Читать книгу "Лорды Белого Замка - Элизабет Чедвик (Англия)"

Грубая суконная одежда угольщика натирала Фульку кожу, а от засаленного колпака он, должно быть, уже набрался вшей. Лицо и ладони были перепачканы угольной пылью, в руках он держал железные вилы – оружие, замаскированное под рабочий инструмент, необходимый в угольном деле. Настоящий угольщик был счастлив обменять свое одеяние на тонкую льняную рубашку и шерстяную котту, обшитую синей тесьмой, да еще и получить шиллинг за право позаимствовать у него на время осла и тележку с углем.

Фульк щелкнул языком и поехал на тележке к охотничьему домику. Перед ним собирались люди, ибо сегодня предстояла забава. Борзые, ищейки и аланы крутились по двору – кто на поводках у псарей, кто самостоятельно – и азартно принюхивались. Яркие богатые одежды всадников говорили об их благородном происхождении. Позаимствованный костюм Фулька был когда-то зеленым, как листва, но время и угольная пыль придали ему неопределенный грязный оттенок.

Среди собравшихся Фульк видел и Иоанна. Тот был в одежде двух цветов – сапфирово-синем и королевском пурпуре – и восседал на горячем пегом коне. Иоанн, улыбаясь, подъехал к Уильяму Солсбери и что-то сказал ему. Тот покачал головой, порылся в кошеле и что-то передал брату.

«Опять Солсбери играет и проигрывает, – подумал Фульк, щурясь, чтобы лучше разглядеть происходящее. – Правда, Уильям всегда позволял Иоанну жульничать».

Король дал сигнал старшему егерю. Тот, одетый в цвета леса – коричневый и зеленый, с большим луком и колчаном за спиной, снял с плеча изящный рог и протрубил начало охоты. Собаки зашлись в радостном лае, и придворные пришпорили коней. Фульк отогнал тележку к краю дороги и, опершись на вилы, наблюдал за королем и его свитой.

К счастью, ослик оказался таким старым и спокойным, что его можно было принять за мертвого. Он едва обратил внимание на собак, которые суматошно пробегали мимо. Один жесткошерстный терьер, учуяв любопытный запах, обследовал шоссы Фулька и поднял заднюю ногу. Фульк с трудом сдержал желание пнуть мелкого пакостника, чтобы тот отлетел подальше, и усилием воли сохранил на перепачканном углем лице терпеливое выражение.

Мимо поскакали дворяне. Скинув колпак, Фульк встал на колени и, чтобы спрятать лицо, направил взгляд в землю.

– Храни тебя Бог, милорд король! – крикнул он и подумал, что, кроме Бога, никто больше королю и впрямь не поможет.

Иоанна позабавил и умилил этот выкрик.

– И тебя тоже храни Бог! – ответил он и потянулся к плащу.

Что-то сверкнуло в воздухе, и послышался глухой стук. Серый конь поскакал дальше. Фульк уставился на круглую фибулу, приземлившуюся на мягкую почву возле его коленей. Фибула была серебряная, с выгравированными по краю именами волхвов, пришедших, чтобы поклониться младенцу Иисусу. Наверняка она предназначалась для защиты от падучей. Фульк знал, что у Иоанна к плащу всегда приколото несколько лишних фибул, специально для таких случаев. И вот надо же, одну он подарил простому угольщику. При всех недостатках Иоанна никто не мог бы обвинить его в скупости даже по отношению к низшим сословиям королевства.

Уильям Солсбери задержался, поправляя стремя, и когда Фульк встал, сжимая брошь в руке, их взгляды встретились, и в глазах у графа забрезжил огонек узнавания. Уильям предостерегающе покачал головой.

– Глупец, что вы здесь делаете? – шепотом изумился он. – Вы что, не понимаете, как это опасно?

– Разве вы ради своего брата не сделали бы то же самое?

Солсбери глянул вслед охотничьему отряду:

– Не уверен.

– Где Уилл? Как его охраняют?

– Неужели вы рассчитываете, что я вам это скажу?

– Все равно узнаю, – пожал плечами Фульк.

Солсбери поморщился и посмотрел на дорогу, в сторону удаляющихся всадников, словно одной силой мысли хотел перенестись к ним. И сдался:

– Уилла держат в одном из складов во дворе замка, рядом с кухней. Больше ничем помочь не могу.

Дернув поводья, он пришпорил жеребца и поскакал догонять остальных.

Фульк приколол фибулу к рваной котте, на которой драгоценность смотрелась неуместной роскошью.

– Слышал? – спросил он.

Гора угля чуть шевельнулась, словно снизу работал крот.

– Слышал, – раздался приглушенный голос Филипа. – А что это был за шум?

– Король отправляется на охоту. – Фульк перешел к переду повозки и щелкнул языком, обращаясь к несговорчивому ослику. – Лучшего момента не будет.

Фульк привел свою повозку с углем во двор и под скучающими взглядами двух стражников потащился дальше, к зданию кухни. Древесным углем топили камины в комнатах, но он находил применение и в кухнях, где для приготовления соусов и разных изысканных блюд требовался ровный огонь в печи.

Слуги готовили еду к возвращению хозяев. Охотники взяли с собой огромное количество провизии, но всем известно, как разыгрывается аппетит после целого дня пребывания на свежем воздухе. Стражники сели наблюдать за дорогой и, чтобы скоротать время, затеяли какую-то бессмысленную игру в кости. Служанка вынесла им кувшин сидра и хлеб с сыром на деревянном блюде. Одна из кухарок сунула Фульку горячий сдобный пирожок и налила в рог эля.

– А где Осберт? – спросила она и скрестила руки на груди, готовая сесть рядом и посплетничать.

– Какие-то дела у него, – угрюмо ответил Фульк. – Вот я и предложил Осберту съездить вместо него. – Он откусил большой кусок пирожка.

– А тебя как зовут?

– Уорин, – сказал он с набитым ртом и сменил тему: – Я тут сейчас короля видел, он на охоту поехал. Фибулу мне подарил.

Показывая кухарке украшение, Фульк быстро глянул на приземистый, крытый соломой сарай возле кухонь. У двери на скамейке дремал стражник, опершись на копье.

– У вас тут что-то важное охраняют, что ли? Королевские сокровища? – Он ухмыльнулся, давая понять, что шутит, доел пирожок и вытер жирные руки о котту.

Кухарка покачала головой:

– Да нет, всего-навсего браконьера какого-то. Лесничие его вчера утром поймали, к югу отсюда.

– Значит, вешать будут? Боятся, как бы не сбежал?

– Говорят, он важная птица, – пожала плечами женщина.

– Вот как? – Фульк отхлебнул эля.

– Вроде как опасный разбойник, но, по мне, на опасного не похож: уж так его лесничие отделали – смотреть жалко.

Тут кто-то окликнул ее из кухни, и она вернулась внутрь. Фульк тихонько выругался: одновременно с облегчением, что болтушка ушла, он испытал тревогу за Уильяма. Ведь если брат и впрямь сильно избит, это осложнит их побег. Фульк глянул мимо двери, за которой скрылась кухарка, вдоль грязной тропинки, что вела мимо свиного загона и навозной кучи к черному ходу, закрытому плетеными воротами.

У главных ворот часовые все так же сидели лицом к входу и были полностью поглощены игрой. Фульк слышал их добродушный смех и молил Бога, чтобы не пришлось никого убивать.