Читать книгу "Ежов. Биография - Алексей Павлюков"

Авторитет Ежова в НКВД упал к тому времени до самой низкой отметки. С ним уже мало кто считался, большинство руководителей подразделений предпочитали докладывать о делах не ему, а Берии, а самые прозорливые начальники региональных управлений и наркоматов внутренних дел в направляемые на имя Берии сводки агентурных донесений о настроениях среди населения стали включать высказывания граждан о том, что Ежова, по-видимому, скоро снимут за перегибы.

* * *

Исчерпав поставленные задачи, массовый террор постепенно сходил на нет, и пора было уже подумать о том, как политически и юридически оформить возвращение к практике обычного, то есть умеренного, репрессирования.

8 октября 1938 года решением Политбюро создается комиссия во главе с Ежовым при участии Берии, Вышинского, Маленкова и наркома юстиции СССР Н. М. Рычкова, которой поручается в десятидневный срок подготовить проект постановления ЦК, Совнаркома и НКВД о новой установке в отношении арестов, прокурорского надзора и ведения следствия.

Почему комиссия была создана именно 8 октября и почему на ее деятельность было отведено всего десять дней — неясно. До окончания работы региональных судебных «троек», созданных в соответствии с решением Политбюро от 15 сентября 1938 г. (о чем говорилось выше), оставалось больше месяца, и раньше этого срока никаких новшеств в технологию репрессий вносить не имело смысла. Их и не вносили. Десять дней истекли, затем еще десять и еще, но никаких новых установок так и не появилось.

15 ноября 1938 г. в своем рабочем кабинете в Кремле вождь проводил очередную встречу с соратниками. Заседание началось в шесть часов вечера и продолжалось три с половиной часа. Помимо Сталина в нем принимали участие сначала только Молотов и Ежов, затем были приглашены и некоторые другие лица. О характере состоявшегося обсуждения можно судить по тем решениям, которые методом опроса принимало в тот день Политбюро. Всего за 15 ноября Политбюро рассмотрело 15 вопросов, первый из которых, поскольку нумерация была сквозной, шел под номером 97, последний — под номером 111.

Под пунктом 99 значилось утверждение состава особых судебных «троек» по Хабаровскому и Приморскому краям. Оба они были образованы месяц назад взамен упраздненного Дальневосточного края, и теперь в каждом из них нужно было создать орган, рассматривающий следственные дела по национальным контингентом в рамках заканчивающейся «массовой операции».

В 18 часов 25 минут в кабинет Сталина был приглашен бывший начальник Отдела водного транспорта, шоссейных дорог и связи ГУГБ НКВД В. В. Ярцев. Направленный весной 1938 г. в качестве правительственного комиссара в Сахалинскую область, он попал там в авиакатастрофу, долго лечился и теперь, выздоровев, получил аудиенцию у вождя по случаю нового назначения. В кабинете у Сталина Ярцев пробыл полчаса, и результатом этого визита стало решение Политбюро под номером 104 о назначении Ярцева первым заместителем наркома связи СССР.

В 19 часов 30 минут прибыл Берия, после чего на свет появляется решение Политбюро номер 108, упрощающее применение пограничниками оружия при обнаружении нарушителей границы.

Наконец, в 19 часов 55 минут порог кабинета Сталина переступает Прокурор СССР А. Я. Вышинский, и происходит главное событие не только этого дня, но и всего 1938 года. Итогом 55-минутного общения Вышинского со Сталиным, происходившего в присутствии находящихся в кабинете вождя Молотова, Ежова, Берии и Маленкова, становится решение Политбюро под номером 110, гласящее:

«Утвердить следующий проект директивы СНК СССР и ЦК ВКП(б) наркомам внутренних дел союзных и автономных республик, начальникам областных, краевых управлений НКВД, прокурорам храев, областей, автономных и союзных республик, прокурорам военных округов, железнодорожного и водного транспорта, председателям Верховного Суда СССР, верховных судов союзных и автономных республик, Военной коллегии Верховного Суда СССР, председателям трибуналов военных округов. Секретарям ЦК нацкомпартий, обкомов, крайкомов.

«Строжайше приказывается:

1. Приостановить с 16 ноября сего года впредь до распоряжения рассмотрение всех дел на тройках, в военных трибуналах и в Военной коллегии Верховного Суда СССР, направленных на их рассмотрение в порядке особых приказов или в ином упрощенном порядке.

2. Обязать прокуроров военных округов, краев и областей, автономных и союзных республик проследить за точным и немедленным исполнением. Об исполнении донести НКВД СССР и Прокурору Союза ССР.

Пред. СНК СССР

В. Молотов

Секр. ЦК ВКП(б)

И. Сталин».

На первый взгляд, принятое Сталиным решение производит впечатление спонтанного. Несмотря на то, что именно 15 ноября истекал двухмесячный срок, отведенный для завершения операции по национальным линиям (о чем уже говорилось выше), утверждение в тот день персонального состава особых судебных «троек» по Хабаровскому и Приморскому краям, казалось бы, свидетельствовало о намерении продолжать эту работу и дальше. Во всяком случае, трудно было ожидать, что спустя каких-нибудь три часа деятельность всех «троек» в стране приказано будет приостановить.

Основанием для такого решения могли стать только какие-то серьезные факты злоупотребления властью при проведении «массовой операции», о которых главный прокурор страны сообщил в ходе состоявшейся встречи. Однако трудно представить, чтобы Вышинский отважился беседовать со Сталиным на такие щекотливые темы в присутствии третьих лиц, не согласовав с ним предварительно хотя бы основные положения своего доклада. Да и сам Сталин не был человеком, готовым, поддавшись эмоциям, принимать решения по принципиальным вопросам, которые не входили в его первоначальные планы. Скорее всего, вождь был в курсе того, о чем прокурор намеревался ему доложить, но предпочел, чтобы в глазах присутствующих на заседании Молотова, Ежова, Берии и Маленкова принятое им решение выглядело как естественная реакция на те неприглядные факты, о которых поведал Вышинский.

17 ноября 1938 года в развитие своей директивы от 15 ноября Политбюро утвердило Постановление Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», которое, по-видимому, явилось обобщением всего того, что рассказал Вышинский на аудиенции у Сталина два дня назад и что стало тогда формальным поводом для приостановки «большого террора».

В преамбуле констатировалось, что за 1937–1938 гг. органы НКВД провели большую работу по разгрому врагов народа и очистке СССР от многочисленных шпионов, террористов, вредителей и диверсантов как собственного происхождения, так и засланных из-за границы. Это сыграло большую роль в деле обеспечения дальнейших успехов социалистического строительства, и задача теперь заключается в том, чтобы, продолжая и впредь беспощадную борьбу со всеми врагами СССР, вести ее с помощью более совершенных и надежных методов.

Это тем более необходимо, отмечалось в постановлении, что массовые операции по разгрому и выкорчевыванию вражеских элементов, проведенные в 1937–1938 гг., при упрощенном ведении следствия и суда — не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и прокуратуры. Основными недостатками, «выявленными за последнее время», постановление назвало слабую агентурно-осведомительную работу среди населения и упрощенный порядок ведения следствия. Добившись от обвиняемого признания своей вины, говорилось в постановлении, следователи совершенно не заботятся о подкреплении этого признания необходимыми документальными данными; иногда арестованный не допрашивается после ареста в течение месяца и более; протоколы допроса часто не составляются до тех пор, пока не удается получить признания в совершении преступления, а показания, опровергающие выдвинутые обвинения, в протокол не заносятся; следственные дела оформляются неряшливо, в дело помещаются черновые, неизвестно кем исправленные и перечеркнутые карандашные записи показаний; помещаются не подписанные допрашиваемым и не заверенные следователем протоколы; включаются не подписанные и не утвержденные обвинительные заключения и т. д.