Читать книгу "Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы - Терри Гудкайнд"

Ричард покачал головой:

— Бердина, я бы никогда так не поступил.

— Теперь я знаю. Поэтому и призналась. Вы всегда были честны с нами, а я с вами — нет.

— Что ж, я рад, что тебе стало легче, — пожал плечами Ричард и, направив ее в коридор, расписанный фресками, спросил: — Это Даркен Рал сделал тебя такой? Из-за него ты ненавидишь мужчин?

Бердина нахмурилась:

— Я их вовсе не ненавижу. Просто... Ну, я не знаю. Меня с детства больше привлекали девочки. Мальчики с этой точки зрения меня никогда не интересовали. — Она провела рукой по волосам. — Теперь вы меня ненавидите?

— Нет, что ты! Почему я должен ненавидеть тебя? Просто это как-то... неправильно.

Бердина задумчиво улыбнулась.

— Когда Райна улыбается мне и от ее улыбки день становится прекрасным, это кажется правильным. Когда она касается моего лица и сердце мое трепещет, это тоже кажется правильным. И я знаю, что с ней моему сердцу ничего не грозит. — Улыбка увяла. — Теперь вы сочтете меня достойной презрения.

Ричарду вдруг стало стыдно.

— Так и у меня с Кэлен. Мой дед говорил, что я должен выбросить ее из головы, — но это невозможно.

— А почему он так говорил?

Ричард не мог сказать ей, что Кэлен — Мать-Исповедница и что Зедд знал, чем это может грозить его внуку. Считалось, что никто не может любить Исповедницу. Ричард подумал, что теперь он не до конца честен с Бердиной, но пожал плечами.

— Он считал, что она не для меня.

В конце коридора Ричард протащил Бердину сквозь очередной щит. В комнате треугольной формы стояла скамья. Ричард усадил на нее Бердину, сел сам и пристроил светящийся шар на коленях.

— Мне кажется, я понимаю тебя, Бердина. Я помню, что испытал сам, когда дед сказал, что я должен забыть Кэлен. Никто не вправе управлять чувствами других. Либо ты что-то чувствуешь, либо нет. Хотя я этого не понимаю, все вы — мои друзья. А быть друзьями не значит быть похожими друг на друга.

— Магистр Рал, я знала, что вы не сможете этого принять, но сказать вам была обязана. Завтра я вернусь в Д’Хару. Вам нет необходимости терпеть телохранителя, чье поведение вы не одобряете.

Ричард ненадолго задумался.

— Ты любишь вареные бобы?

Бердина нахмурилась.

— Да.

— Ну а я их терпеть не могу. Нравлюсь ли я тебе меньше от этого? Или из-за того, что я их не люблю, ты откажешься меня защищать?

Бердина поморщилась.

— Магистр Рал, но ведь речь не о вареных бобах! Как вы можете доверять тому, кого не одобряете?

— При чем тут одобрение или неодобрение, Бердина? Просто мне это кажется странным. Хотя и не должно бы. Слушай, в молодости у меня был друг, тоже лесной проводник. Его звали Жиль. Мы много времени проводили вместе, и у нас с ним было много общего. Потом Жиль влюбился в Люси Флекнер. Я ее терпеть не мог и не понимал, что он в ней нашел. Она мне не нравилась, и я считал, что он должен к ней относиться так же, как я. И — потерял друга, потому что он не мог быть таким, каким я хотел его видеть. Я потерял его не из-за Люси, а из-за себя самого. Потерял все хорошее, что у нас с ним было, потому что не хотел принимать его таким, какой он есть. Я всегда жалел об этой потере, но выводы сделал. Повзрослев, я понял, что быть чьим-то другом означает принимать человека таким, какой он есть, со всеми его достоинствами и недостатками. Вовсе не обязательно понимать все его поступки, поступать так же, как он, и пытаться прожить за него жизнь. Если друг тебе действительно дорог, ты не станешь пробовать его изменить. Потому что ты его любишь за то, что он именно такой. Я люблю тебя, Бердина, и только это имеет значение.

— Правда?

— Правда.

Она крепко его обняла.

— Спасибо, магистр Рал! После того, как вы спасли меня, я все время боялась, что вы будете об этом жалеть. А теперь я рада, что все вам рассказала. И Райна будет счастлива узнать, что вы не поступите с нами так, как поступал Даркен Рал.

Когда они встали со скамьи, часть каменной стены сдвинулась в сторону. Взяв Бердину за руку, Ричард вывел ее в образовавшейся проход и повел вниз по лестнице.

— Раз мы с вами друзья, значит, я могу говорить вам о том, что мне не нравится в ваших поступках, так? — Ричард кивнул. — Ну, тогда мне не нравится, как вы поступили с Карой. Она сердится на вас из-за этого.

Лестница привела их в странную комнату, стены которой поглощали свет, а пол образовывал в центре огромный бугор.

— Кара? Сердится на меня? Что я ей сделал?

— Вы нагрубили ей из-за меня. — Увидев недоумение Ричарда, Бердина пояснила: — Когда на мне было заклятие и я пригрозила вам эйджилом, вы рассердились на нас на всех. Вы обращались с остальными так, будто они вели себя так же, как я.

— Я не понимал, что происходит. И из-за твоего поступка я начал опасаться всех морд-сит. Каре бы следовало это понять.

— Да она понимает! Но когда все разъяснилось и вы вернули мне душу, вы так и не сказали Каре с Райной, что были не правы, когда считали, что они тоже вам угрожают.

Ричард покраснел.

— Ты права! И мне стыдно. А почему она мне ничего не сказала?

— Вы же магистр Рал! — подняла бровь Бердина. — Если вы решите отлупить ее, потому что вам не понравилось, как она с вами поздоровалась, она и то ничего не скажет.

— Тогда почему говоришь ты?

Бердина шла за ним по пятам по выложенному булыжниками коридору двух футов шириной, стены которого были полностью покрыты золотом.

— Потому что вы — друг.

Ричард обернулся, чтобы улыбнуться ей, и вдруг увидел, что она собирается коснуться золотой стены. Он резко схватил ее за руку.

— Только сделай это — и ты труп!

Бердина нахмурилась:

— Почему вы говорили, что ничего не знаете об этом месте, а теперь прогуливаетесь по нему так спокойно, будто прожили тут всю жизнь?

Ричард растерянно моргнул, и тут его осенило.

— Это благодаря тебе!

— Мне?!

— Ну да, — кивнул Ричард. — Я так внимательно тебя слушаю, что действую инстинктивно, и благодаря этому меня ведет мой дар. Я только сейчас это понял. Теперь я знаю все ловушки и дорогу обратно. — Он благодарно сжал ей плечо. — Спасибо тебе, Бердина.

— А для чего же еще существуют друзья? — ухмыльнулась она.

— И сейчас мы, кстати, в самом паршивом месте. Нам сюда.

Золотой коридор вывел их в круглую башню не меньше сотни футов в поперечнике. По стене спиралью поднимались ступени. Через неравные интервалы они прерывались маленькими площадками с дверьми. Далеко вверху темноту пронизывали резкие лучи. Большинство окошек были совсем крошечными, и лишь одно — большое. Ричард не мог с точностью определить высоту башни, но явно не меньше пары сотен футов. Сколько было до низу, тоже определить было невозможно. Круглый колодец башни уходил в чернильную тьму.