Читать книгу "Сын Сумерек и Света - Олег Авраменко"

Артур спокойно и уверенно посмотрел на него.

— Это твоя сестра Дейдра, — ответил он. — Маленькая Хозяйка большого Источника.

В ответ на это заявление Пенелопа изумлённо ахнула.

А Дейдра отпустила руку Артура и подошла к Джоне.

— Здравствуй, — сказала она. — Тобой овладела злая сила, брат. Но я помогу тебе.

Над головой девочки вспыхнуло голубое сияние. Джона отпрянул и вызвал свой Янь. Он обрушил на нас изолирующие чары — но Дейдра без труда сокрушила их.

— Будьте вы прокляты! — яростно вскричал Джона. — Вы обманули меня! Так сгиньте же вместе со мной и Вселенной!

Следующие несколько секунд были не лучшими в моей жизни — но и не последними. Обещанный Джоной конец света не наступал, а его Янь, вместо того чтобы распространиться на весь мир, под натиском Образа Дейдры постепенно съёживался, терял свои очертания, тускнел, угасал…

— Папа говорил мне, что ты злой человек, — заговорила Дейдра без ненависти, без враждебности, просто констатируя факт. — Но он просил не забывать, что ты мой брат. Я помню это, Джона.

Я наблюдала за их поединком с ужасом и восхищением. Дейдра управляла своим Образом так мастерски, что я едва успевала следить за её манипуляциями и не всегда понимала, что она делает. Но результат был налицо: стараниями Дейдры, Источник неумолимо поглощал разрушительную мощь Порядка, и с каждой секундой вероятность наступления Судного Дня становилась всё более призрачной.

Наконец Янь исчез вовсе, и Джона в изнеможении прислонился к покрытой кафелем стене.

— Ты одолела меня, незваная сестра, — обречено прошептал он.

— Я одолела не тебя, а злую силу в тебе, — ответила Дейдра и повернулась к Артуру: — Я сделала это, папа!

Артур подошёл к ней, обнял её и погладил по голове.

— Я знал, что ты сможешь, малышка. Я всегда это знал. — Он устремил свой взгляд на Пенелопу, и в его глазах заблестели слёзы. — Господи, доченька! Если бы ты знала, как мне не хватало тебя все эти годы.

Дейдра оказалась смышлёной девочкой и сразу сообразила, что последние слова были адресованы не ей. Она высвободилась из отцовских объятий и подступила к Пенелопе.

— Так ты моя старшая сестра? Ты очень похожа на папу.

Пенелопа опустилась перед ней на корточки.

— Ты так выросла, Дейдра. В последний раз я видела тебя ещё маленькой девочкой… Я присматривала за тобой, качала тебя на руках.

— Ну, теперь я уже взрослая. Зато ты можешь нянчиться с Дианой.

Пенелопа удивлённо подняла брови.

— С кем?

— С нашей младшенькой сестрёнкой, — объяснила Дейдра. — Ей только полгодика. А ещё у нас три братика. Кевину девять лет, Шону — семь, Артуру — четыре. Я их очень люблю. Ты тоже полюбишь их.

— Конечно, родная. Конечно.

Артур с нежностью смотрел на своих дочерей и улыбался. Казалось, он совсем позабыл о Джоне.

Я подошла к нему и спросила:

— Где Дана?

— Вместе с детьми в особняке Бронвен. Там же и Колин.

— Сколько лет прошло?

— Почти десять. А для Дейдры — больше десяти. В последнее время она подолгу бывала у Источника.

— Понятно… А как вам жилось? Что вы делали?

— В основном детей, — полушутя, полусерьёзно ответил Артур. — Делали, растили, воспитывали. Не скажу, что это было легко, зато очень приятно. Мы целиком посвятили себя друг другу и нашим детям. Несмотря на весь драматизм ситуации, это были лучшие годы моей жизни. Только одно терзало меня… — Взгляд Артура стал жёстким и в то же время печальным. Он повернулся к Джоне, который по-прежнему стоял, прислонившись к стене, а по его осунувшемуся, изнеможенному лицу сбегали струйки то ли слёз, то ли пота. — Только одно не давало мне покоя все эти годы — мысли о моём сыне, старшем из моих сыновей. Я много думал о тебе, Джона, очень много, благо времени у меня было достаточно. Я думал о твоей несчастной матери, хотя мне было больно думать о ней. Я признаю свою вину за то, что бросил её и исковеркал ей жизнь. Но это ещё не всё. Со всей откровенностью я признаю, что бросил бы её даже в том случае, если бы знал о её беременности. Тогда я причинил бы ей ещё бóльшую боль, отняв у неё тебя. Да, я совершил подлость — но не по злому умыслу, а по глупости своей, по недомыслию. Я заслужил твою ненависть и презрение, ты имел полное право мстить мне и — чёрт возьми! — даже обрушить свой гнев на всю мою родню. Однако ничто не может оправдать твоих поступков, имя которым — преступление.

— Так убей же меня, — отрешённо проговорил Джона. Ни один мускул его лица не дрогнул. — Убей. Чего ты ждёшь? Какой смысл читать мораль приговорённому к смерти?

Артур покачал головой:

— Я не твой судья, Джона, я твой отец. Я не могу отнять у тебя то, что дал когда-то — твою жизнь. Ты преступник, ты погубил много людей, и ещё невесть сколько крови прольётся по твоей вине… но вместе с тем ты мой сын. Я верну тебя в Экватор и отпущу на все четыре стороны — пусть жизнь будет твоей карой. Ведь так ты сказал мне совсем недавно? Для меня это было давно, я не помню в точности твоих слов, но их смысл был тот же. Если ты ещё сохранил хоть частицу совести, то тем хуже для тебя. Когда она проснётся, ты горько пожалеешь, что я не убил тебя. Ты будешь лишён даже того жалкого утешения, что якобы отомстил за мать. Твои руки обагрены кровью её соплеменников, а Израиль в конце концов проиграет войну с Царством Света. Ты усердно поработал, чтобы погубить Дом Израиля, — теперь живи и смотри, как это происходит.

— Он не увидит этого, папа, — отозвалась Дейдра, пристально глядя на Джону. — Ему осталось жить совсем немного. Не больше часа.

Вид у неё был хмурый, а тон был столь категоричен, что в серьёзности её слов сомневаться не приходилось. Она будто выносила приговор — но не как судья, а как врач, констатирующий безнадёжность состояния своего пациента.

— Что это значит, доченька? — недоуменно спросил Артур.

— Я не виновата, — ответила она. — Я всё сделала правильно. Просто внутри Джоны — там, где скрывалась мощь Порядка, — теперь осталась пустота. Она отнимет у него все силы, и он умрёт.

Джона, конечно, слышал Дейдру, но его реакция на эти слова была парадоксальной. Он не впал в истерику, не стал метаться по комнате, как затравленный зверь, а просто опустился на пол и устало прикрыл глаза, ожидая обещанной смерти. Его лицо выражало дикую смесь страха и облегчения.

— Это уже начало действовать, — сказала Дейдра. — Пустота убивает в нём волю к жизни.

Артур растерянно посмотрел на Джону, затем на меня, затем на Дейдру. В его глазах была мука.

— А ты… можешь его исцелить?