Читать книгу "Как не ошибаться. Сила математического мышления - Джордан Элленберг"

В ходе судебного процесса не ставилось под сомнение ни качество доказательств, ни тяжесть преступления. Вопрос, с которым столкнулся суд, состоял не в том, что Аткинс совершил, а кем он был. В Верховном суде штата Виргиния адвокат Аткинса заявил, что его подопечный страдает слабой формой умственной отсталости и его IQ равен 59, поэтому степень его моральной ответственности нельзя считать достаточной для вынесения смертного приговора. Верховный суд штата отклонил этот аргумент, сославшись на постановление Верховного суда США, принятое в 1989 году по делу «Пенри против Лино», в котором было сказано, что смертная казнь умственно отсталых заключенных не является нарушением конституции.

Судьи штата Виргиния пришли к такому выводу не без серьезных разногласий. Затрагивавшиеся в этом деле конституционные вопросы были настолько сложными, что Верховный суд США согласился пересмотреть дело, а вместе с ним и дело Пенри. На этот раз высокий суд занял противоположную позицию. В решении под номером 6-3 судьи постановили, что казнь Аткинса или любого другого умственно отсталого преступника противоречила бы конституции.

На первый взгляд это кажется странным. За 1989–2012 годы не вносилось никаких существенных изменений в конституцию; в таком случае как мог этот документ сначала разрешить смертную казнь, а через двадцать три года запретить ее? Ключ к решению этого противоречия лежит в формулировке восьмой поправки, которая запрещает применять «жестокое и необычное наказание». Вопрос о том, какое именно наказание можно назвать жестоким и необычным, долго был предметом юридических разногласий. Точный смысл этих слов определить трудно: означает ли слово «жестокий» то, что имели в виду отцы-основатели, или то, что подразумеваем под этим мы? Означает ли слово «необычный» то, что было необычным тогда, или то, что считается необычным сейчас? Творцы Конституции США знали об этой значимой неопределенности. Когда в августе 1789 года в палате представителей проходили дебаты по вопросу принятия «Билля о правах», Сэмюэл Ливермор из Нью-Гемпшира утверждал, что расплывчатость формулировок позволит мягкосердечным будущим поколениям объявить необходимые формы наказания вне закона:

Данная клаузула выражает высокую степень гуманности, и на этот счет у меня нет никаких возражений. Однако, поскольку она лишена смысла, я считаю, что в ней нет необходимости. Что подразумевается под чрезмерным залогом? Кто должен судить об этом? Что имеется в виду под чрезмерными штрафами? Это должен определять суд. Не должны назначаться жестокие и необычные наказания; порой возникает необходимость в повешении, злодеи заслуживают порки и, возможно, отсечения ушей, но неужели в будущем мы будем лишены возможности применять эти виды наказания по той причине, что они жестоки?{255}

Преследовавший Ливермора кошмар сбылся: мы больше не отрезаем людям уши, даже когда они умоляют нас об этом; более того, мы считаем, что конституция запрещает нам это делать. В основе судебной практики восьмой поправки сегодня лежит принцип «повышения стандартов добропорядочности», который был впервые сформулирован в деле «Троп против Даллеса» (1958 год) и который гласит, что именно современные американские нормы, а не нормы, действовавшие в августе 1789 года, определяют стандарт того, какое наказание можно считать жестоким и необычным.

Здесь в игру вступает общественное мнение. В деле Пенри заключение судьи Сандры Дэй О’Коннор гласило, что результаты опросов общественного мнения, свидетельствующие о том, что подавляющее большинство членов общества выступают против казни умственно неполноценных преступников, не должны учитываться при определении «стандартов добропорядочности». Для того чтобы общественное мнение учитывалось судом, члены законодательного собрания штата должны в законодательном порядке определить, что представляют собой «самые четкие и самые объективные свидетельства современных ценностей». Только два штата, Джорджия и Мэриленд, приняли в 1989 году специальные законодательные положения, запрещающие казнь умственно отсталых преступников. Ситуация изменилась к 2002 году: казнь умственно отсталых была объявлена вне закона во многих штатах; даже законодательное собрание штата Техас приняло такой закон, хотя губернатор наложил вето на введение его в силу. В деле Аткинса против штата Виргиния большинство судей пришли к выводу, что эту волну законодательных актов можно считать достаточным доказательством такого повышения стандартов добропорядочности, которое не позволяет приговорить Дэрила Аткинса к смерти.

Судья Антонин Скалиа не разделял этого мнения. Прежде всего, он крайне неохотно соглашался с тем, что восьмая поправка может запрещать те виды наказания, которые во времена отцов-основателей были разрешены конституцией[288] (например, отрезание ушей, известное в пенологии[289] как обрезка).

Однако Скалиа пишет, что даже с учетом этого законодательные собрания штатов не демонстрируют национального консенсуса против казни умственно отсталых преступников, как того требует прецедент Пенри:

Суд только на словах признает эти прецеденты, когда он каким-то чудом извлекает «национальный консенсус» в отношении запрета на казнь умственно отсталых… из того факта, что 18 штатов – менее половины (47 %) из 38 штатов, в которых разрешена смертная казнь, – …не так давно приняли законы, запрещающие казнь умственно отсталых… Одного только количества этих штатов (18) должно быть достаточно, чтобы убедить любого мыслящего человека в том, что никакого «национального консенсуса» не существует. Разве может существовать такой «консенсус», если только 47 % административно-территориальных единиц достигли согласия в отношении применения высшей меры наказания?{256}

В основе постановления суда, принятого большинством судей, лежат другие математические расчеты. По мнению судей, есть запрет на казнь умственно отсталых преступников, действующий в тридцати штатах: в восемнадцати штатах, упомянутых Скалиа, и еще в двенадцати, в которых вообще запрещена смертная казнь. В сумме это и есть тридцать штатов из пятидесяти – значительное большинство.