Читать книгу "Башня Зеленого Ангела - Тэд Уильямс"

— Милость Эйдона. — Джошуа посмотрел на свои ноги, как будто не ожидал, что они все еще стоят на земле. — Что это за место?

Ситхи молчали. Джирики повернулся к смертным:

— Нам надо идти быстрее. Вы сможете?

— Я хромаю, — ответил Тиамак, — но постараюсь поспеть.

Джошуа положил руку на плечо вранна:

— Я не оставлю тебя. В крайнем случае я могу тебя понести.

Тиамак улыбнулся. Он был тронут.

— Не думаю, что до этого дойдет, принц Джошуа.

— Тогда вперед. Ситхи торопятся. Не будем их задерживать.

Они быстрой рысью двинулись дальше по извивающимся проходам. Глядя на спины ситхи, Тиамак не сомневался, что при желании они могли бы оставить своих смертных спутников далеко позади. Но ситхи этого не делали, и это о многом говорило: они считали, что Тиамак и Джошуа могут сделать нечто важное. Он бежал, пытаясь не обращать внимание на боль в ноге.

Казалось, что прошло много часов, хотя у Тиамака не было никакого способа узнать, так ли это: все существо Асу'а казалось странно неустойчивым, и время здесь текло так, что Тиамак не доверял своим ощущениям. Расстояние между ступеньками иногда казалось растянутым на долгие мгновения, а потом внезапно он бежал уже в другой части подземного замка, не в состоянии вспомнить, каким образом преодолел промежуток между этими местами.

Тот, Кто Всегда Ступает По Песку, сохрани мне разум до тех пор, пока я не сделаю того, что должен, молился он. Рядом с ним принц, казалось, тоже находился в безмолвной связи с чем-то или с кем-то.

Некоторое время ситхи настолько опережали их, что огни бессмертных казались всего лишь рассеянным светом в туннеле перед ними. Шар Тиамака, покачивающийся у него в руках, начал мерцать; вранн и Джошуа спотыкались, падали и успели получить изрядное количество царапин и синяков, прежде чем наконец поравнялись с бессмертными.

Ситхи остановились под высокой аркой. Их темные силуэты вырисовывались на фоне слабого света, идущего из высокого зала. Тиамак, хромая, остановился около них, пытаясь отдышаться. Ему было интересно, дошли ли они наконец до света верхнего мира. Тяжело дыша, вранн смотрел на вырезанную на арке змею, чем-то похожую на дракона. Ее хвост извивался по периметру арки и даже по полу. Кончик его был зажат во рту змеи. На тысячах мелких чешуек до сих пор сохранились остатки краски. В дымном свете фигуры ситхи казались искаженными, причудливо тонкими и размытыми. Ближайший к ним, Джирики, повернулся и посмотрел на тяжело дышащих смертных. На лице его было сострадание, боровшееся с другими, более сильными чувствами.

— Там Пруд Трех Глубин, — сказал он. — Если я скажу вам, что это Главный Свидетель, вы получите некоторое представление о том, с какими силами мы столкнулись. Это одно из самых могущественных мест; Великие Черви Светлого Арда некогда приходили пить его воду и разделяли его безмолвную мудрость задолго до того, как мой народ ступил на эту землю.

— Почему мы остановились здесь? — спросил Джошуа. — Камарис?..

— Может быть. А может быть, он уже миновал это место и прошел дальше. Здесь сила, как я сказал, и это один из источников перемен, которые мы ощущали раньше. Камарис вполне мог быть притянут сюда. — Джирики поднял руку, предостерегая. Впервые Тиамак видел усталость на лице бессмертного. — Пожалуйста, не делайте ничего без спроса. Не трогайте ничего. А если что-нибудь заговорит с вами, не отвечайте.

Тиамак похолодел и кивнул в знак согласия. Тысячи вопросов хотелось ему задать, но напряженность в лице ситхи была веским доводом в пользу молчания.

— Ведите, — сказал Джошуа.

Ситхи несколько нерешительно прошли сквозь арку в широкий зал, полный рассеянного света. Там, где сквозь странную дымку Тиамак мог разглядеть стены, они казались почти только что построенными, неповрежденными. Они ребрились огромными скульптурными колоннами, тянувшимися вверх, к невидимому потолку. Винтовая лестница, массивная, но грациозная, основание которой находилось на противоположной стороне пруда, спиралью поднималась вверх, теряясь в тенях.

Что-то в этом зале было… живым. Никак иначе Тиамак не мог бы назвать это ощущение. Был ли это сам пруд, из глубин которого мерцали движущиеся голубые и зеленые вспышки, вранн не знал, но в этом месте было что-то гораздо большее, чем вода и камень. Воздух был густым и упругим, как во время грозы, и, когда они двинулись вперед, Тиамак обнаружил, что сдерживает дыхание. Ситхи, двигаясь осторожно, как охотники, выслеживающие раненого кабана, развернулись веером вдоль края пруда, становясь неизмеримо дальше от него с каждым шагом. Дымный свет начал мерцать.

— Камарис! — закричал Джошуа. Тиамак удивленно поднял глаза. Принц смотрел на высокую фигуру с длинной тенью в руке, стоявшую позади самого дальнего из ситхи. Принц заторопился вдоль берега; ситхи, внимание которых было отвлечено от пруда, двинулись вместе с ним к одинокой фигуре. Тиамак поспешил следом, мгновенно забыв о боли в ноге.

На миг вранну показалось, что принц ошибся: чем бы ни была фигура, это не был Камарис. Черноволосый, одетый в странные одежды, с ветвящейся короной на голове. Потом зал задрожал, и вранн споткнулся; когда он восстановил равновесие, то увидел, что перед ним действительно старый рыцарь.

Камарис посмотрел на идущих к нему и отступил на шаг, глаза его были совершенно безумны. Он вытянул перед собой черный меч. Джошуа и ситхи остановились вне пределов его досягаемости.

— Камарис, — сказал принц, — я Джошуа. Посмотри, это всего лишь я. Я искал тебя.

Старик посмотрел на него, но меча не убрал.

— Этот мир полон зла, — хрипло проговорил он.

— Я пойду с тобой. Куда ты хочешь. Не бойся, я не буду тебя останавливать.

Голос Ликимейи был удивительно мягким:

— Мы можем помочь тебе, Хикка Титуно. Мы не остановим тебя. Но мы можем уменьшить твою боль. — Она сделала шаг вперед, держа руки ладонями вверх. — Ты помнишь Амерасу, Рожденную на Борту?

Губы старика скривились в гримасе боли и страха. Он отвел руку назад как бы для удара. Темный меч Курои со свистом вышел из ножен, когда он заслонил собой Ликимейю.

— В этом нет необходимости, — сказала она холодно. — В ножны.

Высокий ситхи помедлил мгновение, потом убрал меч. Камарис в свою очередь опустил черный клинок.

— Обидно. — В голосе Курои звучало искреннее сожаление. — Мне всегда было интересно скрестить мечи с величайшим из смертных воинов…

Прежде чем кто-либо еще успел сказать хоть слово, свет вспыхнул, потом зал погрузился в темноту. Мгновением позже свет вернулся, но теперь он был синим, как в середине пламени. Тиамак ощутил, как ледяной ветер продувает его насквозь. Напряженность воздуха усилилась, так что в ушах у вранна застучало.

— Как вы любите смертных. — Ужасный голос пронизывал все его существо. Слова обладали невероятной, невыносимой силой. — Вы не можете оставить их в покое.