Читать книгу "Правда о Первой Мировой войне - Бэзил Генри Лиддел Гарт"

Разведывательный отдел другого союзника – американцев, обладавших способностью более объективного и широкого суждения, также предупреждал об атаке. Но и на это предупреждение не обратили внимания, пока наконец не было уже слишком поздно.

13 мая, две недели спустя после того, как замерли бои во Фландрии, британские разведывательные органы пришли к заключению, что «имеется в виду атака противника на широком фронте между Аррасом и Альберт». На следующий день это предположение обсуждалось на совещании разведывательного отдела американских экспедиционных войск, и начальник оперативного отдела, майор Хаббард, высказал противоположное мнение, утверждая, что следующая атака будет развита противником между 25 и 30 мая на участке Шмен-де-Дам. Среди доводов, приведенных Хаббардом, были следующие: руководящим методом действий германцев является принцип внезапности. Этот участок фронта – один из немногих, где теперь возможно достигнуть внезапности. Вероятность, что германцы остановят на нем свой выбор, повышается тем обстоятельством, что союзниками он расценивался как неопасный участок и превращен в место отдыха для уставших дивизий. Возможный фронт атаки (Шмен-де-Дам) хорошо отвечает ограниченным ресурсам германцев, имеющимся у них в данное время. Наконец, предположение это подтверждается установленным размещением германских войск, в частности некоторых нащупанных дивизий.

Предупреждение это со всеми подробностями было отослано французскому Генштабу, но и там к нему остались глухи и слепы. Помилуйте, как можно было считаться с мнением, исходящим от такой «любительской» армии, – армии еще не получившей боевого крещения, – и позволить этому мнению взять верх над мнением первоклассных разведывательных отделов других армий, закаленных в горниле войны?

Все же американцы настойчиво повторяли свое предупреждение и, наконец, склонили на свою сторону полковника Куанте (Cointet), начальника французской разведывательной службы. Но теперь, как и два года назад во времена Вердена, оперативный отдел слишком долго сопротивлялся точке зрения своего же разведывательного отдела. Тем не менее на этот раз оперативный отдел заслуживает меньшего порицания, так как он основывался на успокаивающих заверениях генерала Дюшена, командовавшего 6-й французской армией, как раз оборонявшей сектор Шмен-де-Дам. Заверения эти укрепляли точку зрения оперативного отдела.

Генерал Дюшен безусловно несет более тяжелую ответственность, так как он упорствовал и в применении отжившей, опасной и расточительной системы массирования пехотной обороны на передовых позициях. Помимо того, что эта система подставляла орудиям противника скученную и беспомощную цель, заранее обреченную на гибель, после превращения этого живого мяса в кровавое месиво она обеспечивала двинувшейся в атаку германской пехоте отсутствие местных резервов, могущих сопротивляться наступлению в глубине позиции. Затем при этой системе все штабы, центры связи, склады огнеприпасов и железные дороги, разгрузочные станции и т. п. оказывались выдвинутыми далеко вперед и быстро уничтожались артиллерией противника. В итоге терялось управление войсками.

Инструкции Петэна о глубокой гибкой системе обороны, очевидно, не произвели никакого впечатления на генерала Дюшена. Неудивительно, что протесты менее авторитетных британских командиров встречали резкий отпор и безапелляционное: «J’ai dit!»[50]

Неудачным было то (хотя, пожалуй, этого труднее было избежать), что, когда 4 британских дивизии, образовавших IX корпус (Гамильтон-Гордон), прибыли в конце апреля с севера, в их поредевшие ряды было влито сырое, прибывшее из Англии пополнение. Затем эти дивизии отправлены были прямо на фронт – как будто это лучшее место для сколачивания частей и усовершенствования их подготовки.

Центральный костяк обороны энского участка представлял собой исторический хребет Шмен-де-Дам, проходивший к северу от реки. Восточная часть этого хребта удерживалась британцами. На крайнем левом фланге стояла 50-я дивизия (Джексон), рядом с ними – 8-я дивизия (Хенекер), дальше за хребтом – в долине, вдоль канала Эн-Марна, примыкая к французским частям, прикрывающим Реймс, стояла 21-я английская дивизия (Кэмпбелл). Пехота 25-й дивизии (Бейндридж) оставалась в резерве.

Фронт 6-й французской армии удерживался 4 французскими и 3 британскими дивизиями, причем в резерве находились соответственно 3 и 1 дивизии. Против этих усталых или необстрелянных частей, в общей сложности 5 дивизий, на направлении главного удара от Берри-о-Бак к западу в атаку ринулось 15 германских дивизий. Из этих дивизий 14 были абсолютно свежими, причем для вспомогательного удара между Берри-о-Бак и Реймсом германцы имели еще 2 дивизии, а 7 дивизий находилось под рукой, в резерве.

Но даже и при этом соотношении сил численное превосходство германцев не было столь явным, как, например, при мартовском или апрельском наступлениях, когда быстрота, с которой развивался натиск, и масштаб наступления были гораздо значительнее. На этот раз тактической внезапности атаки не помогал густой туман, оказавший такие неоценимые услуги германцам в предшествовавших наступлениях, когда он, как шапкой-невидимкой, накрыл их исходные позиции. И на этот раз германцам приходилось преодолеть ряд чрезвычайно серьезных препятствий.

Вывод отсюда должен быть таким: успех операции германцев 27 мая обязан был, главным образом, стратегической внезапности, большой неожиданности для союзников как места, так и времени атаки, а отчасти и безумию командования союзников, подставившего свои скученные войска деморализующему и парализующему эффекту германской артиллерийской подготовки. Ведь 3719 орудий открыли огонь на фронте протяжением менее 40 миль! Такое массирование огня, безусловно, явилось своего рода внезапностью, так как цель всякой внезапности – заставить противника потерять самообладание, потерять способность соображать, растеряться, а эффект этого одинаков: будет ли противник захвачен врасплох или же он сознательно позволит себя поймать в ловушку.

Успех германцев 27 мая 1918 года заслуживает изучения и сравнения с другими их наступлениями, успех которых стоял почти в арифметической пропорции к степени достигнутой внезапности. События этого года, изучаемые в свете предыдущих лет, дают новое доказательство, что внезапность, а говоря более научным языком, нарушение морального и умственного равновесия противника, – основное условие для действительного успеха каждой операции на войне. Это – урок, который часто зубрят, но который так же часто забывают. Суд истории вынесет обвинительный приговор всякому командиру, который рискует жизнями вверенных ему бойцов, не пытаясь прежде добиться этой необходимой предварительной гарантии.

Перейдем теперь к событиям 27 мая. В течение 3,5 часов несчастные войска должны были выносить беспримерный по своей интенсивности артиллерийский обстрел. Как отзываются об этом наиболее авторитетные очевидцы, никогда не было ничего подобного. Эти часы испытаний, беспомощного терпения среди все более увеличивавшегося числа носилок со страдавшими без помощи ранеными и раскрошенными на куски телами мертвых становились еще более невыносимыми из-за того, что войска, скученные и скрюченные, прижимаясь к стенкам окопов, задыхались в противогазах.