Читать книгу "Исповедь «святой грешницы». Любовный дневник эпохи Возрождения - Лукреция Борджиа"

Но сначала меня поразила мать моей новой подруги – Кларисса Орсини. Наша мама очень красива, я уже видела немало красивых женщин в Риме, но там увидела Прекрасную даму. Ни ледяной пронизывающий декабрьский ветер, от которого тряслись мы все, ни мелкий дождь не мешали ей, словно вокруг мадонны Клариссы сама погода была иной. Мы не замечали, красива ли она, какого роста, какого цвета у нее волосы, видели только величавую поступь и горделивую осанку.

А рядом не менее достойно выступала тонкая, нежная девушка, очень юная, вся лучившаяся внутренним светом – Маддалена. Ей не было и четырнадцати, и этот нежный цветок отдавали в жены некрасивому грубому дону Франческо, которому исполнилось сорок лет. Дон Франческо отнюдь не был благороден, напротив, он был груб, любил выпить и провести ночь в самых непотребных местах Рима. Ни для кого не секрет, что дон Франческо торговал буллами и отпущением грехов даже за убийства.

Тогда я впервые содрогнулась, вдруг поняв, что замуж выходят совсем не по любви, а из какой-то необходимости! Это было страшное открытие, в тот день я стала взрослой в душе.

Но я увидела и то, что Маддалена не теряет присутствия духа, она мужественная девушка. Мне очень хотелось иметь такую сестру. У меня были две сводные старшие сестры – дочери нашего отца от других женщин, но они держались от нас особняком и были слишком взрослыми, чтобы замечать меня – малышку.

Я сказала отцу, что мечтаю подружиться с такой прекрасной девушкой, мечтаю, чтобы она относилась ко мне по-сестрински. Отец удивился, но ответил, что нет ничего проще – его кузина Адриана де Мила доводится Маддалене тетей.

Мы подружились! Это была счастливая дружба, я обрела старшую, мудрую не по годам наставницу. Замужество Маддалены было ужасным, ее супруг с годами не стал лучше, напротив, он делал долги, торговал всем, чем торговать не имел права, и только милосердие моего отца, ставшего папой Александром, позволило дону Франческо не попасть в тюрьму из-за растрат и преступлений.

Маддалена учила меня мужеству и терпению. Оказываясь в тяжелом положении, я непременно вспоминала свою такую юную и такую мудрую наставницу.

А еще она рассказывала о своем замечательном отце Лоренцо Великолепном. Я видела портрет Лоренцо Медичи, он не отличался красотой, но все, кто был с ним знаком, в том числе Карло Канале, утверждали, что о внешности забываешь, стоит встретиться взглядом с его большими темными глазами или услышать глубокий голос. Маддалена при всей ее хрупкости обладала сильным характером и таким же обаянием, что, к сожалению, не подействовало на ее супруга.

Карло Канале посоветовал отцу не только познакомить меня с Маддаленой, но и поручить заботам донны Адрианы де Милы. У меня прекрасная мама, и хотя ей очень не хотелось отпускать от себя единственную дочь, она прекрасно понимала, что мне лучше жить во дворце Санта-Мария-ин-Портико и учиться премудростям поведения в обществе там. Я понимаю, как тяжело было маме отдавать меня донне Адриане и видеться не каждый день, но Ваноцци Каттанеи отличалась не только красотой, но и благоразумием и умом. Она пожертвовала собой ради моего будущего.

Мне не было десяти, когда я стала воспитанницей донны Адрианы де Милы. Ласковая материнская забота сменилась жестким порядком дворца Санта-Мария-ин-Портико. Во дворце говорили только на латыни, считая итальянский вульгарным, донна Адриана знала французский, испанский и древнегреческий, от меня потребовали того же. Еще были пение, танцы, рисование и ненавистное мне вышивание. Я не раз поблагодарила Карло Канале за его учебу, теперь мне легко давалось все, кроме этой самой вышивки! Не знала глупей занятия – ковырять иголкой холст, делая вид, что занята полезным делом.

Маддалена посоветовала в это время читать стихи или мысленно вести утонченные беседы.

Кроме того, я немало времени проводила в монастыре Святого Сикста на Аппиевой дороге – донна Адриана решила, что если и учиться чему-то, то в монастыре с незапятнанной репутацией. Мне монастырская строгость и чистота понравились, не раз, когда приходилось сбегать от мерзости окружающей жизни, я пользовалась приютом именно Сан-Систо.

Этот modus vivendi (образ жизни – лат.) меня вполне устраивал, тем более в жизни появилась еще одна подруга. Не просто в жизни – во дворце. Я дружила с внучками папы Иннокентия Баттистиной и Переттой, но их интересовали только наряды и пустая болтовня, а видеться с Маддаленой каждый день не удавалось, у нее были супружеские обязанности, к тому же она родила дочку, к которой синьор Франческо оказался совершенно равнодушен, как и папа Иннокентий, и даже Лоренцо Медичи к своей внучке.

Позже, размышляя над равнодушием Святого отца и великих Медичи к судьбе Маддалены и ее детей, я невольно сравнивала поведение своих родителей по отношению к нам. Отец, даже рискуя своей репутацией и карьерой, добился от папы Сикста признания законности Чезаре и Хуана, а позже, уже став папой, объявил нас всех четверых своими детьми. И он никогда не бросал никого на произвол судьбы! Даже женив братьев против их воли или выдавая меня замуж по расчету, он заботился не только о своих делах, но и о нашем будущем. Я обижалась на отца за браки и разводы, но вынуждена признать, что он всегда приходил мне на помощь в трудную минуту.

Мама также.

Сейчас я сознаю, как тяжело было ей не требовать себе место рядом с отцом, хотя мама могла сделать это. Как больно и унизительно отдать меня на воспитание чужой женщине только потому, что эта женщина принадлежит к знатному роду. Думаю, Карло Канале подсказал маме, как себя вести, чтобы не навредить ни себе, ни отцу, ни нам с братьями. Она послушала мудрый совет, все вокруг знали, что наша мама – Ваноцци Каттанеи, но она никогда не напоминала об этом другим.

Мама не знала латыни, не умела играть на виоле, не владела иными языками, кроме итальянского, не имела подруг среди знатных мадонн. Она даже толком не умела писать, пользуясь услугами секретаря, зато прекрасно умела заботиться о нас, вести хозяйство и выгодно вкладывать деньги, увеличивая свое богатство. Но главное – в ней не было ни капли крови знатных фамилий.

Учиться чему-то ради косых взглядов знатных мадонн нелепо, пытаться попасть в общество тех, кто всегда будет смотреть свысока, заманчиво только для глупцов. Ваноцци Каттанеи предпочла остаться самой собой и жить в свое удовольствие. Она владела гостиницами и виноградниками, приютами и землями, устраивала великолепные пиры для своих детей, но никогда не вмешивалась в нашу жизнь. Но мы всегда знали, что можем попросить у нее совет или просто побывать в гостях.

Rara prudentia (редкое благоразумие – лат.).

Донна Адриана де Мила решила обручить своего пасынка Орсо Орсини с одной из красивейших девушек Джулией Фарнезе. Эти Фарнезе не были богаты, но ведь донна Адриана тоже не очень богатая вдова, полагавшаяся лишь на щедрость нашего отца, а сам Орсо после одной нелепой драки окосел. Не очень завидный жених, но у Джулии не было выбора, да ее и не спрашивали.

Ваше Преосвященство, вы помните красавицу Джулию Фарнезе, не восхититься ее внешностью невозможно.