Читать книгу "Королевский лес. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд"

– Мне, знаешь ли, пришлось ему заплатить, – сварливо объяснил Вальтер.

– Но сколько же мне здесь находиться?! – вскричала она.

– Пока я не вернусь за тобой. Думаю, месяц или два. – С этими словами он уехал.

Жилье могло оказаться и хуже. Купец располагал несколькими деревянными зданиями, окружавшими двор, и Аделе выделили личные покои над складом возле конюшни. Там было безукоризненно чисто, и пришлось признать, что лучшей обители для нее в поместье бы не нашлось.

Ее хозяин был неплохим человеком. Николас из Тоттона – он прибыл из деревни с таким названием, которая находилась в пятнадцати милях на восточной окраине Нью-Фореста, – был свободным жителем боро, где владел тремя домами, кое-какими полями и фруктовым садом, а также промышлял лосося. Хотя ему явно было за пятьдесят, он сохранил стройное, почти юношеское сложение. Услышав, по его мнению, нечто жестокое или хвастливое, он лишь укоризненно смотрел добрыми серыми глазами. Он был немногословен, однако Адела отметила, что в общении с младшими детьми он проявляет тихое, даже игривое чувство юмора. Детей было семь или восемь. Адела подумала, что скучно, наверное, быть замужем за таким человеком, но его хлопотунья-жена казалась полностью довольной. Так или иначе, семейство Тоттон едва ли имело значение для Аделы.

Поговорить было не с кем, заняться – нечем. Участок под новую церковь, которой предстояло красиво возвышаться у реки, пребывал в полном беспорядке. Старую церковь снесли, и скоро, как сказали Аделе, на ее месте примутся за работу десятки каменщиков. Но пока там было безлюдно. Однажды она поехала на защищавший бухту мыс. Там царили тишина и покой. По водам скользили лебеди, на болотах паслись дикие лошади. По другую сторону мыса на западе раскинулся огромный залив, а на востоке низкие каменистые холмы побережья Нью-Фореста тянулись на многие мили, пока не обрывались у пролива Солент, где в пейзаж вклинивались высокие меловые скалы острова Уайт. Вид был прекрасный, но Аделу не порадовал. В другие дни она прогуливалась или сидела у реки. Делать было нечего. Вообще. Прошла неделя.

Потом прибыл Эдгар. Ее удивило то, что он знает, где она находится.

– Вальтер сказал отцу, что вы здесь, – пояснил он, но умолчал о том, что уже вся долина Эйвона до самого Фордингбриджа зовет ее «покинутой леди».

После этого визита жизнь показалась Аделе чуточку интересней. Эдгар навещал ее как минимум раз в неделю, и они совершали конные прогулки. В первый раз проехали пару миль по долине Эйвона до небольшой возвышенности, известной как холм Святой Катерины, откуда открывался великолепный вид на долину и южную часть Королевского леса.

– Там почти достроили новое приорство, – показал Эдгар. – В следующий раз возьму вас туда. А потом – и вон туда.

Он сдержал слово. Порой они объезжали долину Эйвона или же бродили вдоль береговой линии Нью-Фореста до самой деревни Хордл, где залегали соляные пласты. Куда бы они ни ехали, Эдгар обязательно что-нибудь рассказывал; так, остановившись у крошечного мутного ручейка, он сообщал: «Здесь нерестится сельдь. Вы бы и не подумали, но это так. Прямиком идет в Нью-Форест».

В его третий визит Адела встретила Эдгара близ Рингвуда, и они через вересковую пустошь отправились к мрачной деревушке под названием Берли.

– В этом месте есть нечто странное, – не смогла не отметить Адела.

– Поговаривают, что тут колдуют, но это постоянно слышишь о лесе.

– Да неужели вам знакомы и ведьмы? – со смехом спросила она.

– Жену Пакла считают ведьмой.

Она взглянула на него – шутит? Но вроде нет.

– В Форесте существует замечательное правило: не спрашивай, если сомневаешься, – улыбнулся Эдгар и пустил коня рысью.

Во время этих поездок он часто расспрашивал Аделу о ней самой: намерена ли остаться в Англии, чего ожидает от Вальтера, какого мужа ей хотелось бы, чтобы он нашел. Адела отвечала осторожно. В конце концов, она находилась в трудном положении. Но однажды, не без толики заносчивости, она призналась: «Меня привлекают нормандские рыцари, ведь и я нормандка». Эдгар немного приуныл, и Адела пожалела его, но ей хотелось сохранить свой статус.

Прошло два месяца, а от Вальтера так и не было ни слова.

Не будь Адела столь уверенной в себе после прогулок по Королевскому лесу с Эдгаром, тем летним днем она, наверное, не заехала бы так далеко в одиночку. Добравшись до центральной области леса, она о чем-то задумалась, и ее лошадь какое-то время неторопливо двигалась по лесным тропам, как ей было угодно. Потом Адела спешилась и устроилась отдохнуть на крохотной опушке, предоставив животному щипать траву. Ее вывел из грез внезапный шум, с которым стадо оленей вдруг ринулось через подлесок. Полная любопытства, она быстро вскочила в седло и пустила лошадь рысью, чтобы посмотреть, что их спугнуло. Резко выехав на открытый участок и увидев впереди фигуру, которая показалась ей знакомой, она устремилась вперед, едва ли думая, что делает. Человек обернулся. Она увидела. Но было уже поздно.

– Добрый день, Годвин Прайд, – сказала она.

Прайд уставился на нее. На миг он утратил привычное самообладание. У него даже челюсть отвисла. У Прайда не укладывалось в голове: как же он не услышал ее приближения? Ему понадобились считаные секунды, чтобы пересечь поляну, и еще несколько – чтобы взвалить на плечи подстреленную олениху. Очевидно, дело затянулось. Невезение превзошло всякую вероятность.

И эта девушка – именно она из всех возможных встречных. Нормандка. Еще хуже было то, что весь Нью-Форест знал о ее поездках с Эдгаром.

Худшее же то, что его поймали, как сформулировано в законе о лесе, с поличным: при олене и с окровавленными руками. Тут не выкрутишься. Это его работа. По закону ему отрубят конечность, а могут даже вздернуть. Кто их знает?

Он огляделся. Они были одни. Всего на миг он прикинул, не убить ли ее, но выбросил эту мысль из головы. Убитая олениха соскользнула с его спины, когда он выпрямился перед девушкой гордо, как лев. Если он и боится смерти, то не покажет этого.

А затем он подумал о близких. Что им делать, если он угодит в петлю? Все они вдруг предстали перед ним: четверо детей, а дочке всего три года; жена и ее горькие слова. Она будет права. Как ему объяснить это детям? Он услышал собственный голос: «Я совершил глупость». Не давая даже себе в этом отчета, он коротко охнул.

Но что ему делать? Умолять эту нормандку? С чего ей ему помогать? Она будет обязана доложить Эдгару.

– Правда, славный денек?

Он моргнул. Что она плетет?

– Я нынче выехала рано, – продолжила она невозмутимо. – Не хотела забираться в такую даль, но погода уж очень хороша. Если я поеду туда, – она показала, – то, видимо, попаду в Брокенхерст?

Слегка ошеломленный, он кивнул. Она говорила как ни в чем не бывало. Что за дьявольщина у нее на уме?!

И тут до него дошло. Она не смотрела на оленя.