Читать книгу "Предначертание - Вадим Давыдов"

Тэдди засмеялся. Улыбнулся и Гурьев. Рэйчел же сердито продолжила:

— Несчастная страна, где женщины вынуждены забинтовывать себя и прятать всё то, что делает их женщинами! Не понимаю, как это только возможно?! Я похожа на воробушка, которого завернули в шёлковый носовой платок, оставив только клювик торчать наружу!

— Ты восхитительна, — убеждённо заявил Гурьев. — Неотразима. Ослепительна. Великолепна. Правда, Тэдди?

— Да! — выдохнул мальчик, осторожно прикоснувшись к локтю сестры. — Самая-самая!

— Ну, вот видишь. Нам пора. Дай мне руку, девочка. Нас ждут.

Японцев разместили в большом зале новостройки. Пол был застелен новыми татами, стены оставались привычно обнажёнными. У торцовой стены находилось небольшое возвышение, отдалённо напоминающее сцену – здесь татами немного отличались по цвету от тех, на которых сидели прибывшие. Люди ждали уже около двадцати минут, ничем не выказывая своего нетерпения. Иосида понимал, что это ожидание – тоже часть проверки тех, за кого он поручился своей честью и добрым именем. И когда напряжение, казалось, достигло предела, Иосида изумлённо замер: на «сцене», ещё мгновение назад совершенно пустой, возник сидящий огромный человек в чёрно-серебряных одеждах. Замерли и все остальные – перед тем, как под невыносимым серебряным взглядом согнуться в глубоком поклоне.

Низкий, с гипнотически вибрирующими обертонами голос Гурьева, усиленный скрытыми за ширмами электрическими ревербераторами, разорвал тишину:

— Я рад приветствовать вас, господа, именно здесь, в самом сердце великой империи, над которой никогда не заходит солнце. Я знаю, что все вы добровольно покинули священную родину богов, откликнувшись на просьбу Сигэру-сама, и я бесконечно благодарен вам за это. Сейчас я представлю вам тех, чьи благополучие и достоинство отныне будут находиться под вашей защитой днём и ночью. Они нуждаются в вас так же, как и вы в них. Помните, что вы находитесь на пороге нового мира, и только если все мы вместе, согласно и точно, будем выполнять волю Провидения и следовать нашему предназначению, наши потомки будут иметь возможность гордиться нашей жизнью и нашей смертью.

— Хай,[76]– слово, похожее на выдох, одновременно сорвалось с губ двух дюжин сосредоточенно внимавших Гурьеву людей. — Хай, вакаримас.[77]

Гурьев слегка поклонился:

— Будет сделано всё возможное для того, чтобы все вы чувствовали себя дома. Через короткое время, когда вы подробно ознакомитесь со своими обязанностями и распорядком, вы будете сами решать, какие действия необходимо предпринять с тем, чтобы наилучшим образом служить тому делу, ради которого вы прибыли сюда.

— Хай!

Гурьев поднял руку. Стена за его спиной раздвинулась, показав, что была всего лишь перегородкой. Небольшого роста молодая женщина в небесно-синем кимоно и мальчик в сине-серебряном одновременно вступили на татами и, шагнув вперёд, почти синхронно опустились на маленькие скамеечки по левую и правую руку от Гурьева. Женщина подняла глаза на сидящих в зале людей, и нежная, ласковая улыбка осветила её лицо, совершенно прекрасное и в то же время необычайно живое. Сияние сапфирово-синих с золотыми искрами глаз, оттеняемое безупречно подобранными цветами её одежды, вызвало настоящую бурю в душе воинов, воспитанных в традициях служения красоте и преклонения перед ней. Красота этой женщины, хотя и экзотическая для японца, была так очевидна и несомненна, что ещё один вздох пронёсся по залу:

— Хэй-ва хэйко банзай![78]

Женщина и мальчик наклонили головы. Самураи низко поклонились в ответ. Выпрямившись, они увидели рядом с сидящими людьми огромного беркута, рассматривающего их солнечно-золотыми глазами. На лапах птицы сверкали широкие золотые браслеты. Новый изумлённый вздох вознёсся к низкому потолку. Гурьев снова поднял руку:

— Графиня Рэйчел Дэйнборо. Рэйчи-сан. Граф Эндрю Роуэрик. Орю-сан. Рранкар, Солнечный Воин. Эта птица будет нашим помощником – особенно тогда, когда никакая другая связь невозможна или сведения слишком важны, чтобы доверить их бумаге или электрическим проводам. Каждое слово, которое вы произнесёте при нём, тотчас же станет мне известно. И если вам потребуется сила и ярость его когтей – позовите его тоже.

— Хай. Вакаримас.

— Теперь я попрошу каждого из вас подойти и представиться Рэйчи-сан. Начнём с вас, — Гурьев поклонился японцу, сидящему в первом ряду справа.

Тот поднялся, быстро и коротко поклонился и широким шагом приблизился к возвышению. Его глаза оказались на уровне глаз Рэйчел. Японец снова поклонился – на этот раз медленно и глубоко, и, выпрямившись, произнёс:

— Муруока Сидэи, Рэйчи-сан.

— Охаё годзаимас,[79]Сидэи-сан, — безмятежная, ласковая улыбка, адресованная только собеседнику и никому больше, снова осветившая лицо Рэйчел, заставила самурая забыть о всяких правилах выдержки, и брови его изумлённо вздрогнули. Потрясённый и растроганный, Муруока снова поклонился и, осторожно пятясь, вернулся на своё место, уступив очередь следующему.

— Касуги Тодзиро, Рэйчи-сан.

— Хадзимэмасйтэ,[80]Тодзиро-сан, — легким поклоном приветствовала его Рэйчел.

Ещё более потрясённый, нежели Муруока, Касуги возвратился в свой ряд. Настала очередь следующего:

— Тагава Исаму, Рэйчи-сан.

— О-мэни кокарэтэ урэсий дэс,[81]Исаму-сан.

— Сюнгаку Юсаши, Рэйчи-сан.

— Додзо ёросику,[82]Юсаши-сан.

Иосида, затаив дыхание, наблюдал за разворачивающимся действом, отчётливо понимая, что каждый жест, каждое слово, каждая деталь происходящего рассчитаны и выверены этим человеком, Гуро-сама, не просто до самых незначительных нюансов – всё, абсолютно всё выглядело, да и было на самом деле, идеально торжественным вступлением к чему-то грандиозному, великому, чему невозможно было подобрать ни названия, ни определения. Только теперь дипломат до конца осознал причину, по которой обивал пороги самых дорогих магазинов в Токио и Киото, выполняя заказы Гуро-сама, содержавшиеся в шифровке полковника Кагомацу, полученной Иосидой всего за несколько дней до его отъезда назад в Лондон. Жадно вглядываясь в чудесное лицо графини, которая умудрилась найти для каждого из своих будущих хатамото новый оттенок улыбки и ни разу не повториться, приветствуя их, готовый буквально расплакаться от восхищения Иосида увидел, с каким поистине волшебным чутьём подобраны детали её костюма, удивительно гармонирующие с необычной для него внешностью молодой женщины и превращающие её в совершенное, неземное существо, парящее над действительностью. Чёрно-серебряное одеяние Гуро-сама, его огромная гибкая фигура, смертоносная грация гремучей змеи и чудовищный взгляд внушали одновременно ужас и благоговение, а сияние, исходившее от его спутницы, окрыляло и согревало. Как ни удивительно, но и мальчик на этом фоне отнюдь не потерялся: сине-серебряный наряд придавал его глазам глубину и силу, а прямая спина и короткий, чуть длиннее, чем вакидзаши, парадный меч в богато украшенных ножнах сообщали юному графу подобающее его положению и окружающей обстановке достоинство. А присутствие необыкновенной птицы, чьё несомненно разумное спокойствие и безусловно осмысленный, внимательный взгляд, встречавший и провожавший каждого, придавало картине происходящего необходимую завершённость магического ритуала.