Читать книгу "Теория стаи. Психоанализ Великой Борьбы - Алексей Меняйлов"

Странное разминирование мостов в разгар полыхающей в Европе Второй мировой войны пытались, разумеется, объяснить — но всегда в рамках суверенитизма. В сущности, до сих пор придумано лишь два таких объяснения:

— Сталин — дурачок, разминирование мостов — одна из великого множества его ошибок;

— Сталин готовился захватить весь мир, и для того, чтобы наступлению на Европу ничто не мешало, приказал мосты разминировать.

Сторонников первого — оправдывающего, якобы, Сталина — объяснения о случайности множества странных, но весьма закономерных поступков Сталина не переубедить — это подсознательное оправдывание не Сталина, а себя, это свои закономерно гнусные поступки называют ошибочными, тем сохраняя за своим вождем право на самолюбование.

Что же касается второго объяснения, о подготовке «советизации» Европы, а затем и мира, то с его помощью, действительно, пытаются объяснить многое, — в том числе и приказ разрушить укрепления на старой границе (дескать, редко стоящие ДОТы мешали советским колоннам наступающих, а противотанковые рвы, соответственно, советским танкам. Глупое, конечно, объяснение — по уровню интеллекта напоминает майорское. Если с некоторых пор по-немецки педантичный Сталин так уж хотел захватить мир, то на сэкономленные от незасыпания противотанковых рвов (они никому не мешали) средства можно было вооружить еще одну дивизию. В которой пригодилась бы взорванная на ликвидированных партизанских базах взрывчатка.

Однако, нельзя не согласиться с главным «майорским» наблюдением — расположение Красной Армии перед 22 июня 1941 года, действительно, никоим образом не соответствовало интересам обороны.

Армия была так расположена согласно приказам Сталина — чего же он хотел?

Если не обороняться — то чего? Наступать?

Сталин, если чего подсознательно и хотел, то только не наступать, — хотя, действительно, оставлял в армии только тех, кто мог мыслить исключительно категориями наступательной войны. Субвождь хотел не наступать.

Да, действительно, Сталин отдал очень много «ошибочных» приказов:

— приказал разминировать мосты;

— приказал переслать большое число здоровых обритых мужчин в военной форме ближе к границе (но без тяжелого оружия — оно, поперек всем законам ведения войн и даже правилам передислокаций в мирное время, перевозилось отдельно; обритость же облегчала задержание здоровых мужчин гитлеровцами и многочисленными, откуда ни возьмись появившимися, полицаями);

— приказал разрушить высокоэффективные оборонительные сооружения на старой границе;

— приказал разоружить минные поля;

— приказал выложить имевшиеся боеприпасы впереди скученных у границы безоружных здоровых мужчин;

— приказал разбавить русские части украинцами и лицами, выражаясь языком начштаба вермахта, «монгольской национальности»;

— приказал лишить войска навыков оборонительных сражений;

— внушил доктрину наступательной войны омоложенному офицерскому корпусу.

Сталин вести наступательную войну мог, но только в смысле каннского погрома — подставляя подчиненных под окружение и уничтожение. Сталин весь 41-й и 42-й не уставал повторять это упражнение, посылая людей в бессмысленные атаки — то есть действовал в точности как сын мясника Варрон.

Конечно, Сталин рационализировал свои «странные» непроизвольные действия по разрушению обороны страны тем, что готовился к мировой революции, к освобождению Европы от Гитлера. В таком случае концы манипуляций с обороной худо-бедно сходились, — и тем устранялась критика тех немногих оставшихся в его аппарате способных на критическое мышление. (Вообще говоря, сталинское бряцание оружием под лозунгом «Мировая революция!» Гитлеру было на руку и даже необходимо: европейские «внутренники» вместе с «болотом» пугались, становились гипнабельнее — и тем непроизвольно попадали в волю сверхвождя.)

И становилась более убедительной его, коротышки, роль — великого человека, колосса.

А вообще жизнь Кавказца была ничтожна и трагична. Он любил — и страстно. Но был обречен на платонические взаимоотношения, потому что и он, и Гитлер — оба физиологически были Джульеттами.

А две Джульетты, как ни крутись…

К тому же особую трагичность любви двоих диктаторов придавало то, что между ними стоял не какой-нибудь зацивилизованный до полного демократизма народ, но русские. Которые своим неугодничеством обрекали Сталина на повторение несчастной невротической судьбы его чувств к Ленину, — вслед за биологической деградацией кумира-параноика неизбежно наваливалась ничем не ограничиваемая к «возлюбленному» ненависть.

Вплоть до Парада Победы на Красной площади.

Глава сорок четвертая
МАССОВЫЕ РАССТРЕЛЫ «ВРАГОВ НАРОДА» В КРАСНОЙ АРМИИ — ВРЕД ДЛЯ ОБОРОНЫ СТРАНЫ В 41-М ИЛИ БЛАГО?

Существуют две противоположные оценки массовых расстрелов командиров и комиссаров Красной Армии в 1937–1938 годах.

Полки сноровисто списывающих друг у друга историков, философов, журналистов и т. п. со времен хрущевской так называемой «оттепели» утверждают, что Сталиным были расстреляны лучшие из лучших военных специалистов — например, Якир, Тухачевский, Дыбенко, — и вследствие этих расстрелов и произошло грандиозное поражение 1941–1942 годов. Следовательно, лично отслеживавший их расстрелы Сталин в лучшем случае — ошибающийся, гадящий под себя дурак, а в худшем — маньяк-разрушитель, хотя и психологически суверенный.

Рекламируется и противоположное мнение (из «внутреннического» мира): Сталин, умница, гений, светлый витязь и мировой супервождь — виновник Второй мировой войны, а дураки и маньяки, согласно более чем красноречивым фактам из их жизни — те самые расстрелянные командиры и комиссары, которые кроме всего прочего еще и не были Сталину послушны. Примеры — Якир, Тухачевский, Дыбенко. Последний, к тому же, неприкрыто демонстрировал свою готовность быть завербованным иностранной разведкой. На место этих кретинов, бездарей и алкашей Сталин ставил людей существенно меньше пивших, не успевших по уши перепачкаться в крови карательных экспедиций против собственного народа, да и были они, в отличие от своих предшественников, обладателями дипломов о военном образовании. Если бы этих новых было больше, то поражения 41-го не были бы столь значительными. Мало, стало быть, «врагов народа» расстреливали. Дескать, конечно, Сталин не мог этих маньяков любить уже хотя бы потому, что они были серьезными конкурентами в борьбе за Кремль, но расстреливала их великая суверенная личность все-таки исключительно ради улучшения боевых качеств Красной Армии. Это улучшение Сталину было выгодно. И стране — выгодно.

Последнюю точку зрения отстаивает в книге «Очищение» такой широко разрекламированный коммерческий писатель-предатель, как Резун-Суворов, майор ГРУ, перебежчик из Союза в Англию, «озарения» которого запечатлены профессорскими и академическими званиями «почему-то» только во «внутреннических» странах — США, Англии, Польше. Тепло принимают его и в Израиле. Еще бы! Ведь, по Резуну-Суворову, во всем виноваты русские, исчадье ада, — из-за них и Вторая мировая война началась — Гитлера немцы потому над собой поставили, что боялись большевистских раскулачиваний, немцам Гитлер был выгоден. И начать войну против сталинского Советского Союза, столь обильно помогавшего Германии и рвущего ради Гитлера английскую блокаду, вскоре убиенным немцам было выгодно. А Сталину, в свою очередь, было выгодно привести Гитлера к власти, а затем освободить от него рыдающую от счастья Европу. И т. п.