Читать книгу "Щепа и судьба - Вячеслав Юрьевич Софронов"

судьбе должного внимания. Пришла и его очередь. Нашлись добрые люди, поучаствовали в его издании, и в один прекрасный день мной был подписан с солидной типографией договор и даже произведен расчет за его печать. Но… вы наверняка ждете счастливого хэппи-энда? Как бы не так! В самый ответственный момент персонажи мои показали свой характер, когда макет будущей книги находился на типографском станке и дело было за малым — нажать на кнопку и ждать, когда по валикам умной машины заскользят готовые листы, пока еще не соединенные в единый книжный объем. Вот тут-то и произошла очередная закавыка с моими героями. И не столько с ними, как с самим станком. Он вдруг ни с того ни с сего остановился, словно норовистый конь в середине забега. И не желал реагировать на манипуляции мастеров-настройщиков над его электронным чревом.

Меня давно занимало мистическое таинство перехода от текста рукописного в книжную продукцию, доступную каждому в меру грамотному человеку. Попав первый раз в жизни в плохо освещенные цеха небольшой служебной типографии, был буквально заворожен происходящим чудодействием набора буквиц в слоги, в слова, а потом и в отдельные кассеты, предназначаемые для печати. Только что не было даже отдаленного намека на полновесный текст, и вот прямо на твоих глазах устало выползал бумажный лист, за ним другой и так до бесконечности, пока их стопка не уплывала для дальнейшей обработки. Было некое мистическое начало за всем этим, схожее с древними обрядами. Нечто похожее должно происходить при превращении воды в вино, когда одна субстанция подменяет другую, имея те же внешние признаки, но отличающиеся по сути. Потому отношение мое к чуду печати сугубо уважительное и, узнав о непредвиденной остановке типографского станка, даже не особо удивился. А как бы они хотели? Значит, что-то не так в их типографском королевстве, коль станок взял да и сам по себе остановился. Но благоразумно промолчал, чувствуя и некоторую свою вину в произошедшем.

Пришлось руководству вызывать столичных спецов, а, пока они не прибудут, на какой-то срок закрыть типографию, рабочим же предоставить внеочередной отпуск. И все бы ничего, но в те дни велась агитация за какого-то там кандидата на высокую депутатскую должность, рекламные проспекты которого были размещены в той самой типографии. Будущий депутат оказался со связями и грозил всяческими карами бедным типографам, а те лишь беспомощно разводили руками, обещая все исправить и выпустить рекламные агитки в самый короткий срок. Но не успели. Столичные мастера, как всегда, прибыли с опозданием, и депутатство прошло мимо уповавшего на силу бумажной продукции несостоявшегося избранника. Он подал в суд на типографию. Был громкий процесс, на котором неожиданно выяснились не только любопытные подробности из биографии истца, но особо подчеркивались его прошлые заслуги в качестве партийного босса по идеологии. И где бы вы думали? Правильно, в наших краях, где в свое время он вел непримиримую борьбу с инакомыслием, не забывая воздать должное скромным посетителям церковных служб, повелев число их ограничить, а по возможности и вовсе упразднить. Тем и запомнился после отбытия в иные более высокие и перспективные служебные инстанции.

«Стоп! — сказал себе, узнав обо всем этом. — При чем здесь мои беспартийные герои и разборки с верующими? Может, им просто не хотелось, чтоб об их существовании узнали после выхода книги? Это куда более правдоподобное объяснение…»

Может, и так, но, зная не понаслышке об их строптивости и умении вмешиваться во все вокруг происходящее, совершенно не удивлюсь, если свою месть они осуществили посредством аккуратно подставленной подножки в чем-то провинившемуся и перед ними бывшему секретарю по идеологии. Потом уже узнал о дальнейшей судьбе незадачливого партийца, без пяти минут депутата. На него так нешуточно подействовала промашка с избранием, что он возненавидел всю без исключения печатную продукцию. Потихоньку начал скупать в огромных количествах все попадавшиеся под руку газеты и журналы, считая, будто бы в них сокрыто главное мировое зло. Незаметно от окружающих вез их к себе на дачу, разводил костер и прыгал вокруг него, насколько сил хватало, истерически выкрикивая при этом проклятия в адрес издателей и типографов. Родственникам пришлось прибегнуть к услугам медиков, нашедших у того редкую форму заболевания, название которого не берусь воспроизвести.

Можно ли этот факт расценить как месть мифических персонажей в чем-то обидевшему их человеку? Да ни в коем случае! Совершенно фантастическое предположение, не имеющее под собой никакой основы. Этак любую аварию следует рассматривать с точки зрения злого рока и темных сил, а ни чьего-то разгильдяйства. Бывший партийный босс сам избрал свой путь и после блистательного взлета никак не ожидал краха своих честолюбивых замыслов. Подвела расшатанная от чрезмерного напряжения психика, но никак не книжные персонажи, в существование которых он к тому же не верил. А потому не следует обвинять моих героев во всех смертных грехах и искать соринку в чужом глазу. Им и без наших домыслов несладко живется…

Как бы то ни было, но через какой-то срок типографский станок ожил и книгу напечатали. Нисколечко бы не удивился, если бы ее тираж, пока он лежал на складе, оказался вдруг затоплен в результате прорыва центрального отопления. Или же там начался пожар от удара молнии. Или вдруг, перепутав накладные, весь тираж отправили в кругосветное плавание. Да мало ли что могло случиться с книгами в наше неспокойное время… Однако они благополучно поступили в продажу и столь же спокойно были распроданы. Казалось бы и все. Можно ставить точку и сворачивать наше повествование. Но не будем спешить. Сюжет не всегда заканчивается там, где автор увидел его логическое завершение. Вспомните, было обещано рассказать, как книжные персонажи могут повлиять на судьбу своего прародителя. Вот об этом и поговорим…

Заблуждение виртуальное

…Жизнь порой напоминает поездку в железнодорожном экспрессе, идущем без остановок до конечной станции. В вагоне мы с удовольствием наблюдаем через окно за мелькающими мимо пейзажами, бытовыми сценками, слушаем разговоры соседей, чем-то занимаемся сами, находясь в постоянном ожидании конечной точки маршрута. Думается, вот, приеду, тогда и займусь настоящим делом. При этом хочется, чтоб поездка побыстрее подошла к концу и можно будет уверенно ступить на твердую землю. Но в то же время есть что-то притягательное в каждом подобном путешествии, отвлекающее от обыденности, несущее в себе радость изменений и ожидание чего-то нового, неожиданного.

Однако в жизни многое происходит иначе. И хотя человеческий путь даже по своему смыслу уподобляют дороге, путешествию, но завершение его отличается хотя бы тем, что