Читать книгу "Ветеран Армагеддона - Сергей Синякин"

Расслабься и успокойся. Посиди под березой или тополем. Послушай сороку, стрекочущую в стороне.

Злой беспощадный чистый лист Снежного поля, где птичий след Кажется лишним, как каприз Бога, пишущего сонет.

Бродит по полю рыжий лис, Ищет того, кто хил и слаб. И непонятный звериный смысл Спит в опечатках стылых лап.

Черного ворона хриплый крик. Снега хрустящий и белый наст. И изменчивый облачный лик, С неба глядящий на бедных нас.

Все не так уж и плохо.

У любых неприятностей есть одно прекрасное качество — рано или поздно они кончаются.

Все соткано из забот, тревог и сожалений. Так уж заведено в этом проклятом мире.

Пройдись по шуршащим листьям, задрав голову, посмотри, как, посверкивая под выглянувшим из-за туч солнцем, плывет серебристая паутинка. Втяни воздух, что пахнет грибами и свежей росой.

Есть дом.

Есть твои дети.

Есть река, лениво несущая волны с севера на юг.

Когда-нибудь все устроится. Когда-нибудь все будет хорошо. Помните, как нам говорили раньше? Если не мы, так наши дети, а уж внуки — и говорить не приходится. Так и будет. Не мы, так внуки…

Жаль! Хотелось бы самим.

Совсем недавно внучка спросила, счастлив ли я. В работе русского историка В. О. Ключевского «Верование и мышление» наткнулся на фразу: «Он слишком умен, чтобы быть счастливым и слишком несчастлив, чтобы быть злым». Даже вздрогнул — насколько точно сказано!

И все-таки — пусть все плохо, пусть забот и волнений не становится меньше, пусть растут цены и почти не растет зарплата, — все-таки прекрасно, что есть утренняя роса, звонкая тишина и круги от играющей рыбы на поверхности тихого озера.

Собирая грибы, оставляя след на пологой росистой траве, вдыхая запахи леса, ты поймешь: как хорошо, что ты есть на Земле! Как хорошо, что есть этот лес, эти облака, этот мелкий осенний дождь, что котенком игриво шуршит средь листвы.

Наша жизнь удивительна и неповторима.

А наши неприятности…

Что о них говорить?

Они входят в условия жизни.

Что мы знаем о слонах?

Кто сказал, что слон это сухопутное существо, тот ничего не знает о них.

Первое свидетельство о слоне, путешествующем по океанским просторам, мы имеем от южноафриканского фермера из провинции Наталь Хага Баланса. Утром 1 ноября 1920 года он бесцельно смотрел в океан и вдруг заметил на расстоянии в треть мили бурное волнение в воде. Сбегав за биноклем, Баланс рассмотрел двух сражающихся с кем-то косаток. Третье существо оставалось загадочным, пока не вынырнуло на поверхность. Изумленный фермер узнал в существе слона. Необычная схватка, как сообщалось в местных газетах, длилась достаточно долго, победителями остались косатки — они покинули район схватки, оставив слона безжизненно покачиваться на волнах.

Когда сообщение об этой схватке появилась в лондонской газете «Дейли мейл», в газету начали поступать сообщения от читателей, побывавших в английских колониях. Корреспонденты сообщали, что лично наблюдали слонов, плавающих в устьях больших рек. Однако мало кто верил, что огромные и тяжелые четвероногие способны долго плавать на глубине, превышающей их собственный рост.

Тем не менее однажды труп слона прибило к Ледниковому острову на Аляске в 1930 году, а в 1944-м — к берегу в западной части шотландского местечка Кинтейра. В 1955 году тела двух слонов вынесло на песчаный берег неподалеку от Веллингтона в Новой Зеландии. В 1971 году в Северном море тело мертвого слона попало в сети рыболовецкого траулера «Ампула».

Где Африка и где Шотландия? Казалось совершенно невероятным, что слоны могут проплыть по океану такое расстояние.

Тем не менее в 1979 году адмирал Кадиргам сделал снимки слона, беззаботно плывущего и резвящегося в океане в двадцати милях от берега Шри Ланки. Выяснилось, что индийские слоны, как и их африканские собратья, любят путешествия по океану. Подобные случаи имели место и в последующие годы.

Глядя в лицо фактам, самые заядлые скептики вынуждены были признать, что слоны могут превосходно плавать и пересекают в своих путешествиях значительные расстояния. Осталось неизвестным лишь одно — что гонит их в океан, что заставляет пускаться в длительные и загадочные плавания на марафонские дистанции? Быть может, слоны мечтают о светлом береге с банановыми пальмами и полным отсутствием погонщиков и врагов?

Путешествующие по океану слоны остаются загадкой для специалистов всего мира. Никто не может сказать, что за цель преследуют слоны, пускаясь в опасные океанские путешествия. Что живет в слоновьих душах? Мечта о земле обетованной? Любопытство или желание познать открывающийся перед ними мир? Стремление открыть для себя новые земли?

Как это ни странно, наше государство подобно слону, пустившемуся в невероятное плавание по океанским просторам.

Видимой конечной цели своего плавания оно не имеет, государство пустилось в него, стараясь достичь светлого капиталистического берега, не имея ни компаса, но маршрута. Точно так же мы когда-то пустились в путешествие, стремясь в светлое коммунистическое завтра. Мы долго плыли и в этом плавании потеряли всякий интерес к конечной цели. К тому же океанские течения уносили нас все дальше и дальше от основного фарватера, наконец — подобно нерадивым яхтсменам, участвующим в парусной регате, — мы обнаружили, что бесповоротно отстали от фаворитов гонки, потеряли ветер и покачиваемся без движения на волнах, в то время, как остальные участники гонок, все увеличивают дистанцию между нами.

И мы спохватились. Подобно слону мы вновь полезли в океанскую воду, совершенно не представляя, каких земель мы стремимся достичь. Мы просто странствуем.

Океанские волны накатываются на нас и грозят штормами. Внизу — чужая хищная жизнь. Среди покачивающихся водорослей извиваются щупальца кальмаров и скользят стремительные тени косаток. Мы стремимся выгрести, наши ноги неустанно молотят воду, и мы удаляемся все дальше и дальше от берега, по-прежнему не представляя конечной цели своего путешествия. Но ведь могущество государства начинается с осознания цели и путей ее достижения. Жизнь — это ежедневная практика, подкрепленная теоретическими изысканиями. Прежде чем отправиться в плавание, надо наметить маршрут. Невозможно стать богатым, не наметив себе жесткой цели стать таковым. Цель ставит ограничения в путях ее достижения. Стремясь к богатству, невозможно сострадать ближнему, ибо конечная цель того и другого просто несовместима. Выбор цели всегда определяет путь, который предстоит пройти.

Куда нам плыть?

Всем нам хочется, чтобы впереди открылись солнечные и банановые пляжи Флориды. Но кто сказал, что мы обязательно доплывем до них, а не выберемся, покачиваясь от усталости, на грязные и нищие берега Бангладеш?