Читать книгу "За век до встречи - Лайза Джуэлл"

Но хуже всего вместе взятого были ее собственные мысли.

Бетти думала о том, что, пока она пытается уснуть, Клара, возможно, уже едет в такси, возвращаясь из аэропорта домой. Она думала о том, что, пока она пытается и не может уснуть, самолет Дома Джонса заходит в Берлине на посадку. Что скажет ей Клара? Что она сама скажет Дому, когда он вернется?

Вчера вечером, когда она уходила, Дом дал ей рекламный проспект фермы в Глостершире, которая понравилась ему больше всего. «Возьми, – сказал он. – Смотри на нее, думай о ней, мечтай о ней».

Сейчас Бетти вытащила проспект из-под подушки и, чтобы не будить Джона, стала рассматривать его при свете фонарика. Фермерский дом, носивший название «Дом Святого Луки», объединял в себе черты георгианского и эдвардианского стилей. Листая страницы проспекта, Бетти убедилась, что он действительно был очень красив и внутри и снаружи. Белоснежный свежеоштукатуренный фасад, оранжерея с лианами и пальмами, длинный обеденный зал с геральдическим гербом на стене, поддерживаемые мощными стропилами потолки и просторные лужайки, уступами сбега́вшие к полям, где зрели кукуруза и рапс, были способны очаровать кого угодно.

Кэнди Ли издала особенно протяжный вопль, и Бетти в отчаянии накрыла голову подушкой. Минуты через полторы все стихло, и она снова вернулась к проспекту, однако какое-то время спустя шум повторился, и Бетти почувствовала, как в ней закипает первобытная ярость. Как-то внезапно ей пришло на ум, что за два с лишним месяца жизни в Сохо не было ночи, которую она бы проспала от начала и до конца. А если такая ночь и была, то она заканчивалась в пять утра, когда ее будили грузовики мусорщиков. Если же Бетти ухитрялась не услышать мусорщиков, то в шесть ее будили бодрые голоса торговцев, устанавливавших свои лотки у нее под окнами. Правда, против мусорщиков и торговцев Бетти ничего не имела, но завывания, стоны и стук Кэнди Ли бесили ее по-настоящему. Пора с этим заканчивать, неожиданно решила Бетти и, откинув одеяло, слезла с антресолей. Накинув кардиган поверх пижамы, она на цыпочках прокралась к входной двери и, спустившись по лестнице, забарабанила в дверь Кэнди.

Прежде чем ей открыли, прошло около минуты или чуть больше. Когда же дверь наконец отворилась, Бетти вдруг поняла, что не знает, куда девать глаза. Перед ней стояла Кэнди, одетая в обшитую перьями короткую курточку-болеро, ковбойские чапаррерас[54] и резиновые сапоги, а ее груди буквально вываливались из лифчика с открытой чашечкой. В одной руке Кэнди держала бокал шампанского, а в другой – и это поразило Бетти больше всего – дымящуюся сигарету.

– О, Бетти! – просияла Кэнди. – Ты пришла!

– Ты куришь! – возмущенно воскликнула Бетти.

– Да, а что?

– Я думала, у тебя астма! Я думала…

– Да, Бетти, да. Входи же! Наконец-то ты придти.

– Нет, я не пришла. То есть… – Бетти неожиданно смутилась. – Послушай, Кэнди… Уже очень поздно, завтра мне рано вставать, а прошедший день был очень, очень долгим. Не могла бы ты шуметь немножечко потише? Пожалуйста. ПОЖАЛУЙСТА!

Кэнди задумчиво нахмурилась.

– Шуметь? А кто шуметь?

Бетти почувствовала, что краснеет.

– Ты… и твой приятель. Или приятельница.

– Какая приятельница?

– Та, которая… – Бетти поморщилась. – …Которая сегодня у тебя гостит.

– Но у меня никто нет. Я совершенно одна!

– Кэнди…

– Что? – Кэнди обезоруживающе улыбнулась.

– Все эти… – Бетти немного помолчала, собираясь с мыслями. – Крики, стук, стоны… Ну, ты понимаешь…

– Никто нет, Бетти, – повторила Кэнди. – Это все я… Я просто развлекаться. Ты смотреть сама, если не веришь. Здесь никто нет. – Она распахнула дверь шире, и Бетти, заглянув внутрь, увидела, что квартирка Кэнди – такая же крошечная, как у нее – выкрашена в ярко-розовый цвет, напоминающий губную помаду.

– Да я верю, верю. Просто… Нет, ничего. Просто я очень устала, и мне хотелось бы, чтобы ты развлекалась, гм-м… не так громко.

– Знаешь что, Бетти… – Кэнди чуть пошевелилась, приняв оборонительно-агрессивную позу. – Ты перестать курить возле мое окно! Я тебе уже много раз говорить! – Она помахала в воздухе дымящейся сигаретой. – Ты не курить, я не шуметь! О’кей?..

Бетти вздохнула.

– Но ведь ты сама куришь! Я не понимаю!..

– Да, я курить. Но пассивное курение более вредный. Большая разница, о’кей? – И прежде чем Бетти успела найти какой-то разумный ответ, Кэнди захлопнула дверь перед самым ее носом.

Некоторое время Бетти стояла перед закрытой дверью, пытаясь собраться с мыслями. Она потерла лицо, покачала головой, потом повернулась и пошла к себе.

Джон по-прежнему крепко спал; по-видимому, стук и завывания Кэнди его не беспокоили. Лившийся в окно лунный свет падал ему на лицо, и Бетти показалось, что на нем застыло выражение страдания. Вот на щеке Джона задергался мускул, и она инстинктивно коснулась его кожи кончиками пальцев.

Его веки дрогнули, глаза открылись.

– Бетти? – Он сонно улыбнулся.

– Извини, я не хотела тебя будить, – сказала она. – Просто мне показалось, что тебе снится плохой сон. У тебя было такое обеспокоенное лицо…

Джон снова улыбнулся и широко зевнул.

– Разве ты еще не поняла, что это мое естественное состояние?

– Нет. – Бетти покачала головой. Отчего-то ей не хотелось продолжать эту игру. – Это не так, я знаю.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Ты больше меня не обманешь, – сказала она. – Ведь я видела настоящего Джона Любезноу. Тогда, в парке… Беспечного, веселого, кидающегося пирожными.

– Черт!.. Похоже, я прокололся. – Он сел, и Бетти опустилась на диван рядом с ним. – А ты почему не спишь?

– Кэнди Ли снова шумела. – Бетти то ли вздохнула, то ли зевнула. – Нарядилась в сексуальное белье и довела себя до оргазма. Очень громкого оргазма. О господи!.. Кажется, с меня хватит, я сыта Сохо по горло. Мама была права – это место не для того, чтобы здесь жить. Все равно мой договор на квартиру скоро заканчивается, так что я, пожалуй, перееду куда-нибудь в другое место.

Джон обеспокоенно зашевелился.

– Вот как? – проговорил он.

Бетти улыбнулась.

– Ты, кажется, расстроился?

Он пожал плечами.

– Видишь ли, я уже привык, что ты все время вертишься под ногами. А куда ты собираешься переехать?

– Черт, не знаю! – Она с силой провела ладонями по лицу, думая о «Доме Святого Луки». – Понятия не имею! – Она шумно вздохнула и выпалила: – Дом Джонс предложил мне жить с ним.