Читать книгу "Череп грифона - Гарри Тертлдав"

Надвигался рассвет, бледнел серп убывающей Луны, рядом с которым виднелась блуждающая звезда Крона, а яркая блуждающая звезда Зевса висела теперь низко на западе.

— Понятия не имею, — ответил Менедем с юта; голос Соклея, должно быть, разносился дальше, чем тот думал. — Да мне, в общем-то, на это и плевать, — продолжал капитан «Афродиты». — Если он не появится здесь к тому времени, как солнце встанет над морем, мы все равно отплывем. Пусть меня заберут эринии, если я буду рисковать судном в этой глупой войне.

«Ты ведь рисковал в прошлом году в войне между Сиракузами и Карфагеном», — подумал Соклей. Тогда он счел Менедема совершенно безумным, но его двоюродному брату не только все сошло с рук, но он в придачу также получил большую прибыль. Не исключено, что с тех пор Менедем кое-чему научился. А может — скорее всего — он просто не видел возможности заработать деньги, оставаясь в Кавне.

Аристид выбросил вперед руку.

— Кто-то сюда идет!

— Внимание, приготовьтесь отдать швартовы! — хрипло выдохнул Диоклей. — Гребцы, приготовиться!

Если к торговой галере приближаются воины Гиппарха, а не Киссид и его спутники, «Афродита» сможет быстро уйти.

Как и Аристид и все остальные на борту акатоса, Соклей пытался разглядеть — кто же идет. Он не жаловался на зрение, но ему все-таки было далеко до остроглазого впередсмотрящего.

— Кто бы там ни был, с ними женщины, — сказал Аристид. — Видите длинные хитоны?

Спустя мгновение Соклей и сам их увидел.

— Если только Антигон не нанимает на службу амазонок, это, должно быть, проксен и его семья, — пошутил он.

Двое гребцов засмеялись.

Но не успел Соклей договорить про амазонок, как подумал: а может, такое и впрямь возможно? Теперь, когда среди груза «Афродиты» имелся череп грифона, то, что раньше казалось чистой воды мифом, внезапно приобрело совершенно другой оттенок.

Трое мужчин, три женщины, маленький мальчик, ребенок на руках одной из женщин — неясно, мальчик или девочка. Самый высокий и плотный мужчина в этой группе был, без сомнения, Киссидом. Одна из женщин могла быть его женой, вторая — дочерью. Третья почти наверняка была невесткой — очень редко в семье росли две дочери.

Свет стал ярче, женщины подошли ближе, и Соклей увидел, что лица их прикрыты покрывалами, защищающими от жадных взглядов чужих мужчин.

— Спасибо, что подождали нас, мои друзья и гости! — окликнул Киссид.

— Поднимайтесь на борт, да побыстрее, — сказал Менедем с кормы. — Мы не можем попусту терять время!

— Ты, вероятно, прав, — со вздохом согласился Киссид. — Скорее всего, один из наших рабов уже отправился на холм к Гиппарху.

Он и его спутники поспешили по причалу к судну.

Когда все поднялись на борт, торговец оливками представил мужчин:

— Мой сын Гипермений, мой внук Киссид, мой зять Ликомед, сын Ликофона.

Он всеми силами пытался сделать вид, что женщин тут нет вообще.

Менедем тоже, согласно обычаю, очень старался не смотреть на них так, будто пытался разглядеть что-то сквозь покрывала. Но Соклей видел, что его двоюродному брату подобное не по силам. Он просто не мог не смотреть — чем сильнее женщины прикрывались, тем сильнее Менедему хотелось знать, что же они прячут. Множество эллинов поступали точно так же, но капитан «Афродиты» мог перещеголять в этом большинство других мужчин.

— Почему бы вам всем не подняться на бак? — спросил Менедем. Как и Киссид, он не проронил ни слова насчет женщин. Самое большее, что он себе позволил, это короткое замечание: — Никто вас там не побеспокоит.

— Спасибо, — сказал Киссид.

Соклей торопливо спустился с бака и пробрался на ют, в то время как проксен Родоса в сопровождении своих близких направился на нос. По меньшей мере одна из женщин пользовалась духами; сладкий запах заставил Соклея быстро обернуться. Но он даже не был уверен, от какой именно женщины этот аромат исходит.

— Отдать швартовы! — крикнул Диоклей, и канаты, удерживавшие «Афродиту» у пирса, упали на дно акатоса.

Почти в тот же миг Аристид сказал:

— Вижу еще людей, идущих к гавани!

Соклей тоже их увидел.

Благодаря плюмажам из конского волоса, венчающим бронзовые шлемы, эти люди казались более грозными и высокими, чем были на самом деле.

— Они идут сюда не затем, чтобы пригласить нас на симпосий, — проговорил Менедем с достойным уважения спокойствием. — Уходим.

— Весла на воду! — скомандовал Диоклей и начал бить колотушкой в бронзовый квадрат, выкликая: — Риппапай! Риппапай! Давайте, лентяи! Напрягите спины!

Медленно, будто скользя по клею, «Афродита» начала отходить от пирса. Каждый новый гребок, казалось, заставлял ее двигаться чуть быстрей, чем предыдущий; ей понадобилось немного времени, чтобы набрать скорость.

Сын Киссида — а может, его зять — сказал взволнованный тенором:

— Они перешли на бег.

— Риппапай! Риппапай! — выкликал Диоклей.

— Эй, вы! — закричали с берега.

— Кто? Мы? — отозвался Соклей, в то время как «Афродита» отошла от пирса еще на несколько локтей.

— Да, вы! — заорал их преследователь, наверняка воин, ибо никто другой не смог бы вложить столько властности в свой голос. — Вы — грязные родосцы?

Другие воины добежали до конца пирса. Большинство из них держали копья, от которых сейчас не было толку, но некоторые прихватили луки, а торговая галера еще не ушла так далеко, чтобы до нее не могла долететь стрела.

— Родосцы? — изумился Соклей. — Ты что, слабоумный? Наше судно называется «Фетида», мы с Коса! Хочешь купить у нас шелк?

Это заставило громкоголосого парня помедлить, чтобы переговорить с одним из товарищей. Потом он завопил снова:

— Лжец! Мы знаем, что у тебя на борту проклятый богами Киссид! Верни его, или ты пожалеешь!

— Что? — Соклей выразительно приложил руку к уху. — Повтори! Я не расслышал!

Это представление принесло бы ему аплодисменты на комических подмостках, но не произвело впечатления на воинов Антигона. Теперь они не тратили времени на совещания. Одно слово донеслось очень ясно через расширяющуюся полосу воды между пирсом и судном:

— Стреляйте!

Несколько лучников на берегу натянули луки и показали, на что они способны. Соклей подумал, что «Афродита» уже отошла на безопасное расстояние, — и в самом деле, большинство стрел плюхнулись в море недалеко от акатоса. Но одна стрела — то ли ее выпустили, изо всех сил натянув лук, то ли ей помог порыв ветра — все-таки ударила в доски судна в нескольких локтях от Соклея.

«Она могла бы меня убить», — подумал он. Подложечной засосало, к горлу подступила тошнота, и Соклей не сразу понял, как он испугался.