Читать книгу "Открытие Антарктиды - Фаддей Беллинсгаузен"

Ныне обретенный нами берег подавал надежду, что непременно должны быть еще другие берега, ибо существование только одного в таком обширном водном пространстве нам казалось невозможным.

В 8 часов мы были далеко впереди от шлюпа «Мирный», и ветер крепчал, почему и принуждены взять у марселей по одному рифу; черные осыпи на берегу, бывшие от нас на SO 78°, скрылись в мрачности на расстоянии тридцати четырех миль; тогда лотом на глубине восьмидесяти сажен дна не достали. В продолжение дня летало множество пеструшек и голубых птиц, но пингвинов мы не видали.

11 января. С полуночи небо было покрыто густыми облаками, воздух наполнен мглой, ветер свежел от OtN противный. Мы продолжали идти тем же курсом к северу, чтобы поворотом лечь ближе к берегу. Повернув в 4 часа утра, держали на StO до полудня; в сие время, по наблюдениям, находились на широте 69°00'48''южной, долготе 92°29'23''западной. В продолжение утра, по прочищении пасмурности, носящейся над берегом, когда солнечные лучи оный осветили, мы увидели высокий остров, простирающийся от NO 61° до S, покрытый снегом, исключая мысы и самые крутые места, где снег не держался; сии места казались цвета черного и белого.

С полудня, когда ветер отходил более к югу, мы поворотили к северной оконечности острова; мрачность уменьшилась. В 5 часов пополудни, подойдя на расстояние четырнадцати миль от берега, встретили сплошной низменный лед, который нам воспрепятствовал еще приблизиться, лучше обозреть берег и взять что-либо любопытства и сохранения достойное в музее Адмиралтейского департамента. Достигнув со шлюпом «Восток» самых льдов, я привел на другой галс в дрейф, чтоб дождаться шлюпа «Мирный», который был далеко позади нас. В 6 часов, по приближении «Мирный», мы подняли флаги; лейтенант Лазарев поздравил меня через телеграф с обретением острова, и, когда подходил под корму шлюпа «Восток», на обеих шлюпах поставили людей на ванты и прокричали по три раза взаимное «ура!».

В сие время телеграфом с «Восток» приказано дать служителям по стакану пунша. Я позвал к себе лейтенанта Лазарева, он сообщил мне, что все оконечности берега видел ясно и хорошо определил положение оных; ежели бы хотя малейшее было сомнение, что сей берег не остров, а составляет только продолжение материка, я непременно осмотрел бы оный подробнее, ибо ничто не препятствовало сего исполнить.

Лейтенант Лазарев сказал, что он хорошо рассмотрел даже все мысы острова и что нет никакого сомнения в достоверности их обозрения. Остров был весьма ясно виден, особенно нижние части, которые составлены из крутых каменных скал; высокие места покрыты снегом. Высота острова оказалась по нескольким измерениям: капитан-лейтенанта Завадовского – 4 250, лейтенанта Лазарева – 3 961, астронома Симонова – 4 390 футов[204]; направление SO 10° и NO 10°, длина – девять с половиной миль, ширина – четыре, окружность – двадцать четыре с половиной мили; по наблюдениям, широта 68°57' южная, долгота 90°46' западная; склонение компаса мы определили, находясь близ северной оконечности, 36°6' восточное.

Я назвал сей остров высоким именем виновника существования в Российской империи военного флота – остров Петра I.

По сплошному льду, окружающему остров, не предвидя возможности подойти близко к берегу, чтоб послать гребное судно, я положил, не теряя времени, идти далее к востоку и в параллель льдов, надеясь, что, может быть, сии льды приведут нас к новым обретениям, ибо мне вовсе невероятным казалось, чтобы обретенный нами остров существовал один, не имея других в соседстве, подобно как Южные Сандвичевы острова.

По возвращении лейтенанта Лазарева на шлюп «Мирный», в половине восьмого вечера, я взял курс на NNO, дабы обойти низменный лед, огибающий остров Петра I. В 10 часов с салинга сказали, что восточнее сего острова виден другой, малый остров, ниже и постепенно понижающийся; мы заключили, что столь близко прилежащий остров составляет только продолжение острова Петра I, который казался к восточной стороне многим отложе, нежели к западной.

12 января. С полуночи, проходя между мелким и редко плавающим льдом, мы обогнули весь лед, лежащий к северу от острова Петра I, и пошли на OtN, имея хода шесть миль в час. Вскоре после сего остров скрылся в густой мрачности.

В 3 часа утра ветер начал свежеть и к 5 часам принудил нас у взять марселей по два рифа и спустить брам-реи; хотя мороза было не более 2°, матросы на реях весьма озябли по причине свежего ветра.

От увеличивающегося хода и противных зыбей шлюп претерпевал сильные удары в носовую часть, и нередко вода входила на гальюн и бак; при сих ударах шлюп трещал во всех членах, и вода опять начала чувствительно прибавляться. В продолжение всего дня набегали тучи то с густым, то с редким снегом; когда снег выпадал весьма густо, тогда мы придерживались круче к ветру, дабы не набежать на льдину; когда снег переставал, вновь продолжали путь в бейдевинд.

Мы видели на воде большими стадами сидящих пеструшек и во множестве летающих полярных птиц, несколько альбатросов, которые отличаются от других цветом верхних своих перьев; носы у них черные, головы, шеи, крылья и хвосты бурые, но брюхо и перья между хвостом и спиной белые.

Уже второе лето, простирая плавание между льдами, встречая повсюду пространные ледяные поля, высокие плоские ледяные острова и исковерканные неправильные большие льды, которые наполняют Южный Ледовитый океан, не излишним полагаю поместить здесь мое мнение и замечание о происхождении сих льдов, о составлении оных в большие поля (коих, как нам случалось видеть, обширность простирается до трехсот миль), об образовании плоских ледяных островов и, наконец, о превращении оных в неправильные, т. е. имеющие острые возвышения или переменяющиеся наружные виды.

1820 года, февраля 5, находясь на широте южной 68°58', долготе 15°52' западной, при 4° мороза, я вывесил на открытый воздух в разной высоте от поверхности моря две жестянки, одну подле другой, налив первую пресной, а другую соленой водой. В 8 часов следующего утра, когда мы вышли из льдов, мороза было 2 3/4 градуса, вода оказалась замерзшей в обеих жестянках.

Опасаясь, чтобы лед от солнечных лучей не растаял, мы начали рассматривать воду в обеих жестянках сравнительно, и нашли, что лед от пресной воды был многим плотнее, а лед соленой воды, хотя той же толщины, рыхлее, и состоял из плоских тонких горизонтальных слоев, из которых верхние уже присоединились один к другому, а по мере отдаленности книзу были рыхлее, так что самые нижние слои еще не соединились.

Когда сей рыхлый лед поставили в тени стоймя и оставшаяся на оном соленая вода стекла, тогда по растаянии льда она оказалась почти пресной, и ежели бы я имел более терпения дать обтечь всей соленой воде, то, без сомнения, от растаявшего льда происшедшая была бы совершенно пресная; в большее сему доказательство приведу, что с ватдерштагов и ватдербакштагов неоднократно отламывали лед, который во время морозов составлялся от брызг и водной пены сосульками и корой под носом шлюпа, и вода из сего льда выходила пресная.