Читать книгу "Фенрир. Рожденный волком - Марк Даниэль Лахлан"

Однажды утром он пробудился в тот час, когда небо было цве­та затуманенной стали, и произнес:

— Я голоден.

Сначала он съел рыбака, сидевшего перед лункой во льду. На сле­дующий день он стащил стражника с городской стены: взвился в воздух, схватил человека и растерзал на замерзшей реке.

Потом на него стали охотиться, люди с факелами и собаками бродили в тумане. С их губ срывались злые слова, и он знал, что они говорят о нем: адское отродье, чудовище, людоед, волк.

Он уходил глубже в туман, дожидаясь, пока они разойдутся. Корабль был для него потерян, он стал теперь просто местом, где его поджидали, жаровней во льду, ощетинившейся копьями и то­порами.

Он наблюдал за людьми молча, пытался заставить себя покинуть это место, пытался противиться желанию и не видеть в людях про­сто добычу.

Но потом, когда в воздухе уже ощущалось дыхание оттепели, пришли люди с мулом. В его памяти вспыхнули искры, он увидел себя на реке, как вытаскивал толстого викинга из черной воды, по­том он вспомнил аббатство Сен-Морис, кровь и того жуткого кол­дуна, который наблюдал за ним у озера. Он вспомнил купца, кото­рый потел от страха и тревоги в том лесу, где викинг Серда толкнул его на путь грехопадения. Жеан подкрался поближе и рассмотрел их как следует: толстый викинг, маленький купец со своим мулом и Ворон, тот самый, который убил ведьму. Он узнал их, но не так, как узнал бы раньше, по голосу и виду, — теперь он узнал их по за­паху. Однако он не пошел к ним. Его животный инстинкт был уже сильнее человеческих рассуждений. Он попытался осмыслить, что именно чувствует. К нему пришла фраза: «Я переполнен пищей, и мне нет нужды утруждать себя».

Он смотрел, как путешественники приветствуют стражников. А потом один стражник повел купца вдоль скованной льдом реки, и купец ехал за ним на своем терпеливом муле.

Глава семьдесят вторая

НЕЖДАННАЯ МИЛОСТЬ

Туман не уходил, и казалось, что зима будет длиться вечно. Олег сидел в своем большом зале, Элис, молчаливая и угрюмая, сидела рядом с ним на скамье. С тех пор как он повесил ей на шею каме­шек, она почти не разговаривала. Однако девушка никак не могла снять амулет, и это убеждало Олега, что он поступил правильно. Несомненно, она — одна из тех, о ком говорил ему Локи. Частица бога. Олег интуитивно чувствовал, что должен на какое-то время лишить ее способности действовать.

Элис смотрела на него со злостью. Князь понимал, что она хочет знать о судьбе монаха. Она даже пыталась сама вернуться на за­мерзшую реку, но он приказал своим стражникам остановить ее. Из-за ее постоянных расспросов он уже сожалел, что не спас вме­сте с ней и монаха. Хотя он никак не мог понять ее привязанности к тому калеке. Элис вроде бы была уверена, что он заколдован, и из- за этого Олег испытывал тревогу. В конце концов Олег решил солгать ей, например сказать, что он отправил монаха в горы, где его выле­чит одна ведьма.

— Не надо рассказывать мне нелепицы, как будто я маленькая девочка, у которой умерла любимая собака, — возмутилась Элис.

— Я князь, — сказал Олег, — я вовсе ничего не обязан тебе объ­яснять. Ты должна быть мне благодарна. Ты просила освободить тебя от магии, и я освободил. Теперь никому из нас ничто не угро­жает.

Она только поглядела на него пристально, встряхнула головой и ничего не ответила.

Местные жители уже успели привыкнуть к Элис, в большой зал каждый день, как и обычно, валили толпы — укрываясь здесь от мороза, люди занимались своими повседневными делами.

— Княже...

Пришел один воин из дружины, и вслед за ним в зал ворвался порыв ледяного ветра.

— Что случилось?

— Купец вернулся. Леший пришел домой.

Олег поднялся.

— А волкодлак с ним? Миркирульф?

— Не знаю, князь.

— Как это не знаешь?

— Трудно сказать. Он пришел не один, но его спутник — колдун, а я стараюсь не смотреть на них. Колдуны могут взглядом навести порчу. Они пришли, чтобы предостеречь тебя, князь.

— От чего предостеречь?

— Этого они мне не сказали.

Купец сразу решил, что объясняться с князем лучше Ворону.

Олег поглядел на Элис. Он знал, что ее сила сейчас в узде, и чув­ствовал себя в безопасности, пока длится зима, но еще он знал, что руны стремятся воссоединиться, другие частицы бога тоже, скорее всего, ищут дорогу сюда. И теперь у него был готов для Элис более надежный дом. Несмотря на туман, работа над ним продолжалась и вот теперь была окончена.

Элис смотрела на князя. Олег произнес на языке северян слово «ульфхетинн» — волкодлак — и назвал имя: Миркирульф.

— Синдр погиб, — сказала она. С тех пор как на шее повис ка­мень, она все хуже и невнятнее говорила на языке варягов.

— Что?

Она повторила свои слова на латыни. Торговец специями, кото­рый с тех пор, как опустился туман, совершенно утратил интерес к своему основному занятию, перевел для князя:

— «Волкодлак, которого ты посылал за мной, погиб на севере моей страны».

— А купец, которого я посылал вместе с ним?

Торговец специями перевел:

— «Возможно, ему удалось выжить без защиты человека-волка, только я не знаю как».

— Ты уверен, что вернулся волкодлак? — спросил Олег у дру­жинника.

— Я уверен только в том, что вернулся купец, князь. Он выгля­дит более тощим, чем я его запомнил, но это точно он. А вот насчет волкодлака... нет, не уверен. Я помню, что он был на голову выше меня. Этот же человек моего роста.

— И все же он утверждает, будто он тот самый колдун, который приходил сюда?

— Он просил передать князю, что Синдр и купец вернулись и что у них срочное дело к правителю. С ними пришел еще варяг, высокий и большой. Надо думать, могучий воин.

Олег посмотрел на девушку. Неужели явился тот, о ком шла речь в пророчестве? Часть бога, которая хочет стать целым? Один, бог повешенных, бог копья, магии и поэзии, явился, чтобы убить его и отобрать его престол.

— Купец за дверью?

— Да, князь.

— Отведи госпожу к воротам через заднюю дверь. Проследи, чтобы купец вас не увидел. Оставь ее там, а сам возвращайся.

Элис увели. Она хотела возразить, однако с амулетом на шее она стала заторможенной и плохо соображала, руки и ноги были как будто налиты свинцом, голова болела.

— Введите купца.

Леший с трудом вошел в зал, понимая, что очень болен. На ногу было не ступить — несмотря на мастерски наложенную Вороном шину и его целебные травы, она распухла и уже начала чернеть. Кость явно была раздроблена, и, если бы не снадобья Ворона, Ле­ший не мог бы даже стоять. Ворон предлагал ему отрезать ногу, но Леший отказался. Он знал, что его время истекает, и не видел смыс­ла растрачивать те часы, что еще остались, на лишние страдания.