Читать книгу "Арабская кровь - Таня Валько"

Мужчины с жаром и энтузиазмом принимаются за работу. Хамид откручивает болты, они вдвоем поднимают один ряд сидений вместе с полом, и их глазам открывается пещера Али-Бабы.

– Черт побери! – Муаид с изумлением смотрит на доставку. – И ты все это перевез через пол-Ливии? – хихикает он.

– Даже больше, ведь я отправился из Мисураты в Налут. Потом вернулся из-под Джефрена, где остальной транспорт взлетел на воздух. Снова подался в Мисурату, отбил Мириам у наемников, а она захотела поехать к маме. Поэтому вперед – и я снова преодолел тот же путь и оказался в Налуте. Удалось.

– Ты все это время сидел на материалах, так скажу, легко взрывающихся.

– Вроде так. Поэтому мы решили, что девушки сейчас со мной не поедут и что вскоре я вернусь за ними на безопасном автомобиле.

– Ну да, правильное решение, – признает ливиец. – Не нервничай, наверняка со дня на день все успокоится и дорога будет безопасна. – Он с пониманием смотрит на Хамида и похлопывает его по плечу. – Давай заберем эти бревна в дом, позже поговорим.

Через полчаса уставшие, но довольные мужчины падают на софу в зале. Они чувствуют себя как в неплохо оборудованном арсенале. На полу лежат мешки из-под сахара, набитые автоматами, взрывателями гранат и ракетницами, разобранными на первичные составляющие. В коробке из-под томатного соуса находятся гранаты, на кофейных же столиках отдыхает пара мин. На скамье перед ними центральное место занимает большой пакет взрывчатки, обычно называемой «пластиком».

– Сколько же ты его привез?! – Муаид показывает на пакет пальцем.

– Пять кило.

– Зачем столько? Я ведь просил килограмм.

– А на что можно использовать кило семтекса? На жилет? – Хамид внимательно оглядывает собеседника. Что-то здесь не сходится.

– Ну да! Вы, саудовцы, повернуты на терактах. – Хозяин не обращает внимания на слова Хамида и переводит ответ в шутку.

– Чтобы ты знал, не только у нас есть эти проблемы. Поэтому скажи, для чего тебе нужен килограмм? – не отстает он.

– Мы запланировали маленькую, но действенную акцию, – таинственно говорит ливиец, но не дает волю языку.

Однако с Хамидом такие номера не проходят. Он слишком долго имеет с этим дело и замечает какой-то нехороший блеск в глазах мужчины.

– Ты уже сейчас знаешь, что действенную? – допытывается Хамид. – У вас есть высококвалифицированные специалисты? Что можно развалить таким количеством? Ведь не мост, не аэродром, не склад с оружием? А?

– Ты в этом так хорошо разбираешься? Ты военный?

– По образованию я инженер-архитектор, но также опытный член антитеррористической бригады, – искренне признается он, заставая врасплох Муаида.

– Анти-… не террористических? – спрашивает ливиец, пытаясь шутить. – Твое имя могло бы указывать на другую деятельность…

– Не будь таким противным, родственник! – Саудовец бледнеет, садится, выпрямив спину, и стискивает кулаки.

– Sorry, но я не люблю, когда кто-то, общаясь со мной, в душе считает меня дерьмом! – Муаид тоже повышает голос.

– Я вижу, что ты затеваешь что-то нехорошее. Еще до того, как сюда приехать, я почувствовал это по твоему голосу. От желающих совершить самоубийство веет за километр.

– Откуда у тебя этот навык? Твои бригады разрушают все на расстоянии. Ты же не сможешь переброситься с самоубийцей и словом! Ведь с такими не договариваются! Стараешься мне вбить в голову какую-то психоаналитическую кашу!

– Я когда-то участвовал в подготовке одного молодого человека к покушению, – не выдерживает Хамид и приоткрывает завесу своей самой большой тайны. В комнате воцаряется мертвая тишина. Мужчины смотрят друг другу прямо в глаза.

– Что ты выдумываешь?! Если бы тебе попался в руки такой, ты тут же бросил бы его в кутузку или даже пустил пулю в лоб.

– Необязательно. Это политика, а не дворовая потасовка. Он был нам нужен, только оборудование не сработало с такой силой, как этого бы хотели организаторы предприятия. Мы минимизировали риск. Двадцативосьмилетний парень брызгами разлетелся по стенам. Тогда был подставлен двойник человека, которого он хотел убить, а у правительства были развязаны руки для антитеррористических чисток.

– Неплохо.

Муаид переваривает сильнодействующее описание ситуации. Его лоб покрывается капельками пота, а лицо становится пепельным.

– Ты хорошенько все обдумай. Лучше использовать этот материал, чтобы, например, подорвать подземные бункеры в Триполи. Говорят, они тянутся под всем городом.

Не желая больше муссировать деликатную тему, гость встает и, помахав на прощание рукой, идет отдыхать.

После такого нервного спора Хамид не может уснуть и переворачивается с боку на бок. «Что за времена! – думает он. – Я убежден, что Муаид хочет кого-то убить лично. Почему так происходит? Ведь он милый, чуткий и образованный человек. К тому же богатый. А мы объясняем все теракты недостатком образования и нищетой. Откуда у этого ливийца такая решительность и кто должен стать его жертвой?» Саудовец слышит какие-то голоса, доносящиеся с первого этажа. Он решает подслушать. Может, ему удастся разузнать что-нибудь о планируемой акции?

– Хасан, друг мой! – говорит Муаид театральным шепотом, который разносится эхом по всему пустому дому. – Даже не думай об этом! Ты никогда в жизни до него не доберешься! Вряд ли получится подойти к нему так близко. А у меня, милый, пропуск.

В разговоре наступает пауза, видимо, собеседник на другой стороне линии излагает свои аргументы. «Неужели это известный мне вождь революции, тот самый, который приказал мне снять трусы из микрофибры, считая, что они выдадут меня как шпиона?» – думает Хамид. «Следующий в рай!» – тяжело вздыхает он.

– Ты должен остаться в живых ради нашего дела! Должен защищать нашу страну от твердолобых и основать новое правительство! Да, да…

Снова воцаряется молчание.

– Я никому не нужен! У меня нет семьи, жена подала на развод. И вообще… Хасан! Не пытайся с ними связаться, потому что наши могут это позже использовать против тебя. Оставь это дело мне, только я на него гожусь. По крайней мере на это способен. – Вздох хозяина долетает даже до второго этажа и проникает в душу Хамида. «Значит, я не ошибся, – удовлетворенно, но вместе с тем с грустью думает саудовец. – Черт возьми! Wallahi! Почему именно таким способом? Почему лично, почему нужно лишать себя жизни? Ведь наверняка есть тысячи других способов. Можно, например, застрелить, отравить преступника… Что он задумал? Принесет жертве торт на день рождения не из теста, а из пластика? Кто это может быть? Неужели Каддафи? Нет, это невозможно!»

Хамид потихоньку уходит из коридора и, вернувшись в комнату, ложится в кровать. Он не может успокоиться. Тысячи мыслей роятся у него в голове. Возвращаются страшные йеменские воспоминания. Под утро, вместе с призывом муэдзина на первую молитву, он засыпает, удрученный ночными размышлениями.