Читать книгу "Подземелье Иркаллы - Alexandra Catherine"

в маленькой книжке.

Никто не должен был знать о ее побеге, иначе за нею пошлют войско, которое непременно столкнётся с демонами, как только настигнет ее. «Это моя война! — упрямо твердила она даже сквозь забытье. — Лишь я могу их уничтожить!»

Акме, стараясь не производить ни звука, встала с постели, подошла к своей сумке, которая лежала на табурете, и вознесла молитву:

«Ах, Аштариат! Ты обещала сопровождать мой путь своей помощью, но не сдержала обещания. Ты желала закалить мой характер. Не знаю, удалось ли тебе это, но поздно уж лепить из меня то, что тебе больше по вкусу. Передо мной на жертвенном алтаре жизнь Архея, драгоценная, беспомощная. Спасение ее лишь в моих руках, и никто более не должен вставать между нами. Но если меня поймают, вновь прольется много крови, ибо они вздумают мне помочь. Но я не нуждаюсь в этом! Моя жертва должна быть последней! Помоги мне, Аштариат! Помоги мне вырваться незаметно! Помоги мне обмануть бдительность брата, О Аштариат!..»

Достав из сумки мешочек сильного сонного порошка, Акме спрятала его в руке и медленно вышла к Цесперию, делая вид, что широко зевает. Фавн обернулся и внимательно оглядел ее усталое лицо своими умными глазами.

— Как спалось, Акме? — тихо и мягко осведомился он, поднимаясь на ноги.

— Тревожно, — пробормотала девушка, усаживаясь за стол напротив него. — Я бы хотела перекусить и выпить горячего вина. Окажи мне честь своим обществом.

Цесперий кивнул, забрал со стола свою книжечку и исчез за занавесями, в другом конце огромного шатра. Фавн вернулся очень скоро с одной тарелкой, доверху наполненный ароматно пахнущим содержимым и кубком вина.

— Слишком много для меня одной, — призналась Акме, стараясь не переигрывать и радуясь голубому огню своих глаз, ибо он скрывал их истинное выражение.

— Я уже отужинал, пока ты спала.

— Цесперий, выпей со мною хотя бы стакан вина! Нам есть что отпраздновать!

Фавн был не прочь. Он вышел и вскоре вернулся с кубком вина и кувшином.

Когда он сел, Акме спросила, где ее брат.

— Его Величество Арнил вызвал его к себе. А несколько минут назад приходил Его Светлость герцог Атийский, дабы справиться о вашем здоровье. После тоже ушел к Его Величеству.

«Прекрасно, — подумала она. — Шатер Арнила находится довольно далеко отсюда. Но однако пора действовать».

— Но кто приготовил все это? Неужто кто-то из слуг еще не спит?

— Я попросил Бегонию не ложиться на случай, если вы проснетесь.

— Напрасная жертва, — с улыбкой отметила Акме. — Цесперий, не сочти за труд привести ее сюда. Пусть поест со мной.

Он поднялся и ушел. Тогда девушка высыпала большое количество порошка в бокал фавну и в сам кувшин. Оба должны были заснуть мгновенно.

Акме спрятала ложку, которой размешала вино, и сделала вид, что с аппетитом поглощает ароматное жаркое, когда фавн вернулся к Акме с уже немолодой Бегонией, опрятной и испуганно глядевшей на девушку, о которой по лагерю ходили самые невероятные и пугающие слухи.

— Я приветствую вас, Бегония, — прошелестела Акме, приглашающее и даже ласковое выражение улыбки нисколько не вязалось с лазурным холодом ее мертвых глаз. — Вы, верно, устали. Разделите со мной мой ужин.

Женщина в белоснежном чепце пробормотала благодарности за заботу, сделала книксен и напугано втянула голову в плечи. Но, казалось, вид Акме или ее мрачная слава отбила у доброй Бегонии весь аппетит, посему она, озябшая в эту прохладную ночь, машинально взялась за кубок, который ей предлагали. За свой кубок взялся и Цесперий.

— Пейте, прошу вас! — воскликнула Акме, отпивая глоток. — Бегония, ночь холодная. Вы можете простудиться!

Служанка в замешательстве сделала несколько больших глотков, целитель последовал ее примеру. Акме не поднимала глаз и сделала вид, что вкусная еда полностью завладела ее вниманием.

Веки служанки тяжелели. Она бодрилась, ибо перепугалась, что опьянела в присутствии людей, которых ей следовало называть хозяевами. Наконец, крепость вина и сонный порошок сделали свое нехитрое дело, и голова женщины упала на плечо Цесперия, а кубок с глухим стуком ударился о землю.

— О Небо! — Акме довольно убедительно изобразила испуг. — Ей плохо?! Или эта честная женщина вовсе не умеет пить?

Цесперий вздохнул и тихо проговорил на одной ноте:

— Акме, дорогая, ты действительно решила, что воспитанник самых беспринципных разбойников Зараколахона окажется до того слаб, что свалится от твоего сонного порошка? Хотя, полагаю, ты постаралась на славу и не пожалела количества. К тому же, не забывай, что я целитель и фавн. Твое снадобье подействует на меня, но слабо и не сразу.

Акме побледнела и приготовилась дать отпор, но фавн покачал головой и произнес все столь же снисходительным тоном:

— Я не могу чувствовать Кунабулу и в половину так хорошо, как ты. Но, легенды легендами, а фавны по крови и по духу ближе к кунабульцам, чем кто бы то ни было в Архее Я слышу, как душа твоя стонет, а богиня обрушила на тебя гнев Иркаллы, и армия уже приближается. У тебя своя голова на плечах, и они должны принять твою жертву и пожалеть свои ни в чем не повинные войска. У меня нет права говорить тебе подобное. Но я жрец Великой Аштариат. Как только я ребенком оказался здесь, власть ее спасала меня от бед. Она, ты и я поклоняемся Шамашу, а я еще поклоняюсь и Аштариат. А Ей угодно, чтобы ты остановила войска Иркаллы, пусть даже ценой собственной жизни. Ты сильна, храбра, самоотверженна, бесконечно добра и снисходительна, особенно к людским слабостям, если собираешься отдать жизнь свою за их недостойные души. Я бесконечно восхищен силой твоего духа и твоими решениями. Но я обязан Аштариат слишком многим.

Акме глядела на него изумленными глазами.

— Ты отпускаешь меня и ни слова не скажешь Лорену о том, куда я направилась? — выдохнула она.

— Клянусь.

Девушка вскочила.

— Скажи мне, где выставлена стража?

Цесперий рассказал, что у главного входа караулит пятеро рослых воинов, а у черного — всего двое. Но скоро подойдут еще трое.

— Одолжи мне бумагу и перо! — выдохнула она, подбегая к столу.

Цесперий услужливо дал ей то, о чем она просила.

«Ах, времени нет!» — выдохнула она и принялась писать письмо.

— Прости меня, Акме, — прошептал Цесперий. — Я предаю тебя.

— Нисколько, — отозвалась она, не поднимая головы над письмом. — Ты предано служишь своей госпоже, а она — Хранитель Архея. К тому же, я в долгу не останусь. Уйду я, вместо меня у Архея будешь ты.

Фавн побледнел, а после с несколько напуганной улыбкой выдохнул:

— Ты не промах.

— Выпей еще