Читать книгу "Генералиссимус Суворов. "Мы русские - враг пред нами дрожит!" - Арсений Замостьянов"

Александр Васильевич терпеть не мог придворных, осветленных на французскую стать, лишившихся чрез чужеземное образование русской души, – и обученных французскими учителями русских, подражающих во всем заграничным умникам, считал обезьянами, сороками, болтушками, а в особенности не жаловал тех из них, которые уверены были в себе, что они умны и разумны. Отчего в нем была такая антипатия к ним? Оттого, что пользы отечеству от них ни в каких случаях и ни в чем ожидать было нельзя.

Исторический анекдот

Былинным исполином из народной исторической песни предстаёт Суворов в «Певце во стане русских воинов». Овеянный духом северных преданий, Суворов, как воплощение защитника Родины, преподносится Жуковским в связи с державинской одой «На победы в Италии». Старый заступник России пригодился и через двенадцать лет после своей кончины. Он усмирил Бонапарта силами своих детей-учеников. И не случайно у Жуковского в печальной перекличке павших героев встречается обращение «отец Суворов».

Да, наш генералиссимус к тому времени стал уже поэтическим символом, вроде Леля, Северной Пальмиры, Брута, Аспазии, Семирамиды… И – русским воплощением Александра Македонского.

Для поэтов пушкинского Золотого века суворовская тема не была первостепенной. Они – дети первых десятилетий XIX века – были воспитаны на трёх последних кампаниях Наполеоновских войн, прежде всего – на Отечественной войне. Ученики Суворова – князь Багратион, князь Кутузов, казак Платов – символизировали для них то, что для Державина, Кострова, Дмитриева символизировал Суворов. Доблесть, славу, патриотизм. Это не означает полного исчезновения суворовской темы в русской поэзии – просто с первого плана генералиссимус переместился в сторону от главных событий эпохи романтических эгоистов. Суворова вспоминали как «отца», патриарха русской армии, как национального гения – таковыми в то время считались Пётр Великий, Екатерина да Михайло Васильевич Ломоносов. Вызывали интерес и даже почитались также Александр Данилович Меншиков, писатели Гаврила Романович Державин и Иван Андреевич Крылов, талантливейшие из «екатерининских орлов» – Потёмкин, Румянцев, Панин, Безбородко. В этом ряду удостоившихся «гражданской канонизации» очень скоро оказались и полководцы-герои 1812 года, и Н. М. Карамзин, А. С. Пушкин, М. И. Глинка – тайновидцы отечественной культуры века XIX. Суворов занял почётное место в пантеоне прославленных «отцов нации».

Именно как один из отцов нации выступает Суворов в патриотической поэзии, посвященной событиям 1812–1815 годов, в поэзии декабристов и их современников. Суворова упоминали Е. А. Баратынский и П. И. Вяземский. Поэтическую надпись «К портрету Суворова» составил ещё в 1802 году автор популярных в 1812 году воинских патриотических песен И. А. Кованько:

Се образец вождей, победы князь, сын славы, Кумир для ратников, прямой восторг пиит, Враг неги, гордости, честь Росския державы, Перун бунтовщиков; монархов, мира – щит.

Вообще героическая эпоха противостояния России и гиены началась с суворовских походов 1799 и завершилась (чтобы затем возобновиться) крахом наполеоновских Ста дней и Венским конгрессом 1815 года. Кондратий Рылеев – один из декабристских вождей – в 1813 году написал оду «Любовь к Отчизне», в которой нас интересует следующая строфа:

Суворов чистою любовью К своей Отчизне век пылал, И, жертвуя именьем, кровью, Ее врагов он поражал: Его поляки трепетали, Французы с турками дрожали. Повсюду завсегда с тобой Любовь к Отчизне, россиянин, А с нею, с ней велик гражданин, Ужасный для врагов герой.

Здесь угадываются тени задуманной, но так и не написанной Рылеевым думы «Суворов», которая могла бы занять достойное место в ряду рылеевских дум о Державине, Иване Сусанине, Ермаке… Трудно говорить об идеологическом единстве декабристов, но в Суворове их поколение привлекало многое. Дух сильной личности, патриота, великого русского человека. Засилье иноземцев угнетало и Рылеева, и Пестеля, и Муравьева, и Фёдора Глинку, а Суворов был для них примером подлинно русского героя.

В 1806 году поэт Василий Васильевич Попугаев пишет стихотворение «К согражданам» – темпераментное обращение к россиянам, борющимся с воинством Бонапарта. В 1806 году, как и в 1812, и в 1941, имя Суворова было важным знаком в отечественной патриотической лирике. Суворовым похвалялись перед французами и толстовские воины в романе «Война и мир». В стихотворении члена Вольного общества, ученика А. Н. Радищева Василия Попугаева имя Суворова звучит грозным напоминанием побед русского оружия, а с другой стороны – как образец для русских воинов, пример героя, постигшего науку побеждать. Суворов для поэтов попугаевского поколения был лучшим олицетворением героя-победителя, защитника Отечества. Именно таким героем предстал Суворов в виде петербургского монумента работы Козловского, монумента, в 1806 году уже известного всей России. В стихотворении «К согражданам» Попугаев по-державински обращается к Россу:

Тебе ли выю горделиву Под иго чуждо наклонять, Судьбу германцев несчастливу И цепь позорну разделять? Любовь к Отечеству святая, Тебя на подвиг возбуждая, Ужель угаснет пред врагом? Тебе ль, страшившему Вселенну, Быть суетным врагом сраженну, Тебе ль его не презреть гром?

Давно ли, славою венчанный, Суворов Галлов поражал? Давно ли супостат попранный Ему победу уступал? Ужели Россы пременились? Когда сердца их сокрушились, Коль голос славы слышен был? Нет, – Россы, в броню облекайтесь, Как тучи бурны устремляйтесь! Вас Галл еще не позабыл.

Очень важны для нас обращения Александра Сергеевича Пушкина к суворовскому образу. Размышляя об образе Суворова в русской поэзии, нельзя пропустить пушкинские стихотворения «Воспоминания в Царском Селе» 1814 и 1829 годов, «Бородинскую годовщину»… В легендарном, прочитанном перед Державиным на лицейском экзамене «Воспоминании…» 1814 года Пушкин пишет:

О, громкий век военных споров, Свидетель славы россиян! Ты видел, как Орлов, Румянцев и Суворов, Потомки грозные славян, Перуном Зевсовым победу похищали; Их смелым подвигам, страшась, дивился мир; Державин и Петров героям песнь бряцали Струнами громкозвучных лир.

Через пятнадцать лет, в «Воспоминании…» 1829 года образы как будто оттаяли, памятные очертания размылись, но чувства к ним потеплели. Пушкин пишет:

Садятся призраки героев У посвященных им столпов, Глядите: вот герой, стеснитель ратных строев, Перун кагульских берегов. Вот, вот могучий вождь полуночного флага, Пред кем морей пожар и плавал и летал. Вот верный брат его, герой Архипелага, Вот наваринский Ганнибал.

В «Бородинской годовщине», прославляя Паскевича, Пушкин осеняет его «венком суворовского лавра» и, гордясь усмирением поляков, завершает стихотворение непременной для «имперского» стихотворения суворовской строфой, обращенной к Паскевичу: