Читать книгу "Песня цветов аконита - Светлана Дильдина"

— Вы хотите прогнать меня?

— Нет… Я должен закончить обещанное, и есть другие дела.

— Разве я вам мешаю?

— Найли! — мерцающий голос прохладнее стал.

— Без вас я умру, — шепчет Найли.

— Не надо разговоров о смерти. Иди… я пришлю за тобой.

— Как скоро?

— Ты вынуждаешь меня отвечать так, как нужно тебе?

Лицо Найли вмиг потеряло все краски, кроме одной — белой.

— Простите.

С поклоном — вышел. Стремительно. На пороге покачнулся. Не видел темного, встревоженного взгляда вслед.

А потом взгляд наместника вновь стал отрешенным.

Дни потянулись. Каждый такой день, словно пытка, не прекращался никак, проходил под пристальным, умоляющим взглядом — хоть слово скажи, посмотри в мою сторону! Поначалу и говорил, и смотрел — как и раньше, только самую малость расстояние увеличил. Потому что совсем, как раньше, нельзя поощрение ложных надежд. Но и подобное обращение не помогло. Тогда суше стал говорить, реже оставлять подле себя и с поручениями посылать — других.

И сухие воспаленные глаза следили за ним все более обреченно. Пытался поговорить — поначалу Найли и сам был рад таким разговорам, потом стал избегать. Да и желания говорить уже не было. Только тяжесть на сердце.

Те-Кири всегда чутко ловил ветер. И как этот неторопливый пожилой человек всегда оказывался в курсе событий?

— Вас не устраивает больше Найли Саэ, Высокий?

— Я хочу отослать его. Пусть вернется туда, где обучался — там остались друзья; или уезжает к родне в соседний город. Пусть выберет сам…

— Он провинился в чем-то?

Неугомонный старик! Почтительно держится, а любопытство так и светится во взоре.

— Нет. Я всем доволен.

— Подпишете приказ об его отъезде?

— Ни в коем случае. Просто скажу…

Старался не представлять себе этот разговор заранее. Не пьеса, где нужно заучивать слова. Завтра… если сумеет. И «если», пожалуй, излишне.

Он разбирал бумаги, как всегда по утрам. Шорох листов успокаивал. Да… Йири всегда казался спокойным, но постоянно был настороже — тут, в Окаэре. Отпил немного медового настоя из маленькой чашки — Те-Кири чуть ли не силой заставлял молодого господина пить и настой этот, и всякое зелье из трав — заботился о здоровье. Дай ему волю, командовал бы, словно малым ребенком… Йири улыбнулся, вспомнив ворчанье управляющего.

Потом вышел в открытую галерею, долго смотрел на реку Иэну. По воде плыли осенние листья. В Сиэ-Рэн были совсем другие деревья.

Ивовый остров.

В столице он вспоминал дом. А сейчас А дом… далеко.

Йири вернулся в свои покои. Мальчишка возник рядом. Одним движением плеч Йири скинул хаэн ему на руки. Мальчишка с поклоном исчез. А Йири, хоть только что вернулся с открытого воздуха, стал у окна. Холодный горьковатый ветер метался по ветвям кленов и северных лип. Все предвещало дождь — но Йири знал, что дождя не будет. Пока. А скоро начнутся ливни. Осенью в предгорье Юсен не слишком уютно. Горы в дождь и туман — плачущие великаны…

— Господин… позвольте, — послышалось из-за дверного полога — наместник часто обходился лишь им, оставляя дверь приоткрытой.

— Что там еще? — он не любил, когда его беспокоили.

— К вам госпожа Юхимэ… Позволить ей войти?

— Хорошо. — Он был удивлен, и встревожен — она никогда не пришла бы к нему просто так.

Занавес откинулся, и девушка оказалась в комнате.

— О, Иями, что случилось? — Йири стремительно шагнул к ней. Глаза Юхимэ были красными, губы дрожали, всегда безукоризненно уложенная прическа ныне держалась на честном слове.

— Что ты сделал с ним?! — хрипло произнесла девушка. Розовые цветы на ее атласном гэри казались насмешкой над искаженным горем лицом. — Что ты сделал?!

— С кем?

— Мой брат мертв.

Йири застыл, прикусив губу. Медленно отвернулся. — Как?

— Анарой по горлу… Почему, господин Окаэры?!

Несколько мгновений он молчал, потом произнес:

— Ты и сама можешь понять. Слова излишни.

— Излишни? Меня это не касается, так? А кого касается то, что мой брат, полный жизни и сил, уходит в огонь?!

— Ты обвиняешь в этом меня?

— А кого мне еще обвинять? — голос почти уже не слушался ее. — Я видела, как он тенью ходил за тобой, как был счастлив исполнить малейшее поручение, как смотрел… А ты позволял это — и держал его подле себя. Ты же знал, какой он горячий и гордый! Я видела, как он замкнулся в себе, когда ты стал делать вид, что его не существует! Ты… теперь ты доволен?! Он отдал тебе свою кровь, оборотень! Если Найли сейчас смотрит на нас, он подтвердит!

— Я этого не хотел, — Йири остался внешне спокойным. Но смотрел печально.

— А чего ты хотел? Дальше мучить его?

— Каждый делает выбор сам. Жаль, что он сделал такой. — Он посмотрел в глаза девушке. — Человек не должен никого подпускать к своему колодцу, да? Опасаясь, что потом у него потребуют всю воду вместе с домом? Так правильно, Юхи?

— Ты… еще можешь говорить о неправильном???

"Не помню, что я ему кричала. Силы изменили мне, ноги подкосились. Он подхватил меня, усадил на циновку, не отпуская. Что-то сказал. А я… ждала, не появится ли знак «лапка» на его лице. В комнате был полумрак… оборотень бы мог поменять облик. В любом случае я скоро оставлю этот мир. Никто не может так вести себя с наместником Окаэры и остаться безнаказанным. А он… тем более не позволит. Наши, ты слышишь меня?

Права была Мышка… Такие не отпускают жертву.

Больше я ничего не помню. Очнулась я дома. Только бы все это не коснулось отца… Ему и без того плохо сейчас. К телу брата меня не пускают. Так велит обычай. Я увижу его только завтра. Тогда он уйдет в огонь, огненная душа. Тот, из-за кого он умер, даст ли мне это время?"

Глава 5. АОКИ

…Его шаги легки, словно у танцора, и этой легкой походкой он идет по жизням тех, что имели несчастье попасться ему на пути. Черная птица перепархивает с ветки на ветку — не ласточка, нет. Иная. Тоже безобидная с виду… Забирающие душу знают, какое обличье избирать для наивных глаз.

Настоятель монастыря прогуливался по узенькой тропке между плотными зарослями шиповника. Желтой была просторная одежда монаха, желтыми были цветы шиповника, и желтые пчелы вились над ними. Солнечный цвет, цвет жизни.

И стены монастыря Соами сложены из светло-желтого камня. Мерные удары малого гонга далеко разносятся в воздухе — привычные мирные звуки.

Только ночь выдалась далеко не мирной.