Читать книгу "Лавкрафт - Глеб Елисеев"

Увы, идея эта была явно мертворожденной — несмотря на все усилия, название «мифология Хастура» не укоренилось, и в итоге восторжествовало почти случайно возникшее название «мифы Ктулху». Да и сами эти мифы в виде четкой схемы, где одни мифологические истории увязаны друг с другом, существуют только в текстах самого Дерлета или в тех незаконченных рассказах Лавкрафта, которые были дописаны его младшим коллегой после смерти автора.

О. Дерлет очень рано стал пропагандировать собственное видение общей псевдомифологии, согласно которому злым Великим Древним противостоят якобы добрые Старшие Боги, из которых он мог назвать лишь одного Ноденса. (И то лишь потому, что в «Сомнамбулическом поиске неведомого Кадата» Ноденс на словах поддерживает Рэндольфа Картера, сопротивляющегося Ньярлатхотепу.) Во всяком случае, уже в комментарии к собственному рассказу «Оседлавший ветер» Дерлет упоминал о бунте злых Ктулху и Хастура против неких Древних. В задуманном еще в 1932 г. рассказе «Возвращение Хастура» он напрямую говорил о борьбе между «злыми» и «добрыми» богами, идущей во Вселенной. Дерлет написал там: «Мифология эта явно имеет общие источники с нашей легендарной Книгой Бытия, но сходство весьма не велико. Иногда меня подмывает сказать, что эта мифология намного старше любой другой, а в том, чего недоговаривает, она заходит еще дальше и становится поистине космической, вне времени и возраста. Существа ее — двух природ, и только двух: это Старые, или Древние, они же Старшие Боги космического добра, другие же — создания космического зла… Невероятно давно Старые отлучили всех Злых от космических пространств и заточили их во множестве узилищ. Но с ходом времени Злые породили себе адских приспешников, и те стали готовить им возвращение к величию»[428]. «Возвращение Хастура» было издано в «Уиерд Тейлс» в марте 1939 г.

Дерлет также пытался отождествить Великих Древних лавкрафтианы с духами определенных стихий, или элементалями. Ктулху он объявил воплощением стихии воды, Ньярлатхотепа — земли (хотя на эту роль лучше подошел бы Цатоггва), а Хастура — элементалем воздуха. Чтобы окончательно подогнать образы Великих Древних под схему «четырех стихий», Дерлету пришлось даже выдумать отдельного «духа огня» — Ктугху, не упоминавшегося ни у Лавкрафта, ни у других создателей лавкрафтианской псевдомифологии.

Лавкрафт к этим мифотворческим упражнениям приятеля относился спокойно и даже с юмором, иногда слегка поддерживая. Во всяком случае, придуманную Дерлетом фальшивую оккультную «Книгу гулей» он легко приписал «графу д’Эрлетту» и охотно упоминал в своих рассказах. (Книга эта появляется на страницах повести «За гранью времен» и рассказа «Обитатель тьмы».)

Проблемы начались после смерти Лавкрафта, когда О. Дерлет неожиданно объявил себя чуть ли не единственным его наследником и продолжателем. Причем продолжателем в прямом смысле слова — опираясь на отдельные отрывки, наметки, а то и просто сюжеты, упомянутые в записной книжке Лавкрафта, Дерлет на ладил целое поточное производство текстов в «посмертном соавторстве». Их хватило на целый том.

Первым в свет вышел роман «Таящийся у порога», изданный в 1945 г. В этом тексте О. Дерлет, по крайней мере, все-таки базируется на двух черновых отрывках Лавкрафта, насчитывающих около тысячи слов. Из столь жалкого наследия Дерлет сумел вытянуть полноценный роман, в котором ближе к финалу нет уже почти ничего лавкрафтианского. Только дерлетовское, с навязчивой попыткой увязать все «ктулхуизмы» в единую систему. «Таящийся у порога» продемонстрировал главное устремление его истинного автора — создать из противоречивой и несерьезной литературной игры подробную и тяжеловесную картину иной реальности, основанной на вечной борьбе Великих Древних и Старших Богов.

К тому же из всех сохранившихся набросков Лавкрафта О. Дерлет в обязательном порядке делал рассказы, связанные с его собственными представлениями о «мифах Ктулху». Именно в этих текстах и была создана «ктулхианская мифология» в том виде, в каком ее воспринимают большинство усердных читателей фантаста из Провиденса.

О. Дерлет, высоко ценивший «Ужас в Данвиче», как в «соавторских», так и в сольных рассказах на «ктулхианские» темы, в большинстве случаев прибегал к единой сюжетной схеме: кто-то из Великих Древних пытается случайно или при помощи злых колдунов прорваться в наш мир, но ему противодействуют положительные герои, которые, используя поддержку Старших Богов, срывают эту попытку. Такую конструкцию сюжета можно обнаружить в романе «Таящийся у порога» или в рассказе «Ведьмин Лог». Главные герои у Дерлета не только всегда на страже мира и покоя в нашей реальности, у них еще и есть надежда на помощь «сверху». Для Дерлета, по вероисповеданию католика, пусть и очень свободомыслящего и либерального, подобный взгляд на мир выглядит вполне естественным. Но он совершенно чужд «стоику» Лавкрафту, с его восприятием Веленной как абсурдной, механистической и равнодушной.

В «сольных» рассказах О. Дерлета, издававшихся в журналах в 40—50-х гг. XX в. и объединенных позднее в два сборника — «Маска Ктулху» и «След Ктулху», — псевдолавкрафтианская мифология доведена до наибольшей четкости. Но именно эта четкость, которую многие фэны Лавкрафта воспринимают за подлинную, и не характерна для фантаста из Провиденса. В итоге и многие современные продолжатели лавкрафтианы в прозе, и создатели компьютерных и настольных игр работают с деталями, взятыми вовсе не из текстов Лавкрафта, а из литературного наследия О. Дерлета.

Писатель из Висконсина невольно мистифицировал читателей, ссылаясь на цитату из письма к нему композитора Г. Фарнезе, который также переписывался с Лавкрафтом. Фарнезе утверждал, будто бы в одном из своих посланий фантаст подчеркнул, что все его истории связывает единый миф о некоей злокозненной расе, которая была изгнана из нашей реальности, но не смирилась с этим и вынашивает планы по триумфальному возвращению. Дерлет с охотой ухватился за это утверждение, хотя оно и противоречит любому непредвзятому взгляду на тексты Лавкрафта. Говард Филлипс ни в коем случае не использовал какой-то единой сверхидеи для своих произведений, предпочитая каким-либо догматическим положениям или изначально заданным конструкциям свободный поиск и литературную игру.

Дерлет же, напротив, всегда был склонен к тотальному «сведению концов с концами», даже если это приводило к превращению живого мира художественного произведения в откровенную схему. Он, может быть, действовал и из лучших побуждений, пытаясь упорядочить и рационализировать лавкрафтовскую Вселенную, но в итоге исказил творческое наследие Лавкрафта. Обычный читатель, не очень-то стремящийся вникать в сложившуюся ситуацию, по-прежнему одновременно знакомится с лавкрафтовскими и дерлетовскими текстами, а потому начинает воспринимать рассказы Лавкрафта через искажающую призму «мифов Ктулху», натужно сконструированных Дерлетом. Особенно это характерно для российского читателя, так как большинство сборников «мастера ужасов» из Провиденса, особенно изданных в 90-х гг. XX в., содержит вперемешку как его собственные тексты, так и «доработанные» незваным соавтором.