Читать книгу "Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг. - Владимир Хутарев-Гарнишевский"

Лидеры ЦВПК надеялись на покровительство ставленника октябристов военного министра А. А. Поливанова. Однако и его симпатия была не безгранична. Уже в феврале 1915 г. среди отвечавшего за военные кредиты Особого совещания по государственной обороне циркулировала составленная по его заказу сравнительная таблица по доставке снарядов на фронт в течение всего времени войны по 1 января 1915 г. Из 20 млн доставленных на фронт снарядов только 1 % (200 тыс. штук) было выпущено военно-промышленными комитетами. Московский областной комитет поставил всего 76 штук. Столько же было закуплено за границей у стран-союзниц Англии, Франции, США и Японии. Даже частные заводы, находившиеся под управлением генерала С. Н. Ванкова, давали в три раза больше (600 тысяч снарядов), чем ВПК; 95 % (19 млн штук) всех артиллерийских снарядов было произведено на казенных заводах[1321]. По данным охранки, из 47 работавших на генерала Ванкова частных заводов серьезные проблемы с нарушением сроков и объемов производства были только на двух – «Динамо» в Москве и «Русский Рено» в Петроградской губернии[1322].

Данные были настолько вопиющими, что от имени комитетов А. И. Коновалов готовил официальные возражения, сводящиеся к тому, что материалы были нарочито подобраны для дискредитации деятельности организации. Эти скудные масштабы реального производства совершенно не соответствовали общероссийской пиар-кампании и имиджу ЦВПК как спасителей армии от снарядного голода. И ровно по мере того, как усугублялся его кризис как военно-промышленного заведения, возрастала политическая активность и консолидация вокруг планов Гучкова[1323].

Впрочем, сами представители промышленности совершенно не стеснялись невыполнения заказов. Такая неаккуратность, граничащая с растратой государственных средств, наблюдалась чуть ли не с момента создания комитетов. 25 июня 1915 г. на торжественном открытии Московского военно-промышленного комитета М. В. Челноков цинично заявил: «Заказы надо давать не в обрез. 100 000 ружей нужно – давайте заказ на 200 000, ибо только в этом случае будет уверенность, что наберется 100 000. Петроград должен давать заказы в гораздо большем количестве, чем это он думает сделать»[1324]. Начальник московской охранки Мартынов отмечал и странное ценообразование в военно-промышленных комитетах. Если механическая секция Московского ВПК по состоянию на 1 октября 1915 г. распределила заказ на изготовление 3,5 млн ручных гранат по цене 1,75 руб. за штуку, то Центральный ВПК заказывал такие же точно гранаты по цене 2 руб. за штуку[1325]. При сходных объемах заказа дополнительная прибыль заводов-исполнителей заказа, сверх заложенной в контракте, составляла 875 тыс. руб.

Собственно, и знаменитое письмо Гучкова М. В. Алексееву с тотальной критикой работы правительства и военного министерства, подлинность которого является предметом обсуждения, также было запущено в широкие массы через Московский военно-промышленный комитет. Автору данной работы в личном фонде Гучкова среди анонимных писем и писем неустановленных авторов удалось обнаружить оригинал письма Алексееву без первого листа, написанный рукой Гучкова[1326]. Впервые о его отправке было сказано в московском клубе «Купеческое собрание» на Малой Дмитровке. Вскоре экземпляр письма был передан Гучковым Павлу Павловичу Рябушинскому и его заместителю по Московскому ВПК Сергею Алексеевичу Смирнову. Автор напрягал все усилия, чтобы это письмо попало на фронты действующей армии, через посредство военно-промышленных комитетов, через сочувствующих офицеров запаса и представителей общественных организаций[1327]. Большую надежду с письмом связывал и руководитель рабочей группы ЦВПК К. А. Гвоздев, который прямо утверждал, что доклад будет иметь решающее значение для грядущих политических перемен[1328].

Особую опасность представляли вышеупомянутые рабочие группы при военно-промышленных комитетах. Фактически в этих структурах шло общение и тесная, в том числе политическая, работа представителей крупного капитала, государственных чиновников, в том числе военных властей, оппозиционно настроенной общественности и зачастую представителей революционных социалистических партий, включенных в комитеты в качестве делегатов от рабочих. Выборы в них были устроены оригинальным способом: в них участвовали не только рабочие заводов, имевших оборонный заказ, но и представители всех средних и крупных промышленных предприятий того региона, в котором находился военно-промышленный комитет, даже не связанные с армейскими заказами. Например, в выборах представителей от рабочих Петрограда в Центральный комитет участвовало 265 тыс. человек со всех городских фабрик и заводов с численностью не менее 500 рабочих. 27 сентября 1915 г. собралось 200 выдвинутых пролетариями выборщиков, большинство из которых, по недосмотру руководства ЦВПК и благодаря подтасовкам с записками для голосования, получили сторонники пораженческого отношения к войне, в том числе большевики, которые и одержали в итоге победу[1329]. Только в результате чистой случайности по формальным основаниям итоги выборов были признаны несостоявшимися, были назначены новые, на которых победили социалисты-оборонцы от партий меньшевиков и трудовиков. В Москве в выборах участвовали рабочие 41 крупного предприятия общей численностью около 80 тыс. человек. То есть рабочие группы являлись именно представителями рабочего класса в чистом виде. А. И. Коновалов и П. П. Рябушинский обеспокоились победой большевиков, однако не осознали, что ведут «игру с огнем», ограничившись изменением нормативов представительства выборщиков и личным участием в избирательном процессе для купирования враждебных элементов.

Сохранилась статистика представительства общественности и рабочих в ВПК разных регионов страны на 1916 г. Сведения предоставили 25 из 118 комитетов. Средняя доля представителей рабочих в них составлял 11 % (всего 107 человек), варьируясь от 18,7 до 2,6 % в зависимости от региона. В Московском областном ВПК было 10 рабочих, то есть 13,5 % от общего состава комитета[1330]. Ударную в политическом отношении силу представляли 16 человек, составлявших рабочие группы Центрального и Петроградского областного военно-промышленных комитетов. Их члены были выбраны от 101 предприятия Петрограда и находились под полным покровительством Гучкова и Коновалова. Именно с их подачи рабочие группы ЦВПК и ПОВПК изначально заняли резко оппозиционную позицию. Под видом заседания номинально крайне малочисленных рабочих групп собиралось иногда по 500 делегатов, среди которых были эсеры, меньшевики, большевики, члены Бунда, представители рабочих профсоюзов, обществ взаимопомощи, рабочих касс[1331]. Даже на предполагавших закрытый характер официальных мероприятиях рабочие страны были представлены незначительно, лишь номинально, в то время как всем руководили петроградские революционные деятели. Например, на совещании областных военно-промышленных комитетов, проходившем 13–15 декабря 1916 г., из 49 человек, подписавших резолюцию рабочей группы, лишь 30 человек были собственно представителями рабочих групп из 12 различных городов империи. Петроград представляло 30 делегатов, из них 15 – рабочую группу ЦВПК, а остальные – социал-демократическую фракцию Государственной думы, различные подпольные ячейки, рабочие коллективы столичных заводов. Из регионов самое большое представительство было у Москвы и Киева – по 3 человека, остальные направили в основном по одному делегату. При этом резолюцию подписывали люди, казалось бы, к оборонной промышленности отношения не имевшие, как, например, представитель харьковской еврейской рабочей столовой[1332].