Читать книгу "История Сибири. От Ермака до Екатерины II - Петр Словцов"

Убежденный сторонник грамотного частного землепользования, Словцов, размышляя о будущих изменениях в сибирском земледелии, заразит и Сперанского своей убежденной, действенной страстностью: «Нетрудно предвидеть, как плодоносно расцветут нивы, когда наука европейского полеводства, породнившись со смышленостию сибиряков, ознакомит их с полезными агрономическими открытиями!»

Из поля зрения Петра Андреевича Словцова не выпала и Кулундинская степь, через которую он не однажды проезжал. Разве не ясно, что она лучше, чем какие-либо другие места Сибири, «пригодна своими травами для утучнения рогатого скота и лошадей. Тут наилучшее место для стад и табунов»! Минувшее время показало, что потомки далеко не всегда прислушивались к разумным советам Словцова.

Во время одного из разговоров на квартире Словцова в поздний морозный вечер Словцов, разгорячившись, убеждал сибирского генерал-губернатора Сперанского в том, что безнравственно «заселять пространную к востоку Сибирь чрез устранение в нее преступников, гуляк беспаспортных», поскольку именно такое заселение и позволяет зачастую некоторым чиновникам считать сибиряков «людишками худыми, скудными и неспособными к казенным поручениям». Трудные это были разговоры двух умнейших людей России.

Высказал Петр Андреевич и свое отношение к торговле на сибирских пространствах — она должна быть позволена каждому, «кто примет на себя обязанности торговые». А чиновникам всех рангов нужно хорошо понимать, что они, «придираясь к торговцу, посягают на свободу торговли, на ценность товаров и на собственность потребителей».

Необыкновенно темпераментной, захватывающей оказалась беседа, во время которой Словцов настоятельно подчеркивал, что сибирская жизнь находится на таком рубеже, когда многое зависит от грамотности людей, работающих в богатейшем крае, за которым угадывается чрезвычайно энергичное будущее. Он убеждал Сперанского, что необходимо добиваться немедленного открытия университета в Сибири! Сибирская молодежь должна иметь возможность к получению современного высокого образования у себя на родине. Сибирская земля нуждается в науке, как нива нуждается в теплом ливне. Нельзя стоять спиной к европейской науке!..

Сперанский, разделяя мнение друга, попросил его, чтобы свои мысли по поводу открытия университета в Сибири он изложил в письменном виде. Словцов уже в конце 1819 года написал такую записку, вручил ее Сперанскому. Однако решение животрепещущего вопроса об открытии университета в Сибири затянулось на целых 70 лет!.. После многочисленных иркутских бесед со Словцовым Сперанский, не раз убедившись в глубоко пристрастном отношении друга к судьбе Сибири, сообщал о нем в одном из писем дочери Елизавете в Петербург: «Кажется, если бы предложили ему место канцлера, то и тогда он не двинулся бы никуда отсюда».

Результаты работы Словцова в области народного просвещения в Восточной Сибири были весомы, его репутация становилась все более и более высокой — тому способствовали высокая образованность и талантливость Петра Андреевича, его независимость во взглядах, щепетильность в работе и безукоризненная честность. Возрастанию известности Словцова среди грамотного населения Сибири поспешествовала также публикация его статей в журналах. Так, в 1816 году читатели в «Казанских известиях» познакомились с его статьями «Из записок о числе поселенцев, водворенных за Байкалом», «Замечания о реке Ангаре», «Общий взгляд на Иркутскую губернию», «Несколько слов о городе Нерчинске» и другими. Статьи возникли как результат длительных поездок по Восточной Сибири, а также на основе изучения архивных и других материалов.

В 1821 году П.А. Словцов, по рекомендации министра просвещения А.Н. Голицына, был утвержден Александром I визитатором всех училищ Казанского учебного округа, в который входили тогда все училища Сибири. Интерес Словцова к новым местам получил теперь практически неограниченные возможности для своей реализации. В поле его зрения оказалась сеть учебных заведений от Охотска и Якутска до Вятки и Соликамска. Время проходило в нескончаемых поездках, в знакомстве с работой учебных заведений, при самом горячем желании сделать все возможное, чтобы обучение молодых сибиряков, которым самим предстоит определять судьбу своей страны, отвечало требованиям жизни. Он писал записки в Министерство просвещения и в Казань, просил помощи, предлагал преобразовательные меры. Нередко случались и жесткие разговоры с теми директорами учебных заведений, которые не очень-то радели за судьбу дела.

У него собираются новые материалы о проблемах сибирской жизни, и они ложатся в основу статей, которые в первой половине 20-х годов прошлого века он печатает в журналах «Вестник Европы», «Сибирский вестник», в это же время в «Азиатском вестнике» начинают печататься с продолжением его знаменитые «Письма из Сибири», публикация которых завершится в журнале «Московский телеграф».

В 1822 году П.А. Словцов остановился на поселение в Тобольске. В это время из Иркутска к нему приехал любимый ученик И.Т. Калашников, чтобы вскорости с помощью своего учителя перебраться навсегда в Петербург, крепко связать свою жизнь с литературой.

Как-то, по старой памяти, визитатор Словцов зашел в Тобольскую духовную семинарию, и в канцелярии ему неожиданно показали ведомость за 1783 год! В ней, напротив своей фамилии в графе «Из каких чинов», он прочитал — «Из духовенства». А рядом было написано: «Сибирской нации»! И снова в душе у него что-то сильно и резко дрогнуло, как тогда, в Нерчинском архиве, когда он, волнуясь, развернул запыленный свиток… Петр Словцов… Сибирской нации… Из духовенства… Теперь эти слова из старой семинарской ведомости становились как бы определяющими в его судьбе…

Он уже почти ощущает необыкновенные чувствования людей, одними из первых доверительно и бесстрашно шагнувших в загадочные гиперборейские просторы, чтобы проникнуться их беспредельным духом. Ведь Сибирь одним лишь бесстрастным умом, увы, не постичь! «Миллер, Гмелин, Штеллер, Крашенинников, Делиль де ла Кройер, Красильников, геодезисты и флотские офицеры, более или менее искусные, — делится с нами своим сокровенным наблюдением П.А. Словцов, — первые открывают на необъятном пространстве страны некоторый таинственный праздник, в тихом созерцании природы, во славу неизреченного Зиждителя».

В Тобольске, в кабинете, опершись на подлокотник старенького кресла, он будет читать подробные письма от друга юности Ивана Мартынова — академика, переводчика. Вряд ли им когда-либо придется еще поговорить. Но ведь и письма не безмолвны!

Свое 60-летие Словцов встретит в Иркутске и больше уже никогда не приедет в этот город.

8.

К нему пришла весть, что Николай I собственноручно подписал разрешение, позволяющее Словцову возвратиться на постоянное место жительства в Санкт-Петербург… Но поздно. Он останется в Сибири навсегда. В одном из писем Ивану Калашникову, написанном в Петербург из Тобольска, он скажет без тени жалобы, спокойно и достойно: «Вот моя жизнь, и другой, к счастью, не желаю».

В 1829 году, в чине действительного статского советника, он уйдет в отставку, ему назначат пенсию. Теперь (наконец-то!) он сможет до конца отдавать все свое время осуществлению давней дерзновенной мечты — созданию исторического труда о судьбе своей суровой родины! В сущности, он готовил себя к этой невероятно сложной миссии всю жизнь. Читая «Историческое обозрение Сибири», многие статьи Словцова и его проповеди, пожалуй, трудно не ощутить, что с нами беседует не только сибирский историк, но и поэт, религиозный деятель — названные ипостаси в душе Словцова были единосущны и нераздельны! Недаром перед Словцовым как мыслителем, перед его нравственным обликом преклонялся даже Михайло Михайлович Сперанский, называл его «судьей совести».