Читать книгу "Далекие часы - Кейт Мортон"

— Что?

— …столько крови; все мои руки были в крови, все платье. — Она взглянула на свое платье, затем на меня; ее лицо было воплощением горя. — Кровь, кровь, кровь. И Том не пришел. Но я не помню. Я не могу вспомнить.

И тогда я поняла с беспощадной уверенностью.

Все встало на свои места, и я увидела, что они скрывали. Что на самом деле случилось с Томасом Кэвиллом. Кто в ответе за его смерть.

Склонность Юнипер терять сознание из-за травматических событий; приступы, после которых она не могла вспомнить, что делала; замятый случай с избитым сыном садовника. Ужас во мне нарастал; также я приняла во внимание письмо, которое она послала маме, упомянув свой единственный страх: что она может оказаться такой же, как ее отец. И она боялась не напрасно.

— Не могу вспомнить, — стонала она. — Не могу вспомнить.

Ее лицо было жалким и смущенным, и хотя она говорила кошмарные вещи, в тот миг мне хотелось одного: обнять ее, хотя бы отчасти облегчить страшный груз, который она несла пятьдесят лет. Она снова прошептала:

— Я совершила ужасный, ужасный поступок.

Прежде чем я успела как-то успокоить ее, она метнулась мимо меня к двери.

— Юнипер! — крикнула я вслед. — Подождите!

— Том любит меня, — сообщила она, как будто радостная мысль только что пришла ей в голову. — Пойду поищу Тома. Он должен скоро приехать.

И она исчезла в темном коридоре.

Кинув прямоугольный предмет на кровать, я поспешила за ней. Завернула за угол, промчалась по очередному короткому коридору до небольшой площадки, от которой начиналась лестница. Снизу донесся колючий залп сырости, и я догадалась, что Юнипер открыла дверь и собирается раствориться в холодной промозглой ночи.

После мгновенной нерешительности я последовала за ней. Я просто не могла оставить ее во власти стихий. Насколько я знала, она собиралась бежать по подъездной дорожке до самого шоссе в поисках Томаса Кэвилла. Я спустилась по лестнице и нашла дверь в небольшую прихожую, которая соединяла замок с внешним миром.

Дождь по-прежнему лил, что есть сил. За дверью я обнаружила нечто вроде сада. Похоже, в нем почти ничего не росло, тут и там стояло несколько разрозненных статуй, и все это было окружено массивными изгородями… я затаила дыхание. Именно этот сад, огороженный квадрат земли, я видела с чердака в свой первый визит. Перси Блайт холодно заявила, что это не сад. И она была права. Я читала о нем в мамином дневнике. Это было кладбище домашних животных, излюбленное Юнипер место.

Юнипер остановилась в центре сада, хрупкая старая леди в призрачно-бледном платье, промокшая, растрепанная. И внезапно до меня дошли слова Перси о том, что в грозу Юнипер тревожится особенно сильно. В ту далекую ночь 1941 года разразилась гроза, такая же, как сегодня…

Странно, но буря словно утихла вокруг Юнипер. Я на мгновение застыла, прежде чем сообразила, что должна выйти наружу и отвести ее в дом; что она не может оставаться под дождем. В этот миг я услышала голос и заметила, что Юнипер посмотрела направо. Из калитки появилась Перси Блайт в макинтоше и резиновых сапогах. Она направилась к своей младшей сестре, уговаривая ее вернуться под крышу. Протянула руки, и Юнипер, спотыкаясь, упала в ее объятия.

Внезапно я почувствовала себя незваным гостем; чужаком, наблюдающим нечто очень личное. Я повернулась, собираясь уйти.

За спиной кто-то стоял. Это была Саффи с распущенными волосами. Она куталась в домашний халат, и на лице ее было написано искреннее извинение.

— Ах, Эдит, — промолвила она. — Ради бога, простите за беспокойство.

— Юнипер… — начала я, указывая себе за плечо, пытаясь объяснить.

— Все в порядке, — ласково улыбнулась Саффи. — Она иногда убегает. Беспокоиться не о чем. Перси проводит ее в дом. Возвращайтесь в постель.

Я поспешила вверх по лестнице, по коридору, к себе в комнату и тщательно закрыла дверь. Я прислонилась к ней, переводя дыхание, которого по-прежнему не хватало. Щелкнула выключателем в надежде, что электричество дали, но увы: глухой пластмассовый щелчок и никакого ободряющего света.

На цыпочках я прокралась к кровати, опустила загадочную коробку на пол и завернулась в одеяло. Я лежала на подушке и слушала стук сердца в ушах. Из головы не шли подробности признания Юнипер, ее смятенная попытка собрать воедино фрагменты раздробленного сознания, объятие, которым она обменялась с Перси на кладбище домашних животных. И тогда я поняла, почему Перси Блайт мне солгала. Я не сомневалась, что Томас Кэвилл действительно погиб штормовой октябрьской ночью 1941 года, но его убила не Перси; она просто до последнего вдоха защищала свою младшую сестру.

Следующий день

Вероятно, я наконец заснула, поскольку следующее, что помню, — тусклый, влажный свет, пробивавшийся сквозь щели в ставнях. Гроза миновала, сменившись усталым утром. Я немного полежала, уставившись в потолок и вспоминая события прошлой ночи. При долгожданном свете дня я окончательно уверилась, что именно Юнипер в ответе за смерть Томаса. Это все объясняло. А еще я знала, что Перси и Саффи готовы на все, лишь бы навеки скрыть правду.

Я вскочила с кровати и едва не споткнулась о коробку на полу. Подарок Юнипер. Столько всего случилось, что я совершенно о нем забыла. Коробка была того же размера и формы, что и коробки Саффи в архивной. Я открыла ее и обнаружила внутри рукопись, но эта рукопись принадлежала не Саффи. На обложке было написано: «„Судьба: история любви“, Мередит Бейкер, октябрь 1941 года».

Мы все заспались, и хотя утро уже заканчивалось, когда я спустилась вниз, в желтой гостиной был накрыт завтрак, и три сестры сидели за столом. Близнецы щебетали, как будто ночью не случилось ничего необычного. Возможно, так и было; возможно, я стала свидетельницей всего лишь одного прискорбного эпизода из многих. Саффи улыбнулась и предложила мне чашечку чая. Я поблагодарила ее и взглянула на Юнипер, которая безучастно покоилась в кресле; в ее поведении ничто не выдавало ночного волнения. Мне показалось, что, пока я пила чай, Перси наблюдала за мной чуть более пристально, чем обычно, но это могло быть следствием ее вчерашней исповеди, истинной или ложной.

После того как я попрощалась с остальными, она проводила меня до вестибюля, и по дороге мы довольно мило поболтали о разных пустяках.

— Что касается моего вчерашнего рассказа, мисс Берчилл… — Она решительно стукнула тростью. — Хочу еще раз повторить, что это был несчастный случай.

Я догадалась, что она проверяет меня; желает убедиться, что я по-прежнему верю ей и Юнипер ничего не говорила мне ночью. Мне представилась возможность открыть свои карты, напрямую спросить, кто в действительности убил Томаса Кэвилла.

— Конечно, — отозвалась я. — Я все понимаю.

Чего я добилась бы своим любопытством? Удовлетворила бы его за счет душевного покоя сестер? Я не могла на это пойти.