Читать книгу "Бей или умри - Софья Валерьевна Ролдугина"

Однако их привязанность к той, что позволила им быть в этом мире, гораздо глубже.

Ох… Если перефразировать – ко мне прониклось искренней любовью воплощение хаоса и внезапных неприятностей. Впрочем, после Тейта не привыкать.

Скорей бы его увидеть…

Пиала выпала из моей руки и покатилась, дребезжа. Я вздрогнула от неожиданности – надо же, не заметила и едва не вырубилась. Впору порадоваться, что терапевтическая беседа возымела действие, но, как назло, столько всего ещё хочется узнать!..

– Мастер, а вы догадывались про Кагечи Ро?

Уголки тёмных губ дёрнулись.

– Я уже говорил, Трикси Бланш, что я не всеведущ. Вина за то, что произошло, лежит на мне. Я нуждался в Ингизе, в том, чем он обладает теперь, и желал вернуть своих учеников… даже тех, что уже стали мастерами, – скупо и ровно ответил он, и эта сдержанность заставляла верить каждому слову. – Но не ценой жизни Танеси Тейта – или любого из вас.

И опять ребус.

Сонливость накатывала волнами. Я почти бессознательно согнула ноги и уткнулась лбом в колени, чтобы не отключиться прямо сейчас, но, кажется, только усугубила положение. Однако кое до чего всё же успела додуматься.

– Насчёт Ингизы… Вы ведь не стену времени имели в виду, да? – спросила я. В памяти всплыли слова Сайны Юн: «Ты оправился быстрее всех, кого я видела». – Дело в его устойчивости, да?

По ментальному фону прокатилось эхом ощущение тепла, одобрения, довольства – похоже, мастеру пришлась по вкусу моя догадливость.

– Верно. Он один из тех, кто способен изменить этот мир к лучшему, хотя и не знает об этом. – Оро-Ич повёл пальцами, и его пиала исчезла, затем моя, потом столик… И вот мы уже просто сидели друг напротив друга, а подушки на полу раздались в длину и в ширину. – Ингиза считал, что пребывание в Лагоне связывает волю мага и насильно выводит его на путь, угодный мне, однако он ошибался. Уже очень давно я оставил мысль о том, чтобы исподволь изменять разум и чувства человека магией, гораздо важней оказалось подобрать правильных воспитателей. Таких, как Ригуми Шаа; таких, каким станет когда-то Ингиза. Впрочем, – он усмехнулся, – не скрою, что в Лагоне есть подобие болезни, что обезлюдила в давние времена земли за океаном. Она так же передаётся через взгляды и раздувает страсти, и имя ей – безнаказанность. И переболевшие ею в юности выживают и в зрелости на проклятом материке.

Я едва не рассмеялась.

Выходит, Ингиза думал, что им здесь всем промывают мозги – а на самом деле в Лагоне проводили вакцинацию. Ну, образно говоря.

…веки уже казались невообразимо тяжёлыми.

– Мастер… будет война, да?

Не знаю, почему я спросила об этом – о свободных вспомнила, что ли… И уже подумала, что Оро-Ич не ответит, когда он заговорил:

– Войны я не дозволю, ибо довольно разрушений для здешних земель. Один мой друг… Его зовут Джильдо Леоне, и он издалека… – «… из иного мира» – ясно послышалось мне в особенных, слегка рассеянных интонациях. – Джильдо считает, что всякая цивилизация должна пережить три всеохватные войны. Войну Железа, что породит смертоносные механизмы и научит одного человека убивать многих, тех, кого он даже не видит; Войну Огня, которая явит новый ужас, и целые города и народы будут обращены в пепел единым движением пальца; наконец, Войну Небес, когда цивилизация уничтожит свою колыбель и, осиротев, обретёт мудрость и милосердие. И лишь одна из трёх прахом всё развеет.

Последняя фраза прозвучала несколько иначе, как цитата из пророчества или выдержка из старинного философского трактата. Меня пробрало дрожью, хотя я не представляла ничего, просто слушала, откладывая осмысление на потом.

– Это иносказание?

– Для одних миров – да, для других – нет, – ответил Оро-Ич неопределённо. – Лагон не знает механизмов из металла, а сила магов такова, что любой из них, если пожелает, сможет осушить океаны и небо низвергнуть на землю. И мне неведомо, сколько войн пережил мир, сколько ещё впереди, и достанет ли нам разума, чтобы не уничтожить друг друга. И потому я вижу лишь один путь: не допустить ни одной войны. В свободных кланах созрела злоба и недовольство, которых не изжить; но убивать даже тех, кто называет меня своим врагом, я не желаю. Свободные кланы объединятся, восстанут, затем падут и рассеются; не будет для них возвращения к прежним целям и вождям, и тогда явятся иные предводители, которые исподволь направят их в Лагон.

Он замолчал, однако я почувствовала недосказанность.

– Но?..

– Но волна уже поднялась, – ровно произнёс мастер. – И она больше, чем мне думалось, и её надо опрокинуть… но то не твои заботы, Трикси Бланш – пока не твои. Тебе нужно отдохнуть.

Оро-Ич был прав, целиком и полностью. Да я и не собиралась возражать, теперь-то… честно говоря, все силы уже уходили только на то, чтобы держать спину и не заваливаться постепенно на подушки, которые стали что-то слишком большими и мягкими просто для сидения. В голове крутились обрывки фраз долгого, кое-где чересчур честного разговора; мастера не хотелось отпускать, потому что подспудно я знала – нескоро вновь появится шанс вот так легко задавать вопросы и получать ответы, дарующие не успокоение, но духовную наполненность… может быть, даже цель.

«Как рыцарские доспехи на вырост», – подумалось вдруг, и Оро-Ич почти беззвучно рассмеялся.

Ну, что ж, повеселила высшее существо – уже хорошо…

И тут сполохом мелькнула странная мысль.

– Мастер, скажите… – Я с трудом ворочала языком, но сидела по-прежнему прямо, ай да я. – Вы вот говорили про свой народ… что не было ни голода, ни войн, ни болезней. То есть… то есть вы изжили алчность… и жестокость… и избыточное потребление там всякое, да? – Он слушал, не перебивая. – Но ведь что-то осталось. Ну, пороки… или вроде того. В чём вы боялись… ну, погрязнуть?

Оро-Ич застыл, точно заледенел – а затем посмотрел на меня по-иному, с новым интересом.

А может, мне просто так показалось.

– Мы страшились недеяния, – выговорил-выпел он тихо, точно боялся, что слово его укусит. – Когда не желаешь причинять зла никому и ничему, когда видишь, сколь далеко простираются последствия одного-единственного поступка – великим становится соблазн не делать ничего, чтобы не нарушать равновесия. Поэтому я приветствую в Лагоне странников из иных земель и миров. Ингизу, который не боится судить и ошибаться; Эрнана Даймонда, жертвующего без колебаний и умеющего побеждать; Танеси Тейта, который действует без оглядки… тебя, Трикси Бланш, способную на любовь без сомнений, не теряющую разума и не ищущую выгоды. О, да, вам страх недеяния