Читать книгу "Заговор бумаг - Дэвид Лисс"

— Где я могу их найти?

Арнольд назвал несколько пивных, таверн и питейных заведений, в которых они могут быть, но, поскольку он не знал этих людей близко, у него не было уверенности.

Я посмотрел на него, подавленного, избитого, несчастного. Уже второй раз я оставлял его в таком состоянии. Я подумал, что он этого заслуживает. Он был человеком Уайльда, и он играет свою роль в этом преступлении. И все же было немного жаль видеть его совершенно разбитым.

Я бросил на пол несколько шиллингов и сказал, что он может обратиться ко мне, если захочет когда-нибудь служить более великодушному хозяину, чем Уайльд. Я не надеялся, что он уйдет от Великого ловчего воров, и он никогда бы этого не сделал, но я полагал, что, сделав это предложение, покажусь более великодушным, чем был на самом деле.

Я нашел их до наступления сумерек в сомнительной таверне вблизи рынка Ковент-Гарден. Они сидели вместе, пили и о чем-то громко спорили. Их было трудно понять — отчасти из-за сильного деревенского акцента и отчасти потому, что они были в стельку пьяны. Должно быть, я устал, так как позволил им заметить меня первыми. Я прошел в заднюю часть зала, чтобы посмотреть, кто там сидит, когда услышал, как опрокинулись стулья, и увидел, как трое мужчин ринулись к выходу. Я видел их, когда входил в таверну, но принял их за обычных жалких пьянчужек. Я понял, кто они такие, лишь когда они бросились наутек, увидев меня. Одного из них я узнал — это был человек, обвинявший меня после хеймаркетского маскарада.

Двоим удалось сбежать, но один замешкался, и я его догнал, хотя и с трудом, превозмогая отдававшую в бедро острую боль от старой раны в ноге. Все же я схватил парня и бросил его на грязный пол, и он сильно ударился головой.

Я хорошо знал подобные места и не сомневался, что вокруг меня соберется толпа, но мешать мне никто не станет. Так и было, поэтому я спокойно продолжал свое дело. Ударив его головой об пол несколько раз, я решил, что теперь он готов меня слушать и пора начинать.

— Как тебя зовут?

— Билли, сэр, — задыхаясь сказал он жалобным голосом, как уличный мальчишка-попрошайка. Действительно, он выглядел молодо, на вид ему можно было дать лет семнадцать, но, возможно, это объяснялось его маленьким ростом и весом.

— Толстый Билли? — спросил я.

Он кивнул.

— Толстый Билли, — сказал я, — ты ответишь на мои вопросы, иначе тебя станут называть Дышащий Билли, и поверь, новое прозвище будет таким же ироничным, как старое. — Моя угроза только поставила его в тупик, и мне пришлось сжать ему горло, не настолько сильно, чтобы он не мог говорить, но достаточно сильно, чтобы он понял серьезность моих намерений. — Как на самом деле зовут Мартина Рочестера?

— Клянусь, я не знаю, сэр, — прохрипел он. Его глаза выпучились, и он стал похож на рыбу. Но я не знал, меня он боится или же последствий ответа на мой вопрос.

— Как он выглядит? — Я сжал его горло чуть сильнее.

— Мы его никогда не видели. Мы получаем от него сообщения. Кит получает. И он посылает нам деньги, но мы его никогда не видели. Может, Кит видел. Я не знаю. Мы вообще не должны о нем говорить.

Я немного ослабил хватку.

— Ты убил Майкла Бальфура?

Он ничего не сказал, только в ужасе смотрел на меня. Из носа струйкой бежала кровь. Боюсь, более чувствительных из моих читателей могли уже утомить описания сцен насилия, но уверен, они поймут, что подобные меры неизбежны, когда приходится иметь дело с такими людьми. Поэтому я лишь скажу, что послышался хруст, потом крики, и Толстый Билли охотно сообщил мне, что он действительно убил Майкла Бальфура с помощью своих троих дружков. Они подпоили слуг и, избавившись от возможных свидетелей, силой надели на него петлю и повесили. Насколько я мог судить, слуги боялись, что раскроется их неблаговидная роль, и молчали.

Когда я сидел на нем верхом, сжимая его горло, больше всего мне хотелось спросить, принимал ли он участие в убийстве моего отца. Фенн был мертв, но откуда мне знать, что Толстый Билли не принимал участия? Я сдавил его горло сильнее от одной только мысли об этом, но понимал, что для мести сейчас не время. Приятели Толстого Билли могли вернуться, возможно с подмогой, а мне нужно было еще многое узнать.

— Ты украл что-нибудь? — требовательно спросил я.

— Ничего! — с негодованием воскликнул он, словно счел вопрос оскорбительным. Он был способен вытащить человека из собственного дома и повесить его, но не был способен украсть.

— Вам ничего не велели найти? Акции, к примеру?

Он попытался потрясти головой.

— Мы никакого отношения к ним не имели. Тем не менее он о них знал.

— Кто должен был забрать акции? Он снова попытался потрясти головой.

— Я не должен был об этом слышать. Мне не нужны проблемы.

— Толстый Билли, мне кажется, у тебя уже проблемы.

Должно быть, он согласился с этим, поскольку назвал имя. Если бы Толстый Билли сделал это секундой позже, я бы ничего не узнал, так как на пороге появились его двое приятелей с пистолетами в руках. Послышался женский крик, и мужской тоже, и люди бросились к дверям, что было, на мой взгляд, нелогично, потому что вооруженные мужчины были в дверях. Я схватил Толстого Билли и загородился его тщедушным телом как щитом. Я не знал, станут ли его дружки стрелять в него, но даже такая ненадежная защита могла бы задержать свинцовую пулю.

Я присоединился к толпе, которая отбросила головорезов от дверей, и выждал, пока между мной с Толстым Билли и двумя бандитами с пистолетами наготове не образовалось пустое пространство. Изо всех сил, несмотря на острую боль в ноге, я швырнул в них Билли. Они потеряли равновесие, но не упали. Тогда я воспользовался заминкой и, выбежав из таверны, затерялся в толпе, собравшейся у выхода; чтобы поглазеть на побоище.

Проникнуть в дом не составило никакого труда. В прошлом я проникал в дома бессчетное число раз, но сейчас, делая это ради правосудия, а не с целью ограбления, я испытывал восторг. Дом был больше, чем те, куда мне приходилось проникать прежде. В нем было четыре этажа и множество комнат, в которых могла спать моя жертва. Я пробирался по дому, стараясь не попасться на глаза слугам, которые двигались по коридорам, словно тени, размахивая свечами, будто призванными меня выловить.

Первая спальня, куда я проскользнул, явно была не его. Постель уже была занята. Увидев в темноте силуэт пожилой женщины и услышав, как она бормочет во сне, я вышел и проверил другую спальню. Я заглянул в четыре комнаты, прежде чем нашел еще одну спальню. На этот раз она была пуста, но я узнал камзол, висевший на крючке у двери. Я сел и стал ждать, надеясь, что он не будет кутить всю ночь и что он не уехал из Лондона. Чем скорее он придет, тем скорее исполнится правосудие.

У меня в кармане были песочные часы на полминуты, которые подарил мне бродячий торговец-тадеско. Перед самым выходом из дядиного дома мне пришло в голову взять их с собой. Мне понравилась идея, что подарок тадеско может найти применение. Если когда-нибудь я снова его увижу и расскажу, как его часы помогли мне, ему будет приятно.