Читать книгу "Главная тайна горлана-главаря. Книга 4. Сошедший сам - Эдуард Филатьев"

Такую пьесу написал Илья Сельвинский. Были в ней строки, явно адресованные Маяковскому:

«Каждый Володя в отдельности радует

Тонким оттенком, видным на свет.

Но семицветье линии радуг

Дают, вращаясь, белый цвет.

Потому, хоть человек неподсуден,

Но классовое подсудно в нём.

И мы, птенцы юридических студий,

Верим не в мести и не в исправленье,

Но в истребленье

огнём и мечом».

Здесь чувствуется явный намёк и на дворянское происхождение Маяковского, и на многообразие, многоцветье его творчества, которое, суммируясь, даёт белый цвет. А этот цвет считался враждебным стране Советов, и поэтому его полагалось безжалостно истреблять.

6 июля 1929 года газета «Пионерская правда» в третий раз опубликовала стихи Маяковского «Возьмём винтовки новые». На этот раз их сопровождали ноты композитора Дмитрия Покрасса. Песня призывала советских мальчишек учиться убивать.

Северный Кавказ

Встретиться с Маяковским после Казани Веронике Полонской не довелось.

Сразу по завершении театрального сезона Яншин уехал на дачу к родным, а Вероника вместе с подругами (актрисами Московского Художественного театра) отправилась на Кавказ (в Хосту), откуда обещалась дать телеграмму Маяковскому.

15 июля 1929 года в Сочи поехал и Маяковский. Остановился в скромном номере гостиницы «Ривьера» и 21 числа выступил в доме отдыха Союза работников просвещения, где впервые публично прочёл свои «Стихи о советском паспорте».

Павел Лавут об этом стихотворении:

«В дальнейшем оно звучало на всех авторских вечерах вплоть до последнего в жизни – 9 апреля 1930 года, то есть за пять дней до смерти».

22 июля состоялось выступление в сочинском открытом кинотеатре, а 24-го – в клубе сельсовета посёлка Хоста (недалеко от Сочи). Там ему задали вопрос, почему он так часто выступает на курортах. Поэт ответил:

«– У товарищей неправильный взгляд на курорты. Как будто там отдыхает только привилегированная интеллигенция. Ведь сюда съезжаются со всего Советского Союза. Тебя слушают одновременно и рабочие, и колхозники, и интеллигенты. Приходят люди из таких мест, куда ты в жизни не попадёшь. Они разъедутся по своим углам и будут пропагандировать стихи, а это моя основная цель».

Павел Лавут:

«В Хосте в это время отдыхали артисты-москвичи (Е.Ильющенко, Н.Михайловская, Анель Судакевич, Асаф Мессерер, Ал. Царман и другие). Туда должна была приехать и знакомая Маяковского актриса Вероника Полонская, к ней и направлялся Владимир Владимирович сразу же по приезде в Сочи, но не застал её: она появилась несколькими днями позже».

Приехавшей в Хосту Веронике сразу же рассказали, что тут уже выступает Маяковский, и что на одном из выступлений он вручил какой-то девушке подаренный ему букет роз.

Вероника Полонская потом написала:

«Я была очень расстроена, решила, что он меня совсем забыл, но на всякий случай послала в Сочи телеграмму: "Живу Хосте Нора"».

Получив телеграмму, Маяковский, по словам Павла Лавута…

«… тотчас достал из чемодана каучуковую ванну (это был большой складной таз с громким именем "ванна") и попросил у горничной горячей воды. Та всплеснула руками:

– Просто удивительно! Выдумали – в номере купаться! Кругом море, а они баню устраивают!

Маяковский вежливо уговаривал её:

– Не понимает девушка, что в море основательно помыться невозможно. Грязь может долипнуть ещё.

После процедуры он оделся особенно тщательно:

– Хочу выглядеть франтом.

И игриво:

– Недаром я мчался в Сочи.

– Вы ведь против франтовства! – заметил я.

– Бывают в жизни исключения. Еду к девушке. И вообще, для разнообразия можно иногда шикарно одеться!

И посоветовался, какой галстук повязать».

Дальнейшие события – в описании Вероники Полонской:

«Я сидела на пляже с моими приятельницами по театру.

Вдруг я увидела на фоне моря и яркого солнца огромную фигуру в шляпе, надвинутой на глаза, с неизменной палкой в одной руке и громадным крабом – в другой. Краба он нашёл тут же, на пляже.

Увидев меня, Владимир Владимирович, не обращая внимания на наше бескостюмье, уверенно направился ко мне. И я поняла по его виду, что он меня не забыл, что счастлив меня видеть.

Владимир Владимирович познакомился с моими приятельницами, мы все пошли в море. Владимир Владимирович плавал очень плохо, а я заплывала далеко, он страшно волновался и шагал по берегу в трусиках и в тёплой фетровой шляпе».

Полонская поехала вместе с Маяковским в Сочи. Вот что ей там запомнилось:

«Владимир Владимирович жил на Ривьере в первом номере…

Номер был очень маленький и душный, я умоляла открыть дверь на балкон, но Владимир Владимирович не согласился. Он рассказывал, что однажды какой-то сумасшедший в него стрелял. Это произвело на Маяковского такое сильное впечатление, что с тех пор он всегда ходил с оружием…

Утром я побежала купаться в море.

Возвращаясь, ещё из коридора услышала в номере крики. Посредине комнаты стоял огромный резиновый таз, который почти плавал в воде, заливавшей всю комнату. А кричала гостиничная горничная, ругаясь на то, что "гражданин который день так наливает на полу, что вытирать нету сил"».

Вероника была свидетельницей не только купания Маяковского в гостиничном номере, но и присутствовала на всех его выступлениях в Сочи. Потом вспоминала:

«Когда я сидела в зрительном зале и смотрела на него, я не узнавала Владимира Владимировича, такого простого и деликатного в жизни. Здесь он, казалось, надевал на себя маску, играл того Маяковского, каким его представляли себе посторонние.

И мне казалось, что цель его была не в желании донести свои произведения, а скорей – в финальной части диспута, когда он с такой лёгкостью и блеском уничтожал, осмеивал, крушил своих противников.

Тут Маяковский не задумывался о критике, не прислушивался к ней, а путём самого жёсткого нападения на вступавших опровергал эту критику.

Владимир Владимирович не всегда отвечал по существу. Он острым своим глазом, увидя смешное в человеке, который выступал против него, убивал противника метким определением сразу, наповал. Обаяние Маяковского, его юмор и талант привлекали на его сторону всех, даже если Маяковский был неправ».