Читать книгу "Панк-Рок. Устная история - Джон Робб"

Если кто-то приходил в студию и устраивал проблемы, я считал своей обязанностью сойти со сцены и навалять ему как следует — я считал, что так все поступают! В конце концов, люди стали говорить: «Я тут ходил на драку, и посреди неё начался концерт Angelic Upstairs!» (Смеется.)

Перед выступлением мы ходили по пабам и смотрели, что там за ребята. Мы очень быстро поняли, что все проблемы идут от фашистов, и стали на них охотиться. Люди говорят: «Возьми самого здорового и навешай ему как следует». Иногда нам попадались самые мелкие. Мы были в пабе в Олдхэме, а там всегда были проблемы на площадке Оддис. Чувак, который был самым борзым, оказался самым мелким. Мы подождали, пока он не пойдет в туалет, потом я подошел к нему и сказал: «Не важно, кто из твоих дружков начнет сегодня драку, вам хана!» И в тот вечер не было никаких проблем.

Возможно, Angelic Upstairs и заслужили себе репутацию крутых ребят, но лишь эта эпитафия была бы несправедлива. На Teenage Warning полно отличных песен, хриплых гимнов и отличной музыки, послужившей площадкой для мощного, хриплого голоса Менси, наполненного праведным гневом рабочего класса. Альбом отлично выдержал проверку временем.

Джимми Перси:

Я продюсировал альбом Angelic Upstairs. Не хотелось быть слишком радикальным по этому поводу, но они не имели ничего общего с тем, что делали мы. Я их продюсировал. Я с ними заключил контракт. Я дал им все шансы для того, чтобы они были тем, кем хотели быть, но то, что они делали потом, это их дело. На тот момент то, что они делали, у меня вызывало только восторг, но то, что они стали делать потом, отличалось от того, что делали мы. У тех групп было мало общего с Sham. Группами, родственными нам, были Killjoys, Saints, Ramones, Stooges, MC5 — они больше всех других групп были похожи на Sham. Они были по сути саундом 1977 года. Сейчас это ушло. Мы единственная группа, которая продолжает так звучать, потому что это наш саунд. Именно так мне нравится — мощный саунд и простота.

Мне хотелось заняться чем-то еще и тут появились Стив Джонс и Пол Кук с идеей насчет того, что я должен петь в какой-то их панк-супергруппе. Мне кажется, эта парочка искала пути отхода, когда из Pistols уходил Джонни. Может, я мог бы заменить его? Я беспокоился, не зная, куда это может завести. Там вовсю употреблялись тяжелые наркотики, и это меня пугало до усрачки. Sex Pistols жили своей славой, а Sham были одной из лучших живых групп в мире.

Разные вещи сходились вместе, но в конце концов ничего нормального из этого так и не получилось. Когда Sex Pistols реформировались несколько лет назад, им приходилось играть те же самые песни снова и снова — они словно кабаре. Не понимаю, почему бы им не выступать в Лас-Вегасе. По-моему, для них там самое место, самая идеальная обдираловка.

Менси:

Году в 1979 я перестал понимать действия Джимми по отношению к людям. Я думал, это простое неуважение. Я не понимал, почему он так себя вел с прессой. Я обвинял его во всех грехах при каждой нашей встрече. Мы были как огонь и вода. Я бы лучше его воспринимал, если бы он не повел себя так с официантом в ресторане. Его зазвездило, а парень всего лишь делал свою работу. Я ему говорю: «Он здесь по двенадцать часов в сутки вкалывает, Джимми. Это люди из рабочего класса». Он стал вести себя как один из Crass — и левые, и правые неправы. За короткий период времени мы стали чужды друг другу.

Последним ударом стала его работа с Куком и Джонсом в 1979 году. Я вообще этого не понял. Джимми сказал: «План такой. Мы едем в Глазго играть концерты и выступать на фестивалях. Менси — ты теперь вокалист Sham 69». Я отвечаю: «Чего?! Хер тебе!!! У меня своя группа. С какого перепугу я должен быть в Sham 69? Найди какого-нибудь другого долбоеба для этого. Если с Angelic Upstairs покончено, то и я ухожу». С того дня мы один на один никогда не пересекались. Жаль, конечно. У Sham 69, по-моему, были фантастические вещи в начале их карьеры.

Мики Геггус:

Sham и Джимми, благослови его Господь, явно притворялись будто вышли оттуда, откуда вышли мы. У Джимми было большое сердце. Если бы он мог предвидеть, он бы никогда не стал бы делать того, что он сделал для тех любителей кусать кормящую руку. Он в открытую шел против многого дерьма и всегда делал все от сердца, а не ради денег. Когда они начинали, они были великой группой. «Angels With Dirty Faces» — какая великая пластинка! «If The Kids Are United» — тоже великая вещь.[270]

На них обрушилась вся злоба медиа, причем без особых на это причин, но они написали хорошие доступные вещи, и мне нравится думать, что мы с Rejects продвинули их тему еще дальше.

Гарри Бушелл:

Я вышел из метро на Финсбери Парк и увидел, как человек 200 из британского движения бегают и бьют витрины. Это был бунт Sham 69. Sham так и не смогли в достаточной степени переубедить скинов. Джимми один из тех людей, которые верят в последнее, что услышали. Человек с добрым сердцем и хорошими намерениями. Одним словом, наивный.

Джимми Перси:

Разве можно не быть наивным в этом мире? Наивность в музыкальном бизнесе — дело естественное. Я работал в долбанном баре Уимпи, а через полгода я уже стою на сцене в Рединге, и 40 000 человек мне подпевают. Конечно, я был наивен.

Наци-скинхеды нам все испортили. Это было глупо. Я им говорил: «Вы откуда, черт подери, все взялись? Вам не кажется, что вы слегка припозднились? Чертов поезд уже ушел!» Я сказал: «Я не хочу быть вашим долбанным лидером!» Кое-кто из них предположил, что я гей. Я подумал: «Хорошо. Прикинусь геем, лишь бы вы от меня отвалили!» (Смеется.)

Беки Бондейдж:

На панк мы серьезно подсели где-то в 1978/79. Мы увидели по телевизору Damned в программе Marc, и я читала музыкальную прессу.[271]

О Clash и Pistols писали во всех газетах. Мне сразу же понравились U.K. Subs. Помню выступление Slits — абсолютная какофония! Это было очень весело и круто видеть девчонок, играющих эту музыку. Большинство групп, на которые мы ходили, выступали в Бристоль Мекка Боллрум. Мой бойфренд был немного старше меня, и он покупал билеты и провожал нас туда. Мы притворялись, будто нам по восемнадцать, хотя нам было всего лишь по тринадцать-четырнадцать.

В Бристоле была отличная панк-сцена. Я пропустила первую волну панка. Она была более артовой — казалось, она была сделана людьми, ставшими знаменитыми за то, что они хотели быть знаменитыми. Я была очарована всем этим и захотела поучаствовать во всем этом. Группы второй волны, например, те же Subs, становились все более популярными, и мы себя больше ассоциировали с ними. У нас был свой паб, куда мы все ходили на Олд Маркет в Бристоле, место называлось Crown. У ирландцев, которые держали этот паб, была овчарка, и я помню, как один из панков мучал их котенка, а они заперли его с этой собакой, мол, хочешь поиграть с животными, поиграй с овчаркой! (Смеется.)