Читать книгу "Цена предательства. Сотрудничество с врагом на оккупированных территориях СССР, 1941–1945 - Джеральд Рейтлингер"

стоит принимать как само собой разумеющееся, даже если их отправить в места, где поблизости нет советских войск, куда можно было бы дезертировать. 20 октября Йодль потребовал, чтобы IV отдел пропаганды вермахта получил от Власова открытое письмо с разъяснением цели перевода добровольцев на Запад. С настоящего времени Йодль не демонстрировал никаких признаков поддержки Власова, и можно только предполагать, что он пытался проверить, насколько велико реальное влияние Власова на волонтеров. Естественно, реакция Власова на первые новости была бурной. Он несколько раз требовал, чтобы его вновь интернировали, и даже фон Гроте докладывал, что попытки Штрик-Штрикфельда утихомирить Власова не увенчались успехом. Как обычно, власовская политика вершилась через его голову. Открытое письмо было составлено Гроте и Дерксеном и опубликовано 17 ноября в дабендорфской русской газете «Доброволец». В нем волонтерам обещалось, что их пребывание на Западном фронте предназначено всего лишь для обучения и восстановления сил, что они вернутся на Восточный фронт и будут сражаться за возврат своих родных земель.

Йодлю придется пожалеть о содеянном. Напечатанные страницы письма распространялись вручную обученными эмиссарами из Дабендорфа. Эти якобы пропагандисты германской идеи высказывались настолько свободно, что некоторых из них службе безопасности пришлось арестовать на Атлантическом валу. Йодль быстро изменил свою позицию и запретил Власову посещать Западный фронт лично. Он осудил школу в Дабендорфе как вражеское гнездо, и, вероятно, не без оснований, поскольку такие члены партии НТС, как Казанцев, вели разговоры о выгоде близости к западным союзникам, с которыми можно наладить контакт, когда произойдет вторжение на континент.

Таков рассказ Торвальда, но можно серьезно сомневаться, верил ли Йодль в действенность письма Власова. Отъявленный циник, Йодль, который был единственным из нюрнбергских подсудимых, кто сохранил чувство юмора на скамье подсудимых, должно быть, знал ситуацию лучше.

Еще 7 ноября 1943 г. он раскрыл то, что знал, в очень длинной лекции, которую прочел по требованию Гитлера перед съездом гаулейтеров в Мюнхене. Это был всесторонний анализ ситуации в начале пятого года войны. Йодль говорил о том, как лозунг «Только русские могут победить Россию» породил «невроз». Такие идеи, когда победы одерживались более или менее непрерывно, поощрялись, и в результате было сформировано 160 батальонов восточных добровольцев. Сейчас ему доставляло удовольствие сообщить, что их только 100 и большинство из них находятся на Западе.

Тем не менее не было сочтено необходимым распускать полностью укомплектованные дивизии Паннвица и Нидермайера. Считалось безопасным держать их как боевые единицы на второстепенных фронтах, поскольку в момент принятия решения Гитлером они находились за пределами советской территории. 1-я казачья дивизия фон Паннвица была фактически передислоцирована из Млавы в Югославию в конце сентября. Там она выросла в корпус, ведя в некотором роде частную войну с партизанами, на которую Гитлер пожаловаться не мог, но в этом бою славян со славянами никто не наносил друг другу ударов. Что касается 162-й Туркестанской дивизии Нидермайера, то ей было разрешено проследовать в целости от Нойхаммера до Итальянского фронта. Дивизия не оправдала ожиданий, которые Цейцлер выразил 8 июня 1943 г. Оскар фон Нидермайер оказался неудачным выбором. В Первой мировой войне он обрел весьма иллюзорную репутацию немецкого Лоуренса благодаря скандальной миссии в Афганистан. Последующий его послужной список таков: солдат политики, директор комиссии по секретным закупкам оружия в Советском Союзе и институт военной географии в Берлине. Карьера же его как командира дивизии завершилась вскоре после приезда в Италию отстранением от должности за неподчинение, причем этот опыт ему будет суждено пережить вновь. Однако при первом инспекторе «национальных легионов» Ральфе фон Хейгендорфе в очень смешанной дивизии дисциплина была восстановлена, а летом 1944 г. она приняла участие в бою близ озера Больсена (область Лацио, около 80 км севернее Рима. — Ред.), где, как говорили, солдаты из Средней Азии в германской форме воевали с японским полком в американской форме. Все это напоминало Семилетнюю войну 1756–1763 гг., когда краснокожие индейцы метали друг в друга томагавки, а Фридрих II Великий воевал за Силезию. (В ходе боев в Америке в Семилетнюю войну часть индейцев воевала за англичан (союзников Пруссии Фридриха II), а другие индейцы — за французов (союзников Австрии, России, Швеции, Саксонии и Испании); русские и австрийские войска вынесли на себе основную тяжесть (помимо Франции) войны с Пруссией. — Ред.)

После отбытия казаков в Млаве, в аннексированной Польше, был организован транзитный лагерь для добровольцев из Советского Союза на их пути на Запад. В середине ноября толпы солдат вместе со своими многочисленными иждивенцами прибыли в Млаву, и никаких приказов об их размещении с целью снятия хаоса не поступало до 12 декабря. Для примерно семидесяти двух батальонов понадобилось пять месяцев, чтобы добраться до позиций на Западном фронте. Тем временем была сформирована третья полная дивизия из кавказцев и татар для службы на юге Франции. За этим исключением волонтеров на Западе, среди которых кавказцы и казаки все еще составляли большинство, держали в раздельных батальонах, приданных по одному германским полкам. Эта предосторожность Кейтеля, как оказалось, утратила свой смысл. Когда русские догадались о безнадежности своего положения, близость германских подразделений увеличила их способность к причинению вреда. Солдаты одного добровольческого батальона в устье Соммы, получив приказ оцепить зону колючей проволокой, выкрали эту проволоку в ближайшей немецкой части и стали стрелять в тех, кто пытался ее отобрать. Возле Дакса (в Гаскони, на юге Франции) Ульрих фон Хассель встретил ветерана, майора из прибалтийских немцев, в чьей части были не только казаки, но и «свободные индейцы» (Free Indians). Он прослужил в старой русской императорской армии девятнадцать лет. Перед уходом на Восточный фронт многие из его солдат дезертировали на сторону Красной армии, но некоторые из них все еще слали ему письма по тайным каналам, утверждая, что отлично живут.

В этом хаосе старые поборники планов «освободительной армии» старались изо всех сил сохранить какие-то клочки для какой-нибудь общей цели. В конце 1943 г. Хайнц Гельмих через столько времени добился и получил в командование германскую дивизию. Он будет убит позднее при обороне Шербура. Так и не нашлась та динамичная личность, которая смогла бы придать рассредоточенным фантомам РОА некоторый кастовый дух, чувство солидарности, хотя Штауффенберг и сосредоточился на решении этой проблемы. Ужасный взрыв не причинил ему ущерба ни морально, ни физически, хотя Штауффенберг потерял глаз и руку. Сейчас он был заместителем генерала Ольбрихта в штабе резерва сухопутных войск в Берлине. В конце концов Штауффенберг выбрал одного известного русофила, но не власовца. «Мудрому марабу» Эрнсту Кестрингу было уже под семьдесят лет, и его спокойно использовали как инспектора тюркоговорящих воинских частей, а