Читать книгу "Путь искупления - Джон Харт"

– Тихо!

– Этого просто быть не может! – Ее голова моталась из стороны в сторону. Он поймал ее рукой за лоб. – Тебе нельзя этого делать, – выдавила Элизабет. – Что бы тут ни происходило, чем бы, по-твоему, это ни было, тебе нельзя этого делать!

– Вообще-то я должен.

Он опять встряхнул холстину и аккуратно расстелил ее поверх ее тела, сложив под подбородком так, чтобы верхний край располагался чуть выше грудей. Поправил у ног и по бокам, долго разглаживал, пока не осталось ни единой морщинки. Все это время разноцветные пятна из окна перебегали по его лицу – свет ее детства; девчонкой она была уверена, что это свет самого Господа.

– Папа, прошу тебя…

Она была уже на пределе – чувствовала это. Отец. Церковь…

– Так много женщин…

– Они умерли детьми. Свободными от греха.

– В каком это смысле?

– Цыц!

– А мама Гидеона? Господи… А Эллисон Уилсон? – Элизабет опять поперхнулась, но это было больше похоже на всхлип. – Ты их всех убил?

– Да.

– Почему?

Он стоял сбоку от нее, опершись обеими руками на алтарь.

– А это и в самом деле имеет значение?

– Да. Господи… Конечно! Папа… – голос ее прервался.

Он кивнул, словно понимая ее более глубокую нужду.

– Мать Гидеона была первой. Я не планировал так поступать, вообще ничего подобного не планировал. Но я увидел это в ее глазах, прямо здесь: боль, потерю и намеки на дитя подо всем этим. Все началось, как простое утешение. Она была в полном смятении и откровенно поведала обо всем, что ее тревожит, – о своем неудачном браке, насилии, супружеской измене… Это была старая история, и все же пока она мне плакалась, я опять вернулся к ее глазам. Они были такими глубокими и беззащитными, и такого же цвета, что и твои… Когда она склонилась ко мне, я коснулся ее щеки, горла. После этого все и произошло – так, будто я был пассажиром какого-то корабля, который невозможно остановить. Но даже на этой стадии я чувствовал, что нахожусь пред лицом глубочайшей из истин – по мере того, как мы отрешались от владычества времени и суетных вещей. А потом я ее увидел. В самом деле увидел ее. И тогда я понял.

– Что?

– Невинная чистота. Вот каков путь.

– А как же все остальные? – спросила Элизабет. – Рамона Морган? Лорен Лестер?

– Да, все они тоже. Невинные дети, под конец.

– Даже жена Эдриена?

– С ней все было по-другому. Будь это в моих силах, я вернул бы все назад.

– Господи, да зачем же? Зачем все это? – Элизабет в отчаянии сжала кулаки.

Он склонился над ней – лицо выскоблено до блеска, глаза глубокие и темные. Пригладил ей волосы, и большего омерзения она не чувствовала ни в том подвале, ни возле карьера. Подкатила тошнота. Его глаза, словно ее собственные глаза. Те же самые глаза. Ее отец.

– Кэтрин Уолл была ошибкой. Я был зол на ее мужа. Он забрал тебя у меня, так что я забрал его жену и его дом. Признаюсь в этом грехе и стыжусь его. Ее смерть не послужила никакой цели. Дом тоже не следовало поджигать. Оба деяния были рождены слабостью и неприязнью, а это не моя цель.

– Да что за цель?

– Я уже тебе говорил. – Он опять пригладил ей волосы. – Все дело в любви.

– Отпусти Ченнинг! – Элизабет уже почти умоляла. – Если ты вообще меня любишь…

– Но я не люблю тебя! Как я могу любить тебя и по-прежнему почитать дитя, которым ты была?

– Я не понимаю…

– Давай я тебе покажу.

Его руки утвердились у нее на шее, и Элизабет почувствовала, как давление растет. Поначалу оно было мягким – ровное усилие, которое стремительно нарастало, когда он пригнулся ближе и мир вокруг начал тускнеть. Словно откуда-то издалека она слышала, как Ченнинг пинает ногами скамью, пытается кричать. Тут на какое-то время весь мир исчез, а когда Элизабет вернулась в него, переход был от мягкого к жесткому: его пальцы у нее на горле, алтарь у нее под головой… Он подождал, пока она не сфокусируется, а потом придушил опять, но даже еще медленней; давление нарастало с плавностью, вызывающее ужас от знания того, что должно наступить: последние секунды света, то, как его глаза ввинчиваются в ее глаза и как его губы слегка растягиваются в каком-то подобии улыбки, заворачиваются внутрь.

– Где ты? – его голос был нежным. Ее рот открылся, но она не смогла ответить. Элизабет увидела слезы у него на лице, разноцветный свет, а потом вдруг совсем ничего. Очнулась, заходясь в кашле, чувствуя привкус меди во рту. Третий раз оказался даже еще хуже. Он довел ее до границы черноты и удержал там.

– Элизабет! Ну пожалуйста!

После десятого раза она потеряла счет. Минуты? Часы? У нее не было ни малейшего представления. Окружающий мир был его лицом, его дыханием и этими горячими твердыми пальцами, которые вновь и вновь придавливали ее вниз. Он ни разу не потерял терпения, и с каждым разом его взгляд проникал все глубже и глубже, словно в любой момент мог коснуться какого-то податливого места, которое она охраняла, как самый большой секрет. Она уже чувствовала его там – словно легкое прикосновение пальца.

Когда Элизабет вернулась из этого места, глаза его были полны слез, и он неистово кивал.

– Я вижу тебя! – Он прикрыл ей рот, не давая всхлипнуть. – Дитя мое…

– Я не твое дитя!

– Нет, это так – конечно же, это так! Ты моя любимая девочка!

Он прижался губами к ее лицу, целуя щеки, глаза. Радостно всхлипывал, даже когда Элизабет давилась кашлем и чувствовала вкус своих собственных слез.

– Нет!

– Не будь дурочкой. Это же твой папа! Это же я!

– Убери от меня руки и убирайся вон!

– Не говори так!

– Ты мне не отец! Я даже не знаю тебя!

Она закрыла глаза и отвернулась.

Больше у нее ничего не было.

Это все, что она могла сделать.

– Нет! – Его голос поднялся, слезы полились на ее лицо, и он придушил ее сильно, быстро и злобно. – Вернись! – Навалился сильнее. – Элизабет! Прошу тебя!

Он сжимал горло Элизабет, пока глаза ее не налились кровью и она не провалилась глубоко во тьму. После этого, даже очнувшись, едва была тут. Чувствовала боль, раздирающую душу, и свет, едва теплящийся под сводами церкви. Все остальное было как в тумане. Его руки. Боль.

– Пожалуйста, дай мне ее увидеть!

Голова Элизабет завалилась набок; он подхватил и удержал ее.

– Почему ты прячешь ее от меня? Ты настолько меня ненавидишь?

Элизабет кое-как выдавила шепот:

– Ты болен. Дай мне помочь тебе.

– Я не болен!