Читать книгу "Неизлечимые романтики. Истории людей, которые любили слишком сильно - Франк Таллис"

Она взглянула на меня сквозь мутные стёкла очков и без тени смущения заявила:

– Секса.

Признаюсь, такого ответа я не ожидал.

Секс представляется нам как некая мощная движущая сила, питаемая гормонами; однако природа сексуальной мотивации не так проста и довольно деликатна. Одними гормонами она не объясняется. Несмотря на корреляцию между уровнем тестостерона и вожделением, вполне может случиться так, что у человека с высоким уровнем тестостерона будет слабое желание, а то и вовсе не будет. Точно так же, если удалить семенники, в которых вырабатывается тестостерон у мужчин, вожделение может никуда не деться.

Наше сексуальное желание пробуждается в ответ на эротические мысли, образы или внешние стимуляторы, которые мы считаем возбуждающими, – именно они активируют в нашем мозгу определённые рефлекторные дуги. Гормоны и сигналы, посылаемые от гениталий к мозгу, делают эти дуги очень чувствительными.

Современные психологи объясняют сексуальное вожделение с помощью определённой схемы, называемой теорией побудительных мотивов. К объектам сексуального вожделения нас толкает не мощный источник – мы сами тянемся к ним. Нами движет определённая мотивация. Сила сексуальной мотивации зависит от уже пережитого сексуального опыта: приятный опыт повышает силу мотивации, в то время как неудачный, болезненный – понижает её.

Многим людям нравится заниматься любовью даже в старости. Но с годами вожделение угасает, тем более после пятидесяти лет супружества. Людские тела меняются, и так же меняются нужды и аппетиты. Психолог Роберт Стернберг выдвинул теорию, гласящую, что любовь, какой мы её видим в нашей культуре, состоит из трёх компонентов: интимность (или близость), страсть (как правило, сексуальная) и обязательства. Стернберг называет такую любовь «совершенной любовью». Не всегда в отношениях присутствуют все три составляющие, и не всегда эти составляющие равномерно распределены, поэтому часто получаются разные другие формы любви, менее прочные или менее приятные. Например, одна лишь страсть, без близости и обязательств, ведёт к недолговечному слепому увлечению, а близость и обязательства без страсти – это товарищеская любовь, которая, по сути, является крепкой неугасающей дружбой.

Если считать, что обязательства остаются неизменными, то после многих лет супружеской жизни баланс между страстью и близостью смещается в сторону последнего. Секс перестаёт быть крайней необходимостью, и отношения становятся более товарищескими и сосредоточенными на эмоциональной отзывчивости.

Впервые угасание страсти даёт о себе знать через три-четыре года совместной жизни, примерно тогда пары и начинают распадаться; статистика показывает, что именно на этот период приходится большинство разводов. Причина, скорее всего, кроется в эволюции: три-четыре года – оптимальный срок, чтобы вывести потомство, дать ему достаточно окрепнуть и приспособиться к окружающей среде.

Когда мужчины обзаводятся семьёй, уровень их тестостерона падает и продолжает снижаться, пока они не найдут себе новую подружку. Тестостерон часто описывают как мужской половой гормон, хотя он также играет важную роль в сексуальной жизни женщин, у которых уровень тестостерона во время замужества и деторождения меняется так же, как у мужчин. К тому же женщины испытывают значительную потерю либидо, когда у них наступает менопауза и уровень тестостерона снижается.

Люди любят и ценят секс, потому что жизнь конечна. Даже если пара продолжает заниматься любовью в восемьдесят лет, их секс никогда не сравнится с бурным сексом, который был у них в восемнадцать. Силы и здоровье уже не те, ощущения притупились, да и уровень тестостерона понижен – всё это неизбежно сказывается на физической живости интимного процесса. Наверняка совсем немногие, лёжа на смертном одре, сожалеют о том, что у них в молодости было слишком много секса. Именно секс лежал в основе отношений Мевис и Джорджа. Возможно, только он и держал их вместе.

– Мы занимались им регулярно, – призналась Мевис, погружённая в мысли о невероятной силе и живучести своего либидо. Её голос даже не дрогнул. И ни намёка на улыбку. Я поинтересовался, испытывает ли она чувство вины, вспоминая о сексе. Многих женщин её поколения воспитывали с мыслью, что секс для удовольствия – удел развратных девиц. Я попытался прощупать почву в этом направлении, но Мевис ответила ясно и однозначно: «Нет, никогда не чувствовала себя виноватой из-за секса. С чего бы? Мы ведь были женаты».

Брак, основанный исключительно на сексе, не должен длиться так долго. Он должен развалиться через несколько лет. Теорию Стернберга называют трёхкомпонентной, потому что совершенная любовь подразумевает наличие и равный баланс всех трёх элементов: близости, страсти и обязательств. Совершенная любовь, как трёхногий табурет, держится на трёх ногах: убери хоть одну – табурет опрокинется.

Конечно же, трёхногий табурет может стоять – более или менее устойчиво, – если одна ножка чуть короче остальных. Именно так и получается, когда страсть начинает угасать. Брак становится менее устойчивым, однако все три опоры способны равномерно распределить общий вес и уберечь отношения от распада.

Почему же брак Мевис и Джорджа выдержал так долго? Они практически не разговаривали друг с другом и не имели общих интересов. Понятное дело, что в их супружеской жизни были ещё и обязательства, но, согласно Стернбергу, любовь, состоящая лишь из обязательств и страсти, – это бессмысленная любовь. В ней нет связующего звена, она иррациональна. Зачем кому-то связывать себя обязательствами с человеком, которого он толком не знает? Сперва идёт дружба, общность интересов, и только потом появляются что-то значащие обязательства. К тому же бессмысленная любовь всегда обречена на крах: страсть угасает, и остаются одни только обязательства, а пары, отношения которых строятся лишь на чувстве долга, очень скоро распадаются.

Но у Мевис и Джорджа всё обернулось иначе. Хоть и прошло немало лет, страсть в их отношениях не угасла, секс оставался жарким и поддерживал обязательства на протяжении пятидесяти лет. Разговоры им были не нужны.

Мевис до сих пор тосковала по ласкам мужа, по близости его тела, прикосновениям; её тоска достигла пика и превратилась в жажду, отчаянный зов, даже во что-то более мощное – призыв мужу явиться сюда и сейчас.

– Я до сих пор чувствую его. Знаете, будто бы он рядом со мной.

Важное откровение. Я хотел, чтобы она продолжила рассказ, но заметил признаки внутренней борьбы. Молчать было неуместно, но и задавать вопрос казалось неверным решением. Поэтому я просто повторил её последние слова.

– Вы чувствуете, будто он до сих пор рядом…

– Да, – кивнула Мевис, – когда я в постели. – Она замолчала и взглянула на меня необычным, сосредоточенным взглядом. – Как-то утром я проснулась и вижу: он стоит у шкафа. Ну… призрак.

– И что вы сделали?

– «Джордж, – позвала я его, – Джордж». Но он исчез.

Существуют ли призраки? Конечно существуют. Слишком много очевидцев, чтобы утверждать обратное.