Читать книгу "Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг. - Татьяна Горяева"

В секретной записке Отдела пропаганды (Е. Тяжельников), Отдела культуры (В. Шауро) и Отдела науки и учебных заведений (С. Щербаков) ЦК КПСС от 27 июля 1977 г. «О ходе выполнения постановлений ЦК КПСС» (которая была посвящена периоду, включающему такие идеологически определяющие решения, как постановления ЦК КПСС «О повышении ответственности руководителей органов печати, радио, телевидения, кинематографии, учреждений культуры и искусства за идейно-политический уровень публикуемых материалов и репертуара» от 7 января 1969 г., «О недостатках в подготовке и выпуске историко-партийной литературы мемуарного характера» от 5 февраля 1974 г. и «О мерах по дальнейшему упорядочению издания литературы, экономии и рациональному использованию бумаги для печати» от 2 июня 1975 г.) помимо общих сведений «о повышении идейно-научного и художественного уровня выпускаемой литературы» и «усилении контроля и личной ответственности руководителей и каждого работника за качество публикуемых материалов», была дана оценка деятельности Главлита. Говорилось, что его работа активизировалась: Главлит систематически информирует руководителей органов печати, информации и культуры, а в необходимых случаях — партийные и советские органы об ошибках идейно-политического характера, содержащихся в материалах, предназначенных для печати или публичного использования, что существенно «улучшает» их идейное качество. Так, журнал «Плановое хозяйство» намечал опубликовать статью Е. Юдина, в которой была представлена крайне неблагоприятная картина о положении дел в топливных отраслях народного хозяйства страны. По рекомендации Главлита статья была снята из номера. Другой пример: журнал «Дружба народов» подготовил к публикации цикл стихов Е. Евтушенко, в которых читателю навязывалась мысль о том, что в стране якобы нет подлинной демократии и что чуть ли не единственным борцом за нее выступает сам поэт. После беседы в Главлите ряд стихотворений Евтушенко был снят редакцией из номера, а в другие внесены исправления.

С печатными и электронными СМИ использовались иные формы работы. Одной из таких наиболее эффективных форм политической цензуры были совещания в ЦК, на которых не только подвергались разбору прецеденты идеологических ошибок, но давались прямые указания о содержании информационных и пропагандистских материалов. Так, в конце мая 1977 г. в Отделе пропаганды ЦК КПСС было проведено совещание с представителями органов печати, радио, телевидения по вопросам дальнейшего усиления политической бдительности и повышения ответственности руководителей средств массовой информации за идейно-политический уровень публикуемых материалов.

В издательской деятельности политическое цензурование проходило под лозунгом «осуществления системы мер по дальнейшему упорядочению выпуска литературы, экономии и рациональному использованию бумаги», а также исключения малоактуальных и дублирующих тем.

Особую бдительность политическая цензура проявила в этот период в отношении мемуарной литературы. Выпуск ее в результате «упорядочения издания» был сокращен более чем в два раза. Это «упорядочение» заключалось в том, что Госкомиздатом СССР было специально разработано положение о порядке публикации мемуарных произведений, а также составлен сводный план выпуска этой литературы на 1977–1980 гг. Особое внимание в этом плане уделялось организации рецензирования. Именно на этом этапе можно было значительно сократить общее количество изданий мемуаров, не превышающее 12–15 печатных листов. Как считали в отделах пропаганды и культуры ЦК, все эти мероприятия положительно сказались на качестве выпуска мемуаров, уровне их идейно-теоретического содержания{801}.

Любые попытки организовать самостоятельные издания, без участия Союза писателей и других идеологических инстанций, заканчивались плачевно как для самих изданий, так и для их авторов, независимо от художественного уровня представленных произведений и популярности издателей. Наиболее ярким примером подобных «инициатив» является альманах «Метрополь», с которым связаны судьбы целого поколения советских литераторов. В каком-то смысле «Дело о “Метрополе”» стало последним испытанием для творческой интеллигенции, которая пыталась найти легальные формы общения с властью. В предисловии к альманаху интеллигенция излагала свои претензии к редакционно-издательской практике в стране, которая для авторов сборника неприемлема, говорилось, что «муторная инерция, которая существует в журналах и издательствах, ведет к возникновению раздутой всеобщей ответственности за “шутку” литературы, не только не умеющей быть такой, как надо, но даже такой, как вчера». Авторы предисловия отмечали: «Эта всеобщая “ответственность” вызывает состояние застойного тихого перепуга, стремление подогнать литературную “шутку” под ранжир. Внекомплектная литература обречена порой на многолетние скитания и бездомность…»

В секретной записке Отдела культуры в ЦК КПСС от 2 января 1979 г. содержится не только реакция на эти обвинения, но и резко отрицательная оценка самих сочинений, включенных в альманах, в которых, по мнению отдела, отчетливо прослеживается преимущественное внимание к изображению негативных сторон жизни в СССР. Имеются в записке и обвинения в идейно-политической двусмысленности и злоупотреблении эротическими, подчас откровенно порнографическими сценами.

В записке представлен и авторский состав альманаха: «Всего к участию в “Метрополе” были привлечены 23 литератора. Среди них 11 членов Союза писателей СССР (кроме упоминавшихся — С. Липкин, И. Лиснянская, А. Арканов, Б. Бахтин), а также не члены Союза писателей СССР: М. Розовский, Е. Рейн, Ф. Горинштейн, П. Кожевников, Г. Сапгир, В. Высоцкий, Ю. Карабичевский, Ю. Кублановский, В. Ракитин, В. Тростников, Л. Баткин и Ю. Алешковский. (Ю. Алешковский исключен из Союза писателей СССР в связи с предстоящим выездом в Израиль.) Для придания своему сборнику большего веса В. Аксенов притащил к участию в нем и двух известных советских писателей. В сборник включены несколько стихов А. Вознесенского и небольшое произведение Б. Ахмадулиной. Художественное оформление альманаха осуществлено членами Союза художников СССР Б. Мессерером и Д. Боровским».

Воздействие политической цензуры на создателей альманаха выражалось в привычных формах и методах, выбор которых зависел от самых различных обстоятельств. Так, в секретариате Московской писательской организации состоялись индивидуальные беседы с А. Битовым, Ф. Искандером, Е. Поповым и В. Ерофеевым, в которых организаторам альманаха пытались «разъяснить неприглядный идеологический характер их затеи, несовместимость их действий с нормами литературной жизни». Однако эти беседы не увенчались успехом, а В. Аксенов от встречи вообще уклонился.

Реакция «литературных генералов» была иной. Первый секретарь правления Московской писательской организации Ф. Кузнецов, секретарь парткома М. Барышев, известные писатели М. Алексеев, Н. Грибачев, Ю. Жуков, А. Алексин, Я. Козловский, Л. Гинзбург, Ю. Друнина и другие в своих выступлениях на заседании организации квалифицировали действия составителей сборника как политическую провокацию, направленную на разжигание очередной антисоветской кампании на Западе, как попытку легализации «самиздата». Организаторам «Метрополя» было предложено решать вопрос об издании произведений, включенных в альманах, в соответствии с нормами советского авторского права и существующей в стране издательской практикой. Присутствовавшие на заседании В. Аксенов, А. Битов, Ф. Искандер, Е. Попов, В. Ерофеев пытались наивно представить свои действия как «заботу» о расширении художественного богатства советской литературы, уверяя, что они не были связаны с зарубежными пропагандистскими центрами и не намерены переправлять рукопись за границу.