Читать книгу "Трикстер, Гермес, Джокер - Джим Додж"

— Господа, вы собрали всю одежду? Дух может отправляться на поиски машины?

— Я возьму шляпу и туфли. Платье пусть остается там, где упало.

Их общий дух медленно поплыл в сторону дороги. Там Дженни молча сложила одеяло, а Дэниел выжал свои кожаные штаны и забросил их под переднее сиденье вместе с рогом для пороха. Сумку с Алмазом он положил в ногах. Дженни проскользнула за руль и завела машину. Оба они были обнажены, кожа блестела от дождя. Дэниел оглянулся на Мию. Она лежала с открытыми глазами, обращенными внутрь себя.

— Дженни, Мия в трансе.

Не отводя глаз от дороги, Дженни кивнула.

— Я знаю. Она ищет что-то, чего я не могу понять. Даже у воображаемых дочерей своя жизнь.

Дэниел не ответил.

Дженни повернулась к нему:

— Ты знаешь, что она делает, куда она идет?

— Нет. Даже не представляю. Но могу попробовать догнать ее, если хочешь.

Дженни секунду подумала:

— Если хочешь.

Дэниел представил, как погружается в разум Мии — и вдруг ощутил опасность. Сначала она была неясной и бесформенной, но попытавшись придать ей форму, Дэниел увидел чье-то лицо. Он сконцентрировался сильнее и разобрал черты лица. Вольта. Дэниел был ошеломлен.

— Скажи, — сказала Дженни. — Я хочу знать.

— Я увидел лицо человека по имени Вольта. Вы знакомы?

— Нет.

— Я знаком с ним очень близко. Когда я был в коме, он вошел в мое сознание. Вероятно, он пытается снова сделать это через Мию, раз уж у нас теперь общее воображение. Может, дело только во мне — я попытался защитить Мию и вспомнил, как это было со мной. Но увидев его, я почувствовал опасность, и она была реальной. Ты тоже ее чувствуешь?

— Нет, — ответила Дженни, — но я чувствую ее через тебя.

— И не напрасно.

— Я догадываюсь, что это секрет, — начала Дженни ровным голосом, — но мне хотелось бы знать, что у тебя в мешке?

— Я не могу рассказать тебе. Это подвергнет тебя ненужной опасности.

— Я ценю твою заботу, но мы и так каждую секунду в смертельной опасности — и разве не это делает жизнь интересной?

Со всей прямотой, на которую был способен, Дэниел сказал:

— Дженни, я люблю тебя.

— Ох, — Дженни рассмеялась, но это было похоже на стон. — Какие речи. Но Дэниел, не забывай любить и нас, любить то, чем мы стали вместе.

Они проехали молча миль семьдесят, пока Дженни не притормозила, улыбнувшись и изогнув бровь:

— Еще?

Дэниел вздохнул:

— Дженни, я должен предупредить тебя, что в прошлом — я имею в виду свое небогатое сексуальное прошлое — мне ни разу не удавалось испытать оргазм дважды с одной и той же женщиной.

— Нельзя войти в одну реку дважды, — согласилась Дженни, сворачивая с дороги.

— Кажется, я не понимаю.

— Я меняюсь. Ты тоже меняешься. Все меняется. Так к чему бояться, что ничто не останется прежним? Оно и не должно. Хотя надо сойти с ума, чтобы понять, как это прекрасно.

— Женщина по имени Шармэн говорила, что я любил себя больше, чем всех этих женщин.

Дженни открыла дверь и, обнаженная, вышла из машины. Теплый дождь перешел в морось. Дженни взяла с заднего сиденья одеяло и тоном коварной искусительницы обратилась к Дэниелу:

— Идемте, мореход. Пора перейти реку. Ставлю твою любовь против пятидесяти тысяч долларов, что вместе мы сможем войти в эту реку дважды. Вдвоем.

Любовь восторжествовала и увела их с собой. Далеко-далеко.

Так далеко, что Дэниел осознал: он в опасности. Когда они вернулись к «поршу», Дэниел приподнял мешочек с Алмазом. Не изменившись в размере, Алмаз стал тяжелей вчетверо.

Следующие сорок миль они ехали молча. Дэниел откинулся назад, пытаясь представить, что происходит с Алмазом. Он боялся взглянуть на него, боялся попросить Дженни остановиться, чтобы уйти в солончаки и там в одиночестве посмотреть на Алмаз. Он чувствовал, что там увидит: Алмаз готовится раскрыться. Быстро, с уверенной радостью, Дэниел понял, как быть с Алмазом и Дженни.

Разум, вспомнил Дэниел, есть все и ничто.

Разум — каньон с вертикальными стенами.

Дэниел стиснул голое плечо Дженни. Она повернулась, вопросительно улыбаясь. Дэниел указал на обочину дороги.

— Еще? — спросила она, за насмешливостью скрывая восторг.

— Я хочу жениться на тебе. Здесь и сейчас.

Дженни уже сворачивала с дороги.

Когда они съехали вниз и остановились, Дэниел сказал:

— Ты придумала нам подвенечный наряд, а я позабочусь о кольце.

Обнаженные, они пошли по заросшей полынью степи. Дженни несла под мышкой сложенное одеяло, на плече у Дэниела была сумка, свободными руками они обнимали друг друга за талию. Они нашли среди кустов гладкий участок земли. Облака рассеялись, клубящийся туман стал еще ярче в лунном свете. Дженни расстелила влажное шелковое одеяло, разгладила его руками. Шрам у основания позвоночника мерцал в лунном свете. Дэниел опустился на колени и поцеловал его, возбужденный и испуганный его жаром.

Чувствуя, как к глазам подкатывают слезы, Дженни повернулась к нему:

— Мне наплевать, — горячо сказала она, — настоящий ты или нет.

— Это смертельно опасно для нас обоих — тебе до сих пор наплевать?

— Жизнь прекрасна.

— Тогда, дорогая моя возлюбленная, — нараспев произнес Дэниел, плавно вытряхивая Алмаз из сумки, — пусть это кольцо соединит нас. Можно мне поцеловать невесту?

— Минутку, — пробормотала Дженни.

Оба они заглянули в Алмаз. Дэниел сразу почувствовал, как тот засиял по-иному — не ярче, но острее. Ему захотелось тут же исчезнуть, чтобы взглянуть изнутри.

Дженни положила руку ему на бедро:

— Скажи.

Дэниел посмотрел на нее и сказал твердо и прямо:

— Я люблю тебя.

Дженни запрокинула голову к луне и рассмеялась.

— Ты хотела услышать что-то другое? — озадаченно спросил Дэниел.

Дженни перестала смеяться, но удержаться от улыбки не могла. Она покачала головой, потом взяла из рук Дэниела Алмаз и осторожно переложила его на одеяло. Свет Алмаза смешался с лунным светом на светло-голубом шелке, так что одеяло стало похоже на горное озерцо.

Дженни повернулась к Дэниелу, стоящему на коленях лицом к ней. Она обняла его и притянула к себе, шепча:

— Согласна. Согласна. В болезни и в здравии. В жизни и в смерти. В безумии и безрассудстве. Пока нас не разлучат, и после того, как разлучат. Здесь и сейчас. Согласна.