Читать книгу "Военно-морской шпионаж. История противостояния - Александр Шелдон-Дюпле"

Доктор закончил свои слова несколькими однотонными звуками, словно оп что-то напевал про себя с закрытым ртом. Пока я размышлял, стоит ли мне радоваться, что я не похож на капиталиста, доктор провел меня дальше в изолятор и предложил мне сесть рядом с пустой койкой. «Я хочу вам кое-что рассказать, хм-хм. Важно, что вы это услышите. Я думаю, вы доложите куда следует о том, что я расскажу, ведь атташе являются разведчиками, да?» Он использовал русское слово «разведчик», которое имеет широкий смысл — от собственно разведчика до информатора. Доктор казался сгустком нервов и то и дело поглядывал на дверь, за которой скрывался коридор. Я размышлял над ответом, а доктор тем временем налил мне чашку чаю. Потом он налил себе, уселся на краешек маленького серого стола и начал свой рассказ.

«Вы знаете, что мы прибыли на место происшествия сразу после того, как «Комсомолец» ушел под воду, и забрали нескольких оставшихся в живых из воды и с торгового судна, которое также прибыло в этот район? Вот, — продолжал он, добавляя почти после каждого слова свое «хм-хм», — командир «Комсомольца» Евгении Ванин оставался на лодке, когда она вдруг начала тонуть. Ванин был храбрым человеком. Пока все остальные старались спасти себя, он пытался спасти тех, кто оставался в лодке и собирал их в спасательной камере — даже тоща, когда лодка камнем шла на дно. Из пятерых человек, которые поднялись на поверхность в спасательной камере, в живых остался только мичман Слюсаренко».

Все время, что доктор рассказывал мне о единственном спасшемся в спасательной камере, он вертел стаканом, который находился в металлическом подстаканнике.

«Когда Слюсаренко лежал здесь, — доктор ткнул пальцем в сторону небольшой кровати, стоявшей позади его ступа, — то рассказывал мне, как командир лодки Ванин отыскал четверых человек, тоже остававшихся на лодке, и помогал им карабкаться на руках и коленях к спасательной камере. Напомню, лодка тонула не с ровным килем, поэтому им пришлось ползти вверх по проходам, цепляясь руками за что попадется, потом перебираться через козырьки люков и открывать люки, которые были у них над головами. Вы можете представить такое?»

«Когда они забрались в спасательную камеру, другой офицер, Юдин, и мичман Черников закрыли нижний входной люк камеры. Командир приказал Юдину подготовить камеру к отделению от корпуса лодки. Буквально перед попыткой отделения они услыхали бешеный стук по нижнему люку камеры. Еще кто-то, скорее всего, инженер лодки, пытался попасть в спасательную камеру через закрытый люк. Те, кто уже был в камере, попробовали снова отрыть нижний люк, но не сумели этого сделать. Камера уже набрала несколько кубометров воды, которая закрывала нижний люк, делая его практически неподъемным».

Доктор рассказывал, как будто он сам находился сейчас в этой спасательной камере, и все быстрее вертел чайным стаканом в подстаканнике. «К ужасу тех, кто находился внутри камеры, они продолжали падение вместе с лодкой. Они все еще не могли отделиться от лодки. Юдин еще раз потянул рукоятку отделения камеры от лодки, и опять ничего не произошло. «Как она работает? — закричал он».

«Читай инструкцию», — ответил командир.

«Представляете? — спросил доктор, уставившись на меня дикими глазами. — Они ни разу не практиковались со спасательной камерой. Они тонули и читали инструкцию! По совершенно необычной предусмотрительности, инструкция висела рядом с рукояткой отделения. Представляете? — повторил доктор. — На лодке пожар, они идут на дно, и бедняге Юдину приходится все бросить и читать инструкцию. — Доктор немного заикнулся в конце этого предложения. — Хуже всего, что стук в нижний люк продолжался... и отсеки лодки лопались один за другим с треском, от которого тошнило... и лодка уже миновала свою критическую глубину в одну тысячу метров... а глубиномер камеры вышел из строя еще на четырехстах метрах».

Доктор светился, его голова была неестественно наклонена. «Как рассказывал Слюсаренко, Юдин спокойно изучал инструкцию, и тут лодка ударилась о дно и камера сама отделилась от лодки и начала всплывать на поверхность». Чайный стакан, который вертел доктор, вдруг треснул и распался на куски, как бы иллюстрируя его описание взрывающейся лодки. Он продолжал: «Отделившись в конце концов от корпуса лодки, спасательная камера понеслась вверх. Но это не спасло пятерых человек, которые в ней находились. Не спасло, хотя камера и была рассчитана на компенсацию разницы в давлениях. Она выскочила на поверхность чересчур быстро, в результате чего четверо погибли от баротравмы — как при высотной декомпрессии. Их тела были выброшены через небольшой люк камеры как тряпичные куклы; люк открылся на поверхности, и их выдуло внутренним давлением камеры, словно из пробитой автомобильной покрышки. Камера заполнилась водой и тут же затонула».

«Все умерли, за исключением Слюсаренко; когда люк открылся, его выбросило первым, когда он оказался у меня здесь, то был обморожен, со сломанными конечностями и разбитой головой. Это преступление — отсутствие тренировки».

За дверью послышалась какая-то возня, и в корабельный лазарет неожиданно ворвался старший офицер. Он был в более высоком звании, чем доктор, который поднялся со стола и стоял, как в шоке. «Иностранным посетителям здесь находиться не положено», — буркнул старший офицер и быстро вывел меня из лазарета, оставив там доктора, который был так переполнен эмоциями, что не мог говорить. Кровь капала из свежего пореза на его руке, а он все смотрел на разбитый стакан.

Гибель «Комсомольца» стала серьезным обвинением в адрес порочной конструкции советской подводной лодки и установленных мер безопасности. Позднее, в ходе расследования, выяснилось, что команда лодки не провела ни одной тренировки по обращению с новейшими современными автоматически сбрасываемыми спасательными плотиками, ни по спасательной камере и ни одной тренировки даже по элементарным вопросам борьбы за живучесть лодки. Были созданы автоматические передатчики сигналов бедствия, которые без вмешательства человека должны были отрываться от тонущей лодки, подниматься на поверхность и передавать через спутник сигнал бедствия, однако команда лодки приторочила точечной сваркой передатчики к корпусу лодки, чтобы они не потерялась. Прискорбные подробности провалов в подготовке команды «Комсомольца» содержатся в книге «Гибель «Комсомольца»: аргументы конструктора», которую написал Дмитрий Романов, один из тех людей, которые первоначально занимались конструкцией этой лодки.

По мере того как появлялись новые свидетельства о происшествиях и предпосылках к происшествиям в бывшем СССР, холодные факты высвечивали узкую разделительную полоску между безопасностью и полной катастрофой, существовавшую в советских вооруженных силах. С тех пор появились новые версии трагедий, произошедших на море. Многие из них известны фрагментарно, что дает больше подробностей относительно происшествий с атомными подводными лодками и документирует ужасающую хронологию разбрасывания советского ядерного мусора.

В северной части Норвежского моря на глубине более одной мили русские установили в носовой части «Комсомольца» девять заглушек, предназначенных для предотвращения распространения плутония из боеголовок двух торпед. По словам руководителя экспедиции доктора Сагалевича, девять отверстий в носовой части лодки были