Читать книгу "Ретт Батлер - Дональд Маккейг"

Каждую неделю, без пропусков, Ретт писал письмо детям. Прежде чем отправить, он просил Тэза читать письма вслух.

— Обычные наблюдения праздного туриста. Они не должны никого встревожить, — говорил Ретт.

В письмах парижские достопримечательности, которые Ретт миновал, не удостоив, казалось, и взглядом, описывались в ярких подробностях. Каждый день был солнечным.

Ретта забавляли парижские извозчики, известные своим пристрастием к спорам с седоками, а также официанты, притворявшиеся, будто не понимают креольского диалекта.

Письма Тэза к матери также были жизнерадостны.

Розмари писала на адрес Роба Кэмпбелла, что останется в Таре, пока «не решит, как быть дальше».

Красотка писала Тэзу: «Пару раз заходил твой дедушка. Может, когда-нибудь уговорю его остаться выпить кофе».

Покупка рождественских подарков была сущим мучением. Несмотря на мороз, Ретт весь взмок в своем твидовом пальто. Купив подарки детям, он выскочил из кеба на площади Согласия и забежал в галантерейную лавку, а уже через пять минут вернулся и со стоном опустился на сиденье.

— Ну, вроде бы дело сделано. Я совершенно без сил. Будь добр, проследи, чтобы все отправили.

Той ночью Ретт исчез из гостиницы. После целой недели отсутствия его привели два жандарма — рядовой и капитан.

— Нет, мсье, — сказал капитан Тэзу, — господин Батлер не совершил никаких безобразий. Но этот джентльмен совсем не бережет свою жизнь… В Монтфоконе, где мы обнаружили вашего друга, жандармы ходят только вчетвером.

— Ретт?

Тот закашлялся. И никак не мог остановиться, хотя от помощи Тэза отмахнулся.

— Может, мсье болен? — осведомился капитан.

— Да, болен, — кивнул Тэз и дал жандарму двадцать франков.

Если в Париже было холодно, то в Глазго и того пуще. Ночь по прибытии Тэз с Реттом провели в гостинице «Грейт вестерн» напротив вокзала Гэллоугейт. В огромной столовой было совсем немного постояльцев: несколько деловых людей, которые не отрывались от газеты даже за едой, да пожилая супружеская пара с внуком, решившая устроить праздничный ужин. Они долго выбирали, прежде чем остановились на бутылке самого дешевого шампанского.

Ретт вяло поковырял еду на тарелке и ничего не стал пить.

А наутро исчез.

Тэз объездил все больницы Глазго, посетил центральную тюрьму, откуда его направили в сумасшедший дом Гартнейвел.

Когда пришла телеграмма от Скарлетт, Тэз поместил объявление в «Глазго гералд»:

«Все, кому известно местонахождение мистера Ретта Батлера — американского джентльмена средних лет, высокого роста, прилично одетого, по-видимому в смятенных чувствах, — могут обратиться за значительным вознаграждением к мистеру Тэзвеллу Уотлингу в гостиницу "Грейт вестерн"».

Через четыре дня встревоженный кебмен подвез Тэзвелла к пивной в трущобах Ист-Энда.

— Тут небезопасно, — предостерег он Тэза, — Глядите, поосторожней.

Дым от угля, которым отапливались дома, стоял такой густой, что и в пять часов на улице было почти темно. Над узеньким переулком нависли доходные дома, лишь на углу грязным светлым кружком светился газовый фонарь.

Тэз сказал:

— Заплачу, когда увижу мистера Батлера.

Кебмен оскалил зубы.

— Хочу получить свои деньги сейчас. Я туда ни ногой.

— Хочешь получить деньги — подождешь.

Кебмен привстал на козлах, чтобы осмотреться. В проулке раздался кошачий ор.

— Если подождешь, удвою вознаграждение.

Кебмен сдался, хотя ответил уклончиво:

— Не могу обещать, но, может, и подожду. Богом молю, управьтесь поскорее.

Стоило шагнуть за никак не отмеченную входную дверь заведения, как запах шибанул в нос, и глаза Тэза заслезились. Комната с низким потолком была полна голубоватого табачного дыма, мешавшегося с запахом давно не мытых тел. Вонь прежних дней осела на побуревшем потолке. Вдоль стойки бара стояли прочные табуреты, возле столов — скамьи. Вся мебель была основательная и тяжелая, чтобы ее нельзя было использовать в качестве оружия.

В глубине слабо освещенной комнаты, облаченный в отороченный норкой плащ, поблескивая запонками из золотых самородков на рукавах рубашки и толстой золотой цепочкой от часов, за столом сидел Ретт Батлер в компании пяти отъявленных злодеев, хуже которых Тэзу видеть не приходилось. Преступные намерения прямо полыхали в их взоре.

— Привет, Тэз. Иди сюда, я тебя представлю. Помнишь, ты спрашивал меня о деде, Луи Валентине? Броутонская плантация была куплена вот как раз такими достойными ребятами.

— Господи, ну не забавно ли? — хихикнул один из «достойных».

Одежда Ретта была помята, щеки небриты, но взгляд был совершенно трезвый, а стакан перед ним нетронут.

— У меня тут кеб, Peтт.

— Ночь только началась, Тэзвелл Уотлинг, а я тут рассуждаю о любви с этими шотландскими философами. Mистер Смит, что сидит слева от меня, считает, что регулярная порка согревает супружескую постель. Мистер Джоунз —вот этот крепкий блондин — того же мнения.

— Нельзя позволять им выпендриваться, — подтвердил Джоунз.

— Вне всякого сомнения, — кивнул Ретт.

— Ретт, я тебя повсюду разыскивал, — сказал Тэз, передавая Ретту телеграмму.

«Убьет или вылечит» — пронеслось у него в мозгу, пока Ретт читал краткое послание Скарлетт. Глаза Ретта глядели на отпечатанные слова перед ним, на лбу выступила испарина. Затем с прежней гибкостью он поднялся из-за стола.

— Что ж, джентльмены, к сожалению, все хорошее когда-нибудь заканчивается.

Смит запротестовал:

— Эй, куда это вы собрались?

Джоунс тоже встал и поглубже нахлобучил кепку. — Мы ведь собирались поразвлечься.

— Отчего-то, — усмехнулся Ретт, — мне так и показалось.

Джоунз опустил руку под стол, и в ней вдруг возникла короткая толстая дубинка. В руке Смита что-то блеснуло. Бармен уронил свое полотенце и кинулся к двери.

— Нет уж, вы останетесь с нами, сэр. Ненадолго.

Тут Тэзвелл достал из кармана револьвер и как бы ненароком направил его вверх.

— Боюсь, придется вас разочаровать, но наш кебмен не станет ждать.

— Господи, — подхватил Ретт, — нам тогда придется идти до самой гостиницы пешком? Доброй ночи, друзья. Возможно, мы еще встретимся.

Джоунз, с дубинкой в руке, ухмыльнулся.

— Конечно, сэр. Заходите в любое время. Будем ждать с нетерпением.

Снаружи кебмен делал им отчаянные знаки, но Ретт, похлопав себя по карманам, нахмурился.

— Я забыл там перчатки.