Читать книгу "Упраздненный ритуал - Чингиз Абдуллаев"

— Обязательно. Когда погиб Рауф, они вместе были вгорах. Такой ужас. А потом так получилось, что дважды подряд кто-то умирал.Один раз Олег Ларченко, кажется, у него был разрыв сердца, а второй — ЭльмиpaРамазанова. Вова говорил, что это какой-то грабитель, которого уже арестовали.Люди совсем стали дикими, некоторые вообще в зверей превращаются. Может, вызайдете, у меня еще стоит мебель.

— Спасибо, нам действительно пора, — Дронгопосмотрел на молчавшего Вейдеманиса:

— Мы ведь опаздываем?

— Да, конечно, — кивнул Эдгар.

— Вы передайте своему племяннику, чтобы он вовремяпришел завтра на встречу. А мы ему позвоним, — пообещал Дронго.

— Может, вам нужен его мобильный телефон? —спросила все понимавшая тетушка.

— Если вы дадите еще и телефон, я буду ваш вечныйдолжник, — пошутил Дронго.

— Запишите, — назвала номер телефонаГабышева, — внешне вы производите впечатление порядочного человека.

— Я запомню, — сказал на прощание Дронго.

Когда они спускались по лестнице, Вейдеманис не выдержал:

— Ты заранее предполагал нечто подобное?

— Нет, конечно. Просто я думал, что может быть нечтопохожее. Я, кажется, понимаю, почему был напуган приехавший ко мне Раис Аббасови почему так упрямо молчит Керимов. Очевидно, все, что связано с Габышевым, этонегласное табу, и они не могут ничего мне рассказать.

— Ты хочешь сказать, что Габышев связан с местнойслужбой безопасности?

— Думаю, что как раз не с местной, — ответилДронго.

Они вышли из дома. На этой улице было много так называемых«сталинских» домов, построенных в середине пятидесятых годов. В начале века этобыла знаменитая Базарная улица, потом здесь проложили трамвайные линии. Ужепозже улица была переименована. На ней появилось здание Министерства внутреннихдел, был построен Центральный универмаг. В тридцатых появилось зданиеиздательства «Азернешр». И уже позже здесь возвели несколько элитных по темвременам домов, один из которых стал домом композиторов, второй — домомписателей, еще один — домом ученых, следующий отдали сотрудникам СоветаМинистров. На этой улице жили многие известные композиторы, писатели, ученые.На некоторых домах можно было увидеть мемориальные доски.

— Ты можешь мне объяснить, что именнопроисходит? — спросил Вейдеманис.

— Думаю, что да. Хотя это только мои предположения.Аббасов пришел ко мне очень напуганный. Понимаешь, нельзя так пугаться,находясь в другом городе и в другой стране. Маньяк, если он действительносуществует, убивает людей, руководствуясь строго установленным ритуалом. Тольков день встречи и только в этом городе. Вряд ли он стал бы преследоватьАббасова. И тот не настолько глуп, чтобы этого не понимать. Это первоесоображение. Второй, очень интересный, довод. Рассказывая об убийствах, онпроговорился, сообщив, что беспокоится за детей, так как уже два дня находитсяв Москве. Я сразу обратил внимание на его слова. У него был мой телефон. Почемуон два дня не звонил мне, если приехал в Москву? Ведь он приехал именно длятого, чтобы встретиться со мной. И наконец, почему Керимов соврал, давая ложныепоказания, чтобы выгородить Габышева? Только в том случае, если он твердоубежден, что Габышев не виноват, что он не мог толкнуть своего бывшегоодноклассника, даже поссорившись с ним. А тот факт, что сам Аббасов признался вэтом, окончательно убедил меня, что Керимов намеренно выгораживал Габышева.Теперь насчет проверки на детекторе. Почему Керимов проверил всех, кромеГабышева? Аббасов был в это время в Москве, но ведь Габышев уже находилсяздесь. Почему его не пригласили? Ведь он должен быть одним из главныхподозреваемых. Именно он поспорил с Рауфом в тот роковой день. Весь комплексвопросов дает почти наверняка один ответ, если вспомнить то немногое, что мнерассказал Аббасов о своем бывшем однокласснике. Почти о каждом он рассказалподробно — о семье, о работе, даже вспомнил о том, что Ольга Рабиева приехалаиз Таджикситана. Но про Габышева он мне не сказал почти ничего. Работает где-тои системе Академии — такая неточность, не совсем тот ответ, которого я ждал.Затем он сообщил, что Габышев закончил восточный факультет местногоуниверситета. Оттуда обычно набирали кадры в КГБ, тем более в девяностом, когданачались волнения в местных республиках. Наконец, еще два факта. Он сказал, чтоони хотели обратиться ко мне еще в прошлом году, сразу после убийстваРамазановой. Но что-то или кто-то им помешал. И самый главный довод: Габышевстажировался в арабских странах уже в девяностых годах. Понимаешь, к чему яклоню? Он закончил университет в девяностом, а потом уехал работать. Значит,уже тогда он работал на центральный аппарат, а не на местную службугосбезопасности. Но они наверняка знали о нем, так как вербовка обычно идетчерез местные службы, а в девяностом году республиканский КГБ не простоподчинялся союзному. Тогда в Баку произошли кровавые события, которые позженазовут «кровавым январем». Сначала были погромы армян, потом, когда уже всеуспокоилось, ввели войска и начали расстреливать безоружных людей на улицах.Гибли не только азербайджанцы. Среди погибших были русские, евреи, лезгины, армяне…Старики, женщины, дети. Горбачев потом сказал, что он, как всегда, ничего незнал. А местный КГБ укрепляли кадрами из центра. И заодно вербовали всех, когомогли. Вот, сложив все эти факты, я и пришел к выводу, что Аббасову и еготоварищам год назад не позволили обратиться ко мне. А в этом году его в Москветоже серьезно предупредили, но разрешили поговорить со мной. Однако от Габышевапостарались отвести все подозрения.

— Ни один человек на свете не поверит, что ты раньше незнал про Габышева, — вздохнул Вейдеманис. — Тебе не говорили вдетстве, что нельзя быть таким умным?

— А я не был в детстве умным, — ответилДронго, — контрольные работы я списывал у своих товарищей. Мне былонеинтересно ими заниматься. Я сидел на последней парте и все время читал книги.Правда, потом, я занимал первые места на районных и городских олимпиадах, новсе равно учился не лучшим образом.

— У тебя все не как у людей, — пробормоталВейдеманис, — как это Джил решается связать свою жизнь с таким человеком,как ты. Я бы на ее месте поостерегся. С тобой невозможно разговаривать, ты всеравно все вычислишь. И у тебя странная манера общения. Обычно все, кто ведетрасследования, стараются меньше говорить и больше слушать. А ты непрерывноговоришь, но при этом успеваешь услышать то, что тебе нужно.

— Открою тебе секрет. Это мой метод. Еврейские мудрецыучили, что только тот, кто может правильно задать вопрос, получит на негоисчерпывающий ответ. Чтобы сформулировать правильный вопрос, нужно знать, какойответ ты хочешь получить. Но как поставить вопрос, если я еще ничего не знаю?Тогда нужно понаблюдать за своим собеседником. Нужно сказать первые несколькофраз и проследить за его реакцией. И тогда станет ясно, какие именно вопросыему следует задавать. Как видишь, я не такой умный, как герои Конан-Дойла илиСименона. Мне нужно наблюдать за человеком, чтобы сформулировать точный вопрос.А это лучше всего делать в процессе общения, когда я говорю, а он слушает.Нужно следить за его реакцией. Кстати, в мировой литературе есть один внимательный«болтун», который о себе чрезвычайно высокого мнения. Я, к счастью, не страдаюподобным пороком. Это Эркюль Пуаро, любимый герой Агаты Кристи. Но и он частоформулировал вопрос, не расспрашивая ни о чем своего собеседника. Я так неумею.