Читать книгу "Рюриковичи - Дмитрий Володихин"

Таким образом, Федор Иванович, отпуская воевод на битву и не вмешиваясь в их распоряжения, в то же время напряженно искал защиты сил небесных для своей страны и своей столицы. Он вел духовную брань, вымаливая заступничество для грешного своего народа. Вера его приближенных в добрый исход вооруженной борьбы упрочилась, ведь они видели в словах Федора Ивановича Божие откровение. Между тем для малой горсти войск, собранных под Москвой, любое известие, укреплявшее духовную стойкость, имело важнейшее значение.

Вслед за победой над Казы-Гиреем происходит событие, не менее важное для русской истории, в особенности для истории Москвы. По воле Федора Ивановича создается монастырь, который в будущем станет одним из знаменитейших в нашей стране.

Пискаревский летописец так рассказывает об этом: Федор Иванович «на том месте, где обоз[127] стоял, велел поставить храм камен Пречисты[е] Богородицы Донския и монастырь согради, и и[г]умена и братию учинити, и вотчину пожаловал под Москвою село Семеновское, семь верст от Москвы по Колужской дороге». О том же повествует Арсений Элассонский. Новый летописец уточняет, что царь желал видеть в новой обители общежительное устройство. Патриарх Иов сообщает, что по прошествии года с небольшим после победы над крымцами «благочестивый самодержец повеле устроити монастырь честен близ царьствующего града Москвы на том месте, идеже прежереченный град-обоз стояше, и в нем созда церковь камену во имя Пречистые Богородицы, честныя и славныя Ея похвалы, и всякими изрядными лепотами пречюдно украси ю; и подобие пречюдные иконы Пречистые Богородицы Донския написати повеле, златом и камением драгим украсив».

Собор Донского монастыря начали возводить в конце лета или осенью 1592 года. Судя по документам того времени, в 7101 году от Сотворения мира (1592/93) собор уже существовал. Значит, его строительство завершилось не позднее августа 1593 года. Там хранился список с чудотворной иконы Богородицы Донской[128], и каждый год 5 июля, в память об избавлении от «агарян», совершались особое празднование и крестный ход из Кремля в монастырь.

Старый (или, иначе, «Малый») собор Донского монастыря — тот самый, возведенный при Федоре Ивановиче, — дошел до наших дней. Он до сих пор напоминает москвичам о доблести их далеких предков, о молитве царя за свой народ, о заступничестве Богородицы.

Великий государь, царь и великий князь Московский и всея Руси Федор Иванович провел на престоле тринадцать с половиной лет. Ночью с 6 на 7 января 1598 года после тяжкой болезни он ушел из жизни.

Кончина Федора Ивановича не меньше, чем смерть Ивана Грозного, окружена слухами, за давностью лет превратившимися в легенды. Твердо известно следующее: до наступления последнего срока монарх успел исповедаться, причаститься и собороваться; 8 января царя похоронили. Его супруга Ирина вскоре стала инокиней Александрой Новодевичьего монастыря. После тяжелой политической борьбы и при поддержке патриарха Иова Борис Годунов занял русский престол. Ныне останки государя Федора Ивановича лежат в Архангельском соборе Московского Кремля, рядом с останками царя Ивана IV и царевича Ивана Ивановича. Тело государыни Ирины Федоровны покоится в подвальной палате Архангельского собора, куда оно было перенесено из разрушенного Вознесенского собора в 1930 году.

Через несколько лет после кончины царя-инока патриарх Иов напишет житийную повесть о святом блаженном государе Московском и всея Руси. Именно так отнесутся к нему некоторые публицисты и летописцы XVII столетия. Почитание Феодора Иоанновича быстро установится в столице России, он попадет в святцы, войдет в Собор Московских святых как чудотворец.

Память святого Феодора совершается в день его преставления 7 (20) января и в Неделю перед 26 августа (8 сентября) в Соборе Московских святых.

ДМИТРИЙ УГЛИЦКИЙ

Несчастный младенец

В череде высокородных Рюриковичей есть личности, которых прославило не удачное правление, не победы над неприятелем и не особое христианское благочестие, вообще не что-либо относящееся к их жизни, а одна только кончина. Самой известной из таких фигур является царевич Дмитрий. Это младший сын царя Ивана IV, родившийся от брака с Марией Нагой.

После смерти отца он жил с матерью в Угличе, на положении удельного князя. Характер мальчика еще не сформировался. Смутные известия о нем, сохранившиеся в иностранных источниках и русских летописях, малодостоверны. Короткая жизнь мальчика, оборванная после того, как он едва вступил в возраст отрочества, — сплошное белое пятно с редкими проблесками твердо установленных фактов.

Загадка гибели царевича волнует умы русских людей на протяжении нескольких столетий. И начать рассказ о нем стоит именно… со дня кончины.

Царевич Дмитрий Углицкий, родной брат государя Федора Ивановича, ушел из жизни 15 мая 1591 года.

Его смерть вызвала большой бунт в Угличе, убийство царского дьяка Михаила Битяговского, приглядывавшего за Нагими, а также его сына Данилы, Осипа Волохова (сына мамки царевича Василисы) и еще нескольких человек. 19 мая до Углича добралась следственная комиссия, спешно собранная в Москве. Ее возглавляли князь Василий Иванович Шуйский, а также митрополит Сарский и Подонский Геласий.

До наших дней дошло «следственное дело» о смерти царевича. Это плод разыскной работы, проведенной комиссией Шуйского. Исследователи сломали немало копий, оценивая достоверность этого документа, весьма внушительного по объему. Он вызвал целую дискуссию. Однако состояние «дела» и приемы работы комиссии отступают на второй план перед одним фактом. Глава комиссии, князь Василий Иванович, будущий государь всея Руси, озвучил три разные версии по поводу судьбы царевича. Официальная версия, опирающаяся на результаты следственной деятельности, такова: играя в «тычку», мальчик испытал приступ «падучей болезни»[129], коей страдал сызмальства, и заколол себя ножом. Для царя Федора Ивановича Шуйский озвучил именно этот вариант (1591). При Лжедмитрии I он признал «подлинность» нового царя, а значит, и возможность чудесного спасения мальчика (1605). Воцарившись, Василий Иванович заявил, что царевича полтора десятилетия назад все-таки убили (1606). Какая может быть достоверность у «следственного дела», если человек, персонально отвечавший за его составление, полностью отверг содержащиеся там выводы? Можно 200 лет заниматься палеографическим и текстологическим анализом этого памятника старомосковского делопроизводства, но итог в любом случае придется ставить под сомнение из-за трех взаимоисключающих свидетельств Шуйского. Всякий раз он под давлением политических обстоятельств менял «показания», и не факт, что последние его заявления по «делу царевича Дмитрия» правдивы.

В разное время политические круги, связанные с Борисом Годуновым, Лжедмитриями I и II, Василием Шуйским и первыми государями из династии Романовых, насаждали одну из трех этих версий.