Читать книгу "Отражение - Вадим Панов"

Очнувшись, я кричал от боли – она рвала меня, несмотря на всю ту наркоту, что в меня вливали, а когда вспомнил, что они сделали с Ольгой, – кричал и от боли, и от ненависти. Я знал, что искалечен, и выжил только потому, что ненавидел. Но что толку от того выживания и от той ненависти? Кем бы я вышел из больницы? Беспомощным инвалидом. И тогда пришла Порча. Ленка Порча, двоюродная сестра моей принцессы. Ленка Порча, которая сказала, что не смогла отыскать зверя, но знает, что нужно делать. Я не поверил. И не верил до тех пор, пока не увидел, как она плавит в руке стекло. Как заживляет раны. Как снимает боль… И еще: Ленка была честна со мной. Она сказала, что я попаду в Отражение, но умру. Я выпущу зверя, но отдам ему свою кровь. Мой двойник стал плотью Отражения, а моя кровь связала его с Днем. Я не должен был помнить только одно: что случилось с Ольгой. Я должен был это выяснить…

Я выяснил.

– Где Сердцеед? – глухо спросила Порча.

– Издох.

– Ты меня обманул.

– Все закончилось.

– Ты отомстил.

– Я умер.

– Таким было условие сделки.

– Что дальше?

Я не хотел задавать этот вопрос, но он сам сорвался с губ. Потому что я действительно не знал, что делать дальше. Я ведь не настоящий – я двойник. Я был создан для того, чтобы найти и убить. У меня хорошо получалось ненавидеть и еще – любить мою принцессу. Но что делать теперь?

– Теперь ты свободен, – негромко произнесла Порча.

– Я не был рабом.

– Неужели? – Она не смеется, она серьезна, но от этого только хуже, потому что она права. – Ты был рабом своей ярости.

– Знаю… – Я неуверенно машу рукой и в последний раз оглядываю родной двор, посреди которого я лежу мертвый. – Я умру?

– Нет, – качает головой Ленка. – Дети Великого Полнолуния ребята крепкие, ты протянешь долго.

– Что я буду делать это долго?! – кричу я.

Мне страшно.

– Теперь у тебя есть жизнь. – Порча поднимается. – Пошли, покажу тебе Отражение.

Серость рассвета почти исчезла. Лающий страж спит. Я медленно бреду за Ленкой по улице, на которой становится все больше и больше желтых машин, а дом, который должен был родиться в Питере, смотрит мне в спину.

Я иду жить свою жизнь.

Макам I. Проклятый старый дом

В заросшем парке стоит старинный дом,

Забиты окна, и мрак царит

Извечно в нем,

Сказать я пытался, чудовищ нет на земле,

Но тут же раздался ужасный голос во мгле,

Голос во мгле…[2]

Ingresso

Летний дождь не приносит холода – он освежает. Его прохладные капли падают на раскаленные камни, на асфальт, только что потевший липкой смолой, на горячие крыши и людей, радующихся брызгам неба. Капли рассказывают, что скоро, через месяц, или два, или три – не важно… Время не важно, ведь оно проходит, и скоро наступит осень. Капли потяжелеют и помрачнеют, наполнившись грустью желтых листьев и холодным смехом длинной ночи…

Но сейчас они веселы и в радость даже вечером, делая сумрачную прохладу еще более свежей, а город – чистым.

И именно в дождь свернул на Охотный Ряд необычный автомобиль: черный, как засвеченная пленка, и такой же блестящий, а главное – такой же старый «Horch 951 Pullman», железный аристократ, рожденный в давние времена фотографических отражений. «Horch» ехал быстро, но аккуратно, привлекая не внимание дорожной полиции, а только взгляды – и полицейских, и автомобилистов, и даже прохожих, оборачивающихся на воплощенное в металле изящество. Зрители понимали, что в таком лимузине перемещаются очень важные персоны, удивлялись отсутствию сопровождения из тяжелых, прямоугольных внедорожников, и не догадывались, что единственным пассажиром блестящего «Horch» был его шофер.

Посланный в город с поручением.

С Новой площади он повернул на Маросейку, с нее – на Большой Спасоглинищевский и стал неспешно спускаться к Солянке. Но, почти добравшись до нее, притормозил, взял налево, в темный двор старого двухэтажного дома, и остановился у ведущей в подвал двери. У двери не толкались, хотя заведение «Подпольный Шомпол» пользовалось в Отражении популярностью, и столики приходилось заказывать, а лишних гостей держать в уличной очереди.

Но не сегодня.

Сегодня водитель поставил «Horch» напротив двери, но охранники смолчали. Не струсили – они мало чего боялись, – а промолчали, признавая право гостя вести себя подобным образом. Охрана у неприметной двери неприметного подвального заведения тоже отличалась неприметностью: два заурядного сложения брюнета в черных футболках, кроссовках и брюках свободного кроя. Скромные крепыши с узкими черными глазами, которых не сразу заметишь, а если заметишь, то внимания не обратишь. Но то – несведущие. Водитель же отлично знал, что заведение стерегут яомо, а судя по тому, как они поворачивали головы – леопарды в своем втором облике.

Очень опасные противники, хоть и неприметные.

Но даже они не рискнут оскорблять владельца лимузина нападением на его шофера. Знают, к чему приведет подобная наглость.

Охранники смолчали.

Водитель же заглушил двигатель, распахнул дверцу и вышел. Он был одет в классическую темно-оливковую форму шофера: фуражка, френч, галифе, черные сапоги и черные кожаные перчатки. Костюм был пошит идеально, сидел как влитой, полностью соответствовал блеску длинного «Horch», и вместе они наполняли московский двор ароматом почти забытого стиля тех времен, когда автомобили еще соревновались в изяществе с каретами. А сам водитель оказался человеком выше среднего роста, плотным, чуть округлым в плечах, но даже с виду – необычайно крепким. У него было простоватое лицо, украшенное аккуратными усами, черные глаза и большая ямочка на мягком, невыразительном подбородке.

Что же касается манеры поведения, то она отличалась такой уверенностью, словно длинный «Horch» принадлежал ему: хозяева шофера были настолько могущественны, а служил он так долго, что не мог не впитать часть их силы.

– Нас предупредили, – резким, чуть каркающим голосом произнес один из яомо.

У этой породы оборотней говорить получалось плохо.

– Он здесь? – осведомился водитель.

– Проводить?

– Не надо.

Сразу за дверью начиналась длинная прямая лестница с одной маленькой площадкой, спустившись по которой шофер оказался в первом зале «Подпольного Шомпола». Это заведение занимало весь подвал дома, весь старый подвал старого дома, и хозяева специально оставили напоказ древнюю кирпичную кладку, подчеркивая солидный возраст помещений. Залы получились не очень большими, но этот факт придавал «Подпольному Шомполу» очарования.