Читать книгу "Башня Зеленого Ангела - Тэд Уильямс"

Все повернулись. В клубящемся тумане за их спинами возникла фигура в светлой одежде и серебряной маске, восседающая в воздухе над прудом. Болезненно синий свет не выходил за пределы воды, и в зале теперь было темно. Вранн почувствовал, как нечеловеческий ужас охватил его. Он не мог шевельнуться и только молился, чтобы его не заметили. Королева Пика Бурь — ибо кто это еще мог быть? — была так же ужасна, как всякое кошмарное видение Той, Что Ждет Всеобщего Возвращения.

Ликимейя кивнула. Она держалась напряженно, как будто даже слова отнимали у нее слишком много сил.

— Так, Старейшая. Вы нашли способ достичь Пруда Трех Глубин. Это не значит, что вы можете пользоваться им.

Фигура в маске не шевельнулась, но Тиамак ощутил, что от нее исходят волны триумфа.

— Я заставила замолчать Амерасу — я сломала ее прежде, чем мой охотник расправился с ней. Думаешь, ты можешь сравниться с ней, дитя?

— Сама по себе нет, но со мной другие.

— Другие дети. — Рука в белой перчатке поднялась. Туман забурлил, и видение заколебалось. Тиамак смутно ощущал движение среди, стоящих вокруг него, но не мог оторвать глаз от мерцающей серебряной маски.

— Камарис! — закричал Джошуа. — Он уходит!

— Иди, — сказал Джирики. — И ты тоже, Тиамак. Следуйте за ним.

— А как же вы? — Голос принца сломался. — И как мы найдем дорогу?

— Он идет туда, куда его ведут. — Джирики придвинулся к матери, которая уже, казалось, замкнулась в безмолвной схватке с королевой норнов. Мышцы на лице Ликимейи дрожали от напряжения. — И вам надо идти туда же. Здесь наша битва. — Джирики повернулся лицом к пруду.

— Идите! — настойчиво сказала Адиту. Она дернула Тиамака за рукав, заставив его сделать несколько спотыкающихся шагов к Джошуа. — Мы призовем силу Старейшего Дерева и удержим ее, насколько сможем. Но здесь нам не удастся разрушить их план. Утук'ку уже прикоснулась к Главному Свидетелю, я чувствую это.

— Но что она делает, что происходит? — Тиамак слышал, как его голос дрожит от ужаса.

— Мы не можем видеть, — простонала Адиту. Зубы ее были сжаты. — Все, что мы можем сделать, — это удерживать ее, чтобы вы, остальные, могли закончить свое дело. Здесь — наша битва. Теперь идите. — Она отвернулась.

Пульсирующее сияние пруда становилось сильнее, лиловые огни загорелись вдоль стен, колеблясь точно на сильном ветру. Все внутри зала было напряжено. Тиамаку казалось, что он уменьшается, перекручивается и медленно уничтожается вырвавшимися на свободу силами. Нечто могущественное, но лишенное формы обрушилось на него, исходя от туманной фигуры, парившей над водой. Шатаясь, словно под ударами штормового ветра, ситхи выстроились в линию перед прудом, сомкнули руки и начали петь. Когда странная музыка бессмертных возвысилась над водой, огни пруда бешено замигали. Тиамак беспомощно смотрел на сияющий туман, не в силах вспомнить, как следует переставлять ноги. Стены вокруг пруда, казалось, прогнулись и расширились, как будто огромный зал дышал. На краю пруда Адиту покачнулась и наклонилась вперед, но ее брат, стоявший подле нее, помог ей выпрямиться. Песня ситхи, прерванная на мгновение, возобновилась с новой силой.

В ответ на их дикую музыку что-то новое стало возникать в тумане пруда — что-то быстро сплетающееся с бледной тенью королевы норнов. Тиамак увидел это как смутный черный силуэт с раскачивающимися ветвями и призрачными листьями, трепетавшими, словно под ласковым дуновением ветра. Адиту сказала «Старейшее Дерево»; Тиамак ощущал, насколько древним было это огромное создание, его глубокие корни и исходящая от него разумная сила. На мгновение он почувствовал нечто похожее на надежду. Как бы в ответ, синие огни в воде засияли ярче. Свет залил комнату. Силуэт дерева стал более расплывчатым. Вранн чувствовал, как его прижимает к земле завораживающая сила Утук'ку, хлынувшая из Пруда Трех Глубин.

Голос звучал откуда-то из-за спины вранна и казался странно отдаленным и не имеющим никакого значения. Ничто не могло пробиться сквозь туман, наполнявший его уши, сердце и мысли.

Высоко над центром пруда королева норнов казалась существом, состоящим из твердого льда, но что-то черное пульсировало у ее сердца, и зубчатые языки лилового и голубого пламени плясали вокруг ее головы и вырывались из-под сияющей маски. Она вытянула руки, потом сжала в кулаки обтянутые перчатками ладони. Курои внезапно вскрикнул и выпал из круга ситхи, корчась на полу. Черноволосый бессмертный начал видоизменяться, как будто невидимые руки месили его, как тесто. Остальные ситхи резко отшатнулись; призрачное дерево полностью исчезло. Потом Адиту и ее родные пришли в себя и начали бороться, чтобы закрыть отверстие, образовавшееся там, где раньше был Курои. Словно на огромной глубине, под невероятным давлением пытались они снова соединить руки. Упавший ситхи прекратил сопротивление и лежал неподвижно. В его облике больше не было ничего человеческого.

Кто-то дернул Тиамака за плечо, потом еще раз. Он медленно повернулся. Джошуа кричал на него, но вранн не слышал слов. Принц заставил его подняться на ноги и, спотыкаясь, потащил прочь от Пруда. Сердце Тиамака колотилось, готовое выскочить из груди. Ноги отказывались ему служить, но Джошуа тащил, пока наконец Тиамак не смог двигаться самостоятельно. Потом принц повернулся и бросился прочь, вслед за Камарисом. Старый рыцарь был на несколько десятков шагов впереди. На негнущихся ногах он ковылял к темному проходу на другой стороне зала. Тиамак, прихрамывая, пошел за ними.

Песня Детей Восхода снова поднялась позади него, на этот раз более прерывистая. Тиамак не смел оглянуться назад. Синий свет пульсировал в пещере, тени исчезали, появлялись и исчезали вновь.

Несмотря на странные колебания, время от времени сотрясавшие подземные ходы, несмотря на бестелесные голоса, бормотавшие в темноте, Саймон не поддавался страху. Он уцелел на колесе, прошел через пустоту и вернулся. Он отвоевал свою жизнь и теперь не цеплялся за нее так, как раньше, — его хватка стала более уверенной. Что значили такие мелочи, как голод или недолгая слепота? Он бывал голоден и раньше. Ему уже случалось блуждать без света. Кошка молча бежала впереди, иногда останавливаясь, чтобы потереться об него, прежде чем двинуться дальше по извивающимся туннелям. Уже давно его безопасность полностью зависела от этого животного. Больше делать было нечего, и не было смысла беспокоиться об этом.

Что-то происходило вокруг него. Призрачное присутствие и странные искажения были даже сильнее, чем прежде, и казалось, что теперь они приходят так же регулярно, как волны, бьющиеся о берег, волны, которые сметают все на своем пути и потом снова отступают. Он приучил себя к этому, так же как в свое время приучил себя к боли. Саймон нащупывал свой путь по темным коридорам. Сверкающий Гвоздь царапал по стенам, как усики пчелы. Пальцы Саймона касались пыли, сырого мха, паутины и других вещей, куда менее приятных. Он не мог сделать ничего, кроме того, что делал.

Сверкающий Гвоздь, казалось, тоже менялся. Иногда это был простой клинок, колотившийся о его бедро, мгновением позже он, казалось, пульсировал вместе с колебаниями глубин замка, становясь почти живым существом. В такие моменты трудно было решить, кто из них чей хозяин и не два ли они существа, которые вместе путешествуют по темным коридорам.