Читать книгу "Научный баттл или Битва престолов. Как гуманитарии и математики не поделили мир - Анника Брокшмидт"

Теории Дарвина и Менделя великолепно дополняли друг друга: одна объясняла, как наследуются признаки при размножении, а другая — что происходило на протяжении нескольких поколений. Но в отличие от популярнейшего автора Дарвина, Мендель был всего лишь силезским монахом без права преподавать. Он выступил с докладом о своей работе в естественнонаучном обществе в Брно, а позже написал статью, которая была опубликована в журнале того же общества. И только через пятнадцать лет после смерти автора эта статья снова попала на глаза другим биологам, которые проводили такие же исследования, пришли к таким же результатам и вынуждены были признать, что обо всем этом уже сказал Мендель. Мендель же, отчаянный монах, сделал перевернувшее науку открытие, только высеяв простой горох.

Но ни Мендель, ни Дарвин не могли предсказать, что бананы окажутся нашими близкими родственниками. И только исследование двух бунтарей и аспирантов Кембриджа, Фрэнсиса Крика и Джеймса Уотсона, позволило установить, сколько крови Чингисхана течет в нас, и вообще — являются ли наши родители теми, за кого себя выдают. А на пороге великого открытия 1953 года Крик был прежде всего известен как никчемный болтун: «Все свои 35 лет Френсис только и знал, что болтать без остановки, и ровным счетом ничего путного не выходило из его болтовни», — рассказывал глава его лаборатории. Проработав в военно-морском флоте несколько лет, он взялся за изучение биологии и попытался попасть в легендарную Кавендишскую лабораторию при Кембриджском университете для подготовки диссертации. Его будущий напарник Джеймс Уотсон, напротив, уже в школьные годы отличался выдающимися способностями. Он выиграл в популярной радиовикторине Quiz Kids и поступил в Чикагский университет на факультет зоологии. Однако ему пришлось всеми способами увиливать от занятий по химии и физики. Он хотел заниматься птицами и только ими. Когда два аспиранта встретились и познакомились в Кавендишской лаборатории, их сразила научная любовь с первого взгляда. Нельзя было сказать, что хоть кто-то из них блестяще разбирался в предмете, но оба они были готовы много и тяжело работать. Они нацелились на Нобелевскую премию и уже знали, что́ должны продемонстрировать — ДНК. Оба они были уверены, что это важный кирпичик жизни, и сообща они собирались выяснить, как устроена эта молекула. Они никогда не ставили экспериментов самостоятельно, а полагались на структурный анализ, который провели их лондонские коллеги Розалинд Франклин и Морис Уилкинс, — а также на небольшие дозы LSD, как выяснилось во время одного интервью. Повертев и подергав бумажные модели, выступив с несколькими неудачными презентациями, сделав ошибочные выводы и скорректировав их с опорой на данные других исследователей, они пришли к поразительной мысли, которая и принесла им впоследствии высшую научную награду. Как пазл, собрали они полную трехмерную модель ДНК и написали статью об этом — не больше 900 слов (примерно треть этой главы). И вот в 1962 году совместно с Уилкинсом они получили Нобелевскую премию по физиологии и медицине. О том, насколько это было заслуженно, спорят до сих пор: Уилкинс тайком копировал записи Розалинд Франклин, чтобы переслать их Уотсону и Крику. Кроме того, ни один из американских лауреатов ни разу не поставил собственного эксперимента, чтобы подтвердить свои предположения. Тем временем работу этой парочки часто приводят в качестве примера некачественного исследования. Но тот факт, что их феноменальное открытие чрезвычайно важно, остается неопровержимым.

А потому мы обойдемся и без семейства Бернулли, и без Кассини, и без Лики. Ведь естествознание доказало, что все живые существа на Земле образуют единую династию невообразимых размеров и сложности. Унаследовав автомобиль, гуманитарные науки, конечно, заберутся внутрь и смогут сносно управлять им, но только науки естественные смогут разобраться, как работает автомобильный мотор. Поэтому, даже когда нам кажется, что нет ничего общего между нами и милыми котиками, которые демонстрируются в очередном ролике в интернете, откуда-то из глубины времен за нами наблюдает наш общий предок. И это нечто более ценное, чем просто большая семья, члены которой поделили между собой силу и знания: такой порядок вещей держится уже многие поколения.

Игра престолов 2.0

Нет ничего нового в том утверждении, что все мы являемся родственниками. Да, биологи смогли установить, как подтвердить наше далекое или близкое родство. И все же в этом раунде на ринге сражаются династии, властные структуры, а также те решения, которые они принимали тогда, много лет назад, и которые формируют наш сегодняшний мир. Естественным наукам почти нечего возразить здесь на аргументы гуманитариев, что знает и сам тренер: иначе к концу раунда он не удалил бы с ринга так быстро семейство Бернулли и компанию. Команде физиков заведомо было известно, что по итогам этого боя ее ждет поражение, потому она и прибегла к отвлекающему «гороховому» маневру. Тяжелые полы мантий наших бойцов просто-напросто смели горошины прочь. Итак, на ринг готовы подняться элитные спортсмены, которым лучше не перечить вовсе. (Физики, мы вас предупредили!) И… бокс!

Семья — это зачастую перекресток самых странных историй. Норн Бейтс и его мать — персонажи триллера Альфреда Хичкока «Психо» (1960) — состояли в крайне странных отношениях. Если мы заглянем в исторические книги, мы найдем там немало примеров взаимоотношений сына и матери, которые, быть может, заканчиваются не так, как в кино, — напомним, сыночек по вечерам с удовольствием болтает с трупом своей матери, который он превратил в мумию, — но попадают примерно в ту же категорию. Если хорошенько покопаться, можно набрести на невероятное, печальное, странное и загадочное. Если бросить в один котел и перемешать сериалы «Клан Сопрано», «Даллас», «Сплетница» и «Карточный домик», сдобрить все это щепоткой безумия, убрать весь блеск и мишуру и перенести действие в далекое прошлое, то мы получим на выходе семейства (и глав семейств), о которых и пойдет речь ниже. Для начала можно было бы выгнать на ринг целую династию, но мы ограничимся лишь символическим выходом и пригласим к бою двух благородных дам, представительниц не менее благородных семейств. Обе они — искусные, умудренные опытом бойцы, которые впитали с молоком матери умение стратегически мыслить и вести тактические сражения. Что ж, пусть начинает самая представительная из дам. Менделю лучше держать свой горошек покрепче!

Юлия Августа Агриппина, или Агриппина Младшая, была одной из самых влиятельных женщин в Древнем Риме. Ее происхождение было благороднейшим из благородных: сам император Октавиан Август был ее дедом, император Калигула был ей братом, император Нерон — сыном. Однако жизнь внутри этого знатного семейства не ладилась и напоминала больше сюжет триллера: предполагают, что ее брат Калигула насиловал своих сестер. После смерти своей любимой (замужней) сестры Друзиллы он окончательно помешался и в конце концов был убит своими политическими противниками. После смерти брата Агриппина вышла замуж за своего дядю императора Клавдия. От первого брака у нее остался сын — печально известный император Нерон, и она убедила нового мужа его усыновить.

Предполагают, что очень многие пали жертвой интриг Агриппины. Например, как считается, она была участницей заговора против собственного мужа Клавдия, который был отравлен. Если бы она была мужчиной, критика в ее адрес звучала бы куда реже, в этом можно не сомневаться: историю тогда полностью писали мужчины, а потому женщин, не соответствовавших стереотипам, часто изображали с сексистских позиций. Кроме того, историки чаще всего были одновременно и сенаторами, которые проповедовали собственные политические взгляды со страниц своих книг.