Читать книгу "Вызывающий бурю - Том Ллойд"

Изак высунулся из-за щита, хотя прекрасно понимал, что Сюленты, сверкающие в лучах заходящего солнца, служат великолепной мишенью. Тотчас в его шлем сбоку ударила стрела, и, вздрогнув, Изак снова спрятался за щит. Но все же он успел разглядеть местность за стенами, и теперь дело было только за его магией. Он примерно знал, где находятся волшебники короля, а только что обнаружил и вражеских магов – верней, магинь, – готовящихся к очередной атаке.

По небу беспокойно неслись облака. С тех пор как погиб Бахль, их становилось все больше, словно облака хотели приветствовать нового повелителя бурь. Изаку казалось, что кучевые гиганты позевывают, потягиваются, рычат от еле сдерживаемой ярости; кранн чувствовал, как воздух начинает сгущаться, словно перед грозой. И нападавшие, и осажденные тоже то и дело беспокойно поглядывали на небо.

Как только ударила первая молния, все воины, окружавшие магинь, разбежались. Ветер донес до Изака запах испуганных людей, похожий на мускусные выделения бегущих оленей. Одна из магинь (Остии среди них не было) торопливо пыталась воздвигнуть волшебные щиты, поэтому Изак решил нанести главный удар именно по ней. Он швырнул молнию прямо ей под ноги, и только с огромным трудом женщине удалось ее отразить. Двое ее подруг, заметив, кого именно выбрал Изак для атаки, отошли подальше и принялись возводить свою собственную защиту.

Белые зигзаги молний врезались в землю вокруг них, а когда одна из женщин замешкалась, ее подхватил порыв ураганного ветра, с силой ударил о землю и унес прочь. Третья магиня уцелела, но забыла о магах короля, и ее в несколько мгновений пожрал посланный ими огонь.

У той, которую выбрал своей мишенью Изак, еще не иссякла вера в свои силы – ее щит сдерживал натиск бури.

Изак улыбнулся, сложил ладони, выпуская магическую энергию, и Ланд легко подчинился ему, с готовностью отозвавшись на прикосновение избранного. Изак почувствовал ногами землю, вдохнул запах вытоптанной травы; потом развел руки в стороны ладонями вверх, и Ланд сделал, как он хотел: земля под ногами магини разверзлась.

Она упала в провал, как в могилу. Уставившись в грозовое небо, женщина жалобно застонала и коснулась земляных стен слева и справа, но тотчас отдернула руки, словно влажная земля ее обожгла. И тут Изак снова соединил ладони.

Наемники в беспорядке отступили, и защитники крепости получили небольшую передышку. Но Изаку передышка была не нужна: как только бой прекратился, к нему снова вернулась его человеческая сущность, способная размышлять и скорбеть.

Он понимал, что это – трусость, но ему очень хотелось спрятаться за спиной того зверя, что просыпался в нем во время битвы, хотелось укрыться от ответственности за содеянное. Его звериное «я» не интересовало, кто убит, а кто остался в живых, кто господин, а кто слуга. Изак никому еще не сказал о гибели Бахля, но его терзало чувство вины.

Кранн пытался убедить себя, что никогда не верил в существование дворца у моря. Даже узнав Бахля, он отказывался признать реальность своих снов. Он сознательно не стал предупреждать герцога – старый повелитель не стал бы его слушать, потому что в глубине души видел в смерти освобождение, но все-таки тут оставалось слишком много «но». Обычные люди не предчувствуют будущего, даже избранным это не дано. Значит, Изак был особенным, и он боялся этого, как боялся темного рыцаря, с которым ему когда-нибудь придется сразиться. Он боялся, что именно холодное лицо рыцаря увидит перед смертью.

– Изак.

Подошел Карел с мехом вина и ломтями хлеба.

– Поешь хоть немного, мальчик, еда придаст тебе сил.

Ветеран вручил ему ломоть хлеба – на огромной ладони белоглазого кусок выглядел маленьким и жалким. Да, ему обязательно надо что-то съесть, Карел прав.

– Что с тобой, парень? Ты ранен?

Изак отрицательно покачал головой. Он не знал, что ответить Карелу. Он все больше отдалялся от человека, который знал его лучше всех, которому он мог полностью доверять. Может статься, что он так никогда и не решится открыть ему правду.

– Все слишком перепуталось в моей жизни, – наконец выдавил Изак.

Карел нахмурился, присел на корточки рядом с кранном, не выпуская меча из рук, и спросил тихим шепотом:

– Что произошло на турнирном поле? Михн что-то тебе сказал?

– Нет. Во всяком случае, сейчас не время для подобных разговоров. И все это будет уже неважным, если мы сегодня погибнем.

Но темная часть души Изака хотела рассмеяться.

«Если все это правда, кранн, не имеет значения, что ты сделаешь, чтобы выжить. Ты все равно не умрешь здесь, если не объявится темный рыцарь, а он не объявится. Ты уже знаешь, кто он, но слишком боишься признать правду. Иди, спрячься за стенами! Смотри, как умирают люди, и жди, когда придет твой час».

– Хватит! – громко сказал Изак. – Я не один, есть и другие, и их жизни имеют значение! Может быть, они важнее истины, которую не следовало бы скрывать.

– Изак? О чем ты, парень?

Возможно, Карел решил, что Изак сошел с ума.

– Ни о чем.

Кранн поднял руку, чтобы помешать ветерану задать новые вопросы, и поднялся. Теперь, приняв решение, Изак обрел новую цель, которая заполнила пустоту в его душе.

– Пусть люди начнут петь боевой гимн. Враг приближается.

– Что ты, Изак, мальчик! Такой приказ может отдать только повелитель Бахль, правитель Фарлана. Они, конечно, будут петь и по твоему приказу, но… это неправильно. Люди могут подумать, что ты хочешь захватить власть.

Чувствовалось, что Карел страдает, разрываясь между верностью Изаку и верностью Бахлю. Изака всегда удивляло, что Карел придает такое большое значение нескольким стихотворным строчкам.

– Правильно. Потому что правитель Фарлана теперь я. – Голос Изака задрожал. – Карел, сегодня днем повелитель Бахль погиб. Передай это людям и прикажи петь в память о нем… Я не хочу, чтобы его смерть ознаменовалась нашим поражением.

Известие распространилось быстро.

Воины горевали так, словно была разрушена основа их жизни. Повелитель Бахль водил на битвы еще их дедов, прадедов и прапрадедов, и те одерживали победы. Герцог был вечным героем, олицетворявшим справедливое возмездие богов. А теперь его не стало. Краеугольный камень существования народа исчез.

Карел ходил между людьми, не позволяя им слишком бурно предаваться скорби. Одному он что-то яростно шептал на ухо, другого крепко хлопал по плечу, и постепенно ему удалось пробудить в них любовь к новому повелителю.

В пылу боя любовь эта вспыхнет жарким всепоглощающим огнем, а сейчас воины поджидали врага, и глаза их горели холодным гневом, а с губ слетали слова боевого гимна. Теперь они не сомневались в победе.

Когда враги приблизились, стало ясно, что готовится последний отчаянный штурм. Оставшиеся в живых магини Белого круга сбежали, боясь волшебства Изака, и атаку возглавили фистраллы в устрашающих чешуйчатых сине-зеленых доспехах, в свете костров едва похожие на людей.