Читать книгу "Никто не уйдет живым - Адам Нэвилл"

Она взглянула на свое тело, но не смогла различить одеяло, под которым спала, и просто смотрела, не мигая, в бессветное пространство, начинавшееся от ее глаз и уходившее, казалось, в ледяную бесконечность.

На мгновение она заподозрила, что перевернулась, и ее макушка оказалась на уровне пола. Подозрение перешло в уверенность, потому что мозг Стефани не мог определить положение тела. И в урагане обрывочных мыслей, инстинктов и образов, из которого пытался собрать себя ее разум, ей привиделось, что пола нет вовсе, и она висит в космосе, вращаясь и уплывая от реальности.

«Я умерла. Это смерть».

Ей отчаянно хотелось двинуться, чтобы вернуть себе ощущение материального мира, в котором она должна была проснуться. Но Стефани боялась, что движением привлечет к себе внимание других существ из темноты: хищников с пустыми глазами и разинутыми пастями, меняющих курс, чтобы следовать за колебаниями в глубинах мерзлого черного океана.

Ее крик вырвался в комнату только тогда, когда у другого конца кровати, в нескольких дюймах от ее ног, застонала и заскрипела половица.

Исчезнувшие элементы физического мира заново собрались в ее сознании, подгоняемые звуком вторжения, словно земное притяжение неожиданно вернулось в черноту пространства. Понимание того, что она лежит на спине, а не вращается в воздухе, должно было принести облегчение. Но о каком облегчении может идти речь, когда кто-то стоит у тебя в ногах? Склонившийся чужак, готовый забраться к ней в постель. По обе стороны от ее лодыжек продавилась простыня.

Стефани выбросила руку из-под одеяла и попыталась нащупать прикроватную лампу.

– Нет. Не надо, – вот и все, что она смогла выдавить тихим, почти бесстрастным голосом.

Нашарила прорезиненный провод, выключатель.

Задержала дыхание.

Когда она увидит лицо, ее сердце остановится. Может, лучше пережить это в темноте… чем бы это ни было.

Стефани включила свет.

Двенадцать

Она глотала воздух, словно до опасного долго продержала голову под холодной водой. Подтянула к себе руки и ноги и забилась в угол кровати, утянув за собой одеяло. Без укрытия находиться здесь было невыносимо.

Она осматривала стены и обстановку, выглядывала за край кровати и видела только старомодную мебель в обветшалом, неухоженном помещении, и больше ничего. Под кроватью и в комнате никого не было.

«По крайней мере, никого видимого».

Она встала на кровати. Завернулась в одеяло и заковыляла по матрасу, чтобы нажать на выключатель на стене у двери и включить потолочную лампу.

Прижавшись спиной к стене, она всматривалась в пустоту под письменным столом, изучала проем между прикроватной тумбочкой и матрасом, искала бугры на занавесках – а вдруг кто-то попытался укрыться возле запертых окон.

Занавески были ровными, и никто не прятался под столом и не лежал на полу возле кровати. Комната была так же пуста, как и до того, как Стефани уснула с включенным светом.

«Свет!»

Кто его выключил? Кто-то здесь был.

«Что-то».

Что-то, способное покончить со светом.

«С чем еще оно может покончить?»

Стефани посмотрела вниз, на простыню. Под кроватью больше не шуршали. Никто оттуда не выполз. Комната была изолирована. Комната была заперта.

«А ты заперта в ней».

Она соскочила на пол, стараясь приземлиться подальше от места, до которого рука, высунувшаяся из-под кровати, могла бы дотянуться шарящими пальцами.

Стефани заглянула под кровать: половицы, многочисленные катышки пыли, фрагмент красного ковра, обычная стена в тени.

Она подошла к занавескам и отдернула их в сторону, чтобы увидеть замызганные стекла двух закрытых подъемных окон.

Сгорбившись и положив руки на столик, чтобы не упасть, она глубоко вдохнула, выдохнула, а затем снова вдохнула. Посмотрела на пустой черный камин. На давно не использовавшийся железный очаг, помещенный между двумя дорическими колоннами из твердой древесины, покрашенной в сливочный цвет. Невозможно, совершенно невозможно, но голос шел оттуда.

В коридоре распахнулась, ударившись о ка-кую-то мебель, дверь ее соседки.

Стефани дернулась и зажала рот руками. Ее лицо сморщилось, но она была слишком перепугана, чтобы плакать. Звуки и движения, и энергия, которая не могла, не должна была существовать, казалось, сливались вокруг нее, образуя критическую массу.

Тяжелые шаги пересекли коридор и замерли возле ее двери. Круглая дверная ручка быстро повернулась: один, два, три раза. Пластик ручки, болтаясь, стучал о дерево.

– Кто там? – спросила она у двери голосом, в котором едва узнала свой.

Ответа не было. Но тот, кто поворачивал ручку, тот, кто пытался войти в ее комнату, должно быть, все еще стоял там, снаружи, прислушиваясь. Она не слышала удаляющихся шагов.

День второй

Тринадцать

– Ну што, хорошо поработала? С каким вкусом сегодня булки раздавала? Не знаю, как ты такую работенку терпишь. Унизительно же, правда?

Увидев, что она вернулась, Драч победно заулыбался. Он вынырнул из комнаты в конце коридора на третьем этаже, быстро закрыв за собой дверь. Свет в коридоре погас.

Стефани вернулась только чтобы собрать все, что могла унести, и сделать самый трудный телефонный звонок в своей жизни – Райану, – прежде чем отправиться к железнодорожной станции на Нью-стрит и купить на последние деньги билет до Ковентри, покончив с катастрофой, которой обернулась ее новая жизнь в Бирмингеме.

Райан пока что не брал трубку и не отвечал на сообщения, но если бы он позволил ей вернуться в его комнату, и если бы она уехала сегодня в Ковентри, с залогом и предварительной оплатой можно было попрощаться, с чем она в этот день готова была неохотно смириться, словно с удалением зуба, которое навечно изуродовало бы ее улыбку. В таком случае Райану пришлось бы в выходные вернуться с ней сюда, чтобы забрать оставшиеся сумки, а еще – одолжить ей денег.

А иначе она вынуждена будет вечером уйти из дома и бродить по центру Бирмингема всю ночь, пока не откроется «Буллринг».

Она не провела и шести месяцев вдали от мачехи после того, как сбежала из дома, который был домом ее семьи с тех пор, как ей было одиннадцать, и который теперь принадлежал Вэл, но уже успела дойти до крайности: пустой кошелек, одолженная постель, жалость бывшего.

– Бляха. Включи его там обратно, ага?

Стефани быстро щелкнула выключателем, ее подстегнула мысль о том, что она оказалась в неосвещенном коридоре наедине с Драчом. Открыла дверь в свою комнату и шагнула внутрь.

– Подожди, подожди. Мне с тобой надо переговорить.