Читать книгу "Наталья Кирилловна. Царица-мачеха - Таисия Наполова"

Молодой Пётр не понимал мотивов поведения своей матери. Да, видно, она и сама плохо понимала себя. Ею владели страхи — тайные, неясные ей самой, но столь упорные, что она не находила сил сопротивляться им. Близко стоявшая к ней боярыня Аксинья часто бывала в недоумении и тревоге, не зная причины терзаний больной царицы. Она видела, что царицу терзает не только болезнь. Аксинья постоянно слышала один и тот же вопрос:

— А какой сегодня день на дворе?

Услышав ответ, всякий раз говорила:

— Не скоро ещё.

Иногда больная произносила бессвязные слова либо что-то шептала. Вдруг она спросила:

— Ноне декабрь? Двадцать девятый день? Скоро уже...

В этом было что-то непонятное и пугающее, что-то похожее на самовнушение.

И неожиданно боярыню Аксинью поразила догадка: её государыня-матушка считает дни до смерти царя Алексея, случившейся 29 января восемнадцать лет назад. Боже милостивый, ужели бедную больную царицу терзают мрачные воспоминания? И в молитвах своих она часто поминала имя Алексея. Какую вину, какие грехи она находит в себе? Боярыня Аксинья припомнила давнюю беду. Смятение царило во дворце, передавали шепотками, что царь Алексей умирает, и как будто недоумение охватило людей, когда узнали, что царица Наталья оставила угасавшего супруга и отправилась на богомолье. Да много чего напрасного говорили о ней. Чего не наплетут, лишь бы очернить молодую красивую царицу. И о том было ведомо ей, и что-то, значит, тревожило её душу ныне. Видно, вспоминает тот день, творит тайную молитву, а на глазах слёзы, словно кается в чём-то. Да кто же осудит её теперь, болезную?

Боярыня вдруг решилась:

— Государыня-матушка, или чем терзаешь себя? Не измышляй себе новых мук! Не поминай втуне небылиц тайных! То было в давнюю пору...

Наталья живо повернула к ней голову.

— Аксинья, или ты доведалась о моих мыслях? Скажи, у тебя есть предчувствия?

Боярыня затрепетала от страха:

— Матушка, о чём ты толкуешь?

Но Наталья закрыла глаза и, казалось, забыла о своём вопросе. Потом внезапно подняла их и спросила совсем о другом:

— Ты знаешь, какое лекарство мне даёшь?

Боярыня ответила.

— Верно сказываешь: лекарство то самое.

Аксинья затаилась: не навредить бы нечаянным словом. Больная будто надолго погрузилась в сон. И вдруг она обратилась к боярыне, как бы продолжая прерванный разговор:

— Я ныне всё давнее вспоминаю. В те опасные дни я всё делала по слову своего Сергеича.

— Коли что доброе приходит на память, отчего же и не вспомнить?

— Друг он мой незабвенный, старатель о спасении моём, — продолжала Наталья.

Она некоторое время молчала, затем слова её полились безостановочно, горячо:

— Ты не знаешь, Аксинья, всей правды. Злые люди говорили, что Сергеич внушил мне высокоумие. Да где бы ему, высокоумию, взяться, ежели в доме нашем никогда достатка не было! Винить ли мне было батюшку с матушкой, что я в лаптях ходила? Им впору было хлеба достать, чтобы накормить нас. Какое уж тут высокоумие! А ежели и хотела иметь какое преимущество перед прочими, в том нет большого греха перед Богом. А Матвеева мне Бог послал. Ему ведомы были мои мысли, мои тайные желания. И когда меня определили к нему на воспитание, то попечением моих родителей он содержал меня как благородную девицу. Сколько раз он остерегал меня, учил ходить по скользкой дороге! Это его заботами злые люди не сокрушили меня.

Больная смолкла и, казалось, впала в забытье. Но это длилось недолго. Послышалась быстрая-быстрая речь. Сначала нельзя было разобрать слов, чудилось, она заговаривается. Но неожиданно её слова вновь стали отчётливыми.

— Дивлюсь сама себе, как все беды пересилила. Знать, милосердие Божие было на мне, святым руководством Богоматери подкреплена была. Прости меня, Пречистая, что я роптала. Пресвятая Владычица Богородица, не оставь меня на муки, отведи от меня страхи, напускаемые дьяволом!

Больная снова начала заговариваться.

И вдруг она отчётливо попросила:

— Аксинья, вели привести света моего Петрушу.

Она лежала с закрытыми глазами, но сразу почувствовала, что вошёл сын, и сделала усилие, чтобы поднять голову. Лицо её стало подёргиваться. Она в бессилии опустила голову.

Пётр со страдальческой миной на лице поспешил подойти к её изголовью, но она движением руки попросила его встать так, чтобы ей было видно его лицо. Пётр послушно приблизился к ней, погладил её руку, как это делал в детстве. На лице больной появилось умиление, глаза увлажнились. Напрягаясь, она попыталась приподняться, чтобы лучше видеть сына, и произнесла:

— Голова ныне тяжёлая. К земле, видно, клонит.

Стоявшие рядом боярыни догадались приподнять её голову.

— Так-то лучше, — облегчённо сказала она. — Вели, Аксинья, принести мне подушек.

Когда голова Натальи упала на гору подушек, она обратилась к сыну:

— Петруша, возьми креслице и сядь рядом. Не бойся, Господь не без милосердия. Я ещё думаю вместе с тобой на богомолье к Троице съездить.

Пётр согласно кивал головой, но вид у него был хмурый. Однако, когда уходил, промолвил, стараясь казаться весёлым:

— Поправляйся, матушка, я завсегда готов ехать с тобой хоть и на богомолье.

Но с постели царица Наталья больше не вставала. Она немного не дожила до поминального дня по царю Алексею. Умерла 25 января 1694 года на сорок втором году жизни.

Позже стали говорить, что предчувствия недаром томили царицу Наталью. По какому-то тайному ясновидению она угадала связь между собственной кончиной и давними январскими днями, что унесли царя Алексея.

И словно в месяце январе было какое-то заклятие: все домочадцы Алексея нашли свою смерть в том месяце. 29 января умер царь Иван Алексеевич, в конце месяца, 28 января, скончался и царь Пётр.

Судьбоносные события в жизни Алексея и его сына Петра тоже совершались в конце января. Так, Алексей женился 22 января 1672 года, а Пётр от этого брака — на Лопухиной 27 января 1689 года. Считать эти совпадения случайностью или само провидение пометило январь в жизни царя Алексея и его детей знаком беды? Но если верно последнее, значит, грехи, обременявшие жизнь этого семейного клана, не были отпущены Богом.

Известно, что царь Алексей был прозван тишайшим своими угодниками и, судя по всему, мнил себя справедливым и добрым. И только люди, пострадавшие от его жестокости, знали истинную цену ему. Лучше других постигли трагизм эпохи Алексея Михайловича православные люди, воспротивившиеся пагубной реформе Никона. Пострадавший от никониан Иван Неронов пророчил царю Алексею «мор и сечу и междоусобие». В ту эпоху было много дурных предсказаний, которые сбывались. Осуществилось и пророчество Неронова. Чумой был вызван «мор», войной с Польшей и Турцией — «сеча». Церковный раскол, а также восстание Разина привели к междоусобию и сами были порождены этим междоусобием.