Читать книгу "Мутные воды Меконга - Карин Мюллер"

– Но у Союза молодежи большое влияние в коммунистической системе, – добавил Там. – Однажды они станут членами партии, поэтому люди их побаиваются, особенно в деревнях, где сильны старые представления. Члены Союза молодежи раздобудут тебе все разрешения, можешь не сомневаться.

Высадив меня у отеля, Там согласился устроить мне встречу с директором Союза на следующей неделе. Я постаралась не слишком воодушевляться.

Вьетнам оказался совершенно непредсказуемым. Я так обрадовалась, когда нашла Тама в вакууме чужого города, но потом потеряла его всего за пару часов до запланированного отъезда и стала безнадежно ждать, когда отыщется другой проводник, – и вот мне снова пришлось изменить планы. Я уже не поеду вслед за моим крепконогим гидом и не выучу вьетнамский, выуживая из памяти крупицы французского. А вот перспектива найти проводника из Союза молодежи, с его официально санкционированными велосипедными экскурсиями и ночевкой в деревнях, и вовсе показалась неправдоподобно радужной.

Я выбралась из номера и стала бродить по улице. Ноги сами привели меня на почту, к разорванным конвертам из коричневой бумаги, набитым письмами из-за границы. Если попросить уставшую женщину за третьей стойкой, может, она разрешит мне поискать среди них весточку из дому? Земля выскальзывала из-под моих ног, и под ней зияла бездна одиночества и отчаяния.

Чувство было мне знакомо – необходимость поговорить с кем-то, кто тебя понимает, о том, как ты скучаешь по друзьям и семье; рассмеяться, не сдерживая себя; увидеть родной мамин почерк на потрепанном конверте. Сейчас мне казалось, что я поступила глупо, отказавшись со скуки от приятной, хоть и не приносящей удовлетворения работы в Америке. Я променяла безопасность на риск, друзей на незнакомцев, комфортную уверенность на беспомощную зависимость. С моей нынешней позиции жизнь в Америке выглядела не так уж плохо.

Я попыталась отогнать депрессию, все сильнее зажимающую меня в тисках. Все не так ужасно. За короткое время я уже чего-то достигла. Научилась ориентироваться на рынке и часами сидела рядом с торговкой фруктами, пробуя ее товар; сама нашла шнурки и сторговалась до цены, приближающейся к цене для местных; встала за прилавок чистить рыбу под смех собравшихся зевак. Я знала, что стоит продержаться еще чуть-чуть – и я сумею справиться со сложностями выживания в этой незнакомой стране и однажды проснусь и пойму, что пугающее стало привычным.

А тем временем жизнь вокруг сияла удивительными красками, и каждая деталь отпечатывалась золотом на черно-белом фоне моего обычного существования. Дома время текло незаметно: от апреля к маю, потом лето, осенняя листва и неожиданно выпавший снег. Здесь же каждый день означал уникальные впечатления, каждое событие было страничкой, которую хотелось перечитывать и проживать снова и снова.

В коричневом конверте писем с моим именем не оказалось. Я вернулась в гостиницу и залезла под одеяло.

4

КОММУНИСТИЧЕСКАЯ МАШИНА В ДЕЙСТВИИ

Дорогая мамочка!

Никто, ни одна душа не хочет пойти со мной на рынок отведать жареных тараканов. Жаль, что тебя здесь нет!

Скучаю ужасно.

Через несколько дней Там заехал за мной на мопеде и повез на собеседование с директором Союза коммунистической молодежи.

– Залезай, – подгонял меня он. Мы снова опаздывали.

Мы неслись в потоке машин, подрезая велосипедистов; нас чуть не утянуло под колеса нагруженного товаром рыночного грузовика. Я вспомнила о том, что Там мечтал быть таксистом, и деликатно предложила несколько изменить стиль вождения перед отъездом в Америку, а еще отказаться от привычки давать «на лапу» мужчинам в синей форме.

– Я вожу очень осторожно, – уверил меня он, оставив позади вихрь перьев: мы проехали прямо перед велосипедом, нагруженным подвешенными вверх ногами утками.

– Особенно когда у меня пассажир!

Обогнув грузовик, он влился в поток мощного встречного движения.

– А если пассажир к тому же иностранец… – он нажал на газ, чтобы свернуть порезче, – и женщина… – небрежно махнув рукой, он прорвался сквозь ревущую массу мопедов, – и мне как сестра… – мы проскочили поворот и случайно заехали на тротуар – тогда я очень внимательно слежу, чтобы ничего не случилось.

Мы приехали вовремя. Может, из Тама выйдет не такой уж плохой таксист?

Штаб-квартира Союза молодежи располагалась в уродливом блочном здании с гигантским цементным холлом и жесткими деревянными стульями, которых должно было хватить всем многочисленным ожидающим. Мы предстали перед секретарем и сообщили о назначенной встрече.

– Директор вышел, – холодно ответила она.

Ничуть не смутившись, Там засуетился, раздавая сигареты и умело скрывая тот факт, что давно бросил курить. В конце концов нас проводили в кабинет директора и угостили чаем из шиповника, поданным в крошечных фарфоровых чашечках. Там настороженно огляделся и выбрал место как можно дальше от открытого окна, после чего продолжил свой рассказ.

– У меня до сих пор нет разрешения на работу в Сайгоне, – шепотом пояснил он, – если нас кто-то подслушает…

Я подозрительно оглядела пустую комнату и придвинула стул так близко, как только позволяли приличия. Карьера рыночного грузчика закончилась для Тама вскоре после приезда в Сайгон его жены и двоих детей. Он нашел велорикшу, который сдавал в аренду свою коляску ежедневно с четырех утра и до полудня. Плата составляла три доллара, а потенциальный заработок – десять. Однако были и другие траты, незаметные на первый взгляд. Средство передвижения не было зарегистрировано, и следовательно, использовать его за городской чертой было незаконно. Останови Тама полицейский, пришлось бы заплатить пятидолларовый штраф. Если денег не было, коляска подлежала изъятию на десять дней.

– Думаешь, так легко ездить на коляске? – с внезапной агрессивностью воскликнул Там. – Ничего подобного! Нужно очень крепко держаться за руль… – он ухватил воздух двумя руками, – особенно когда едешь с горки.

Вес коляски приходится на переднее колесо и сосредоточен под тяжелым сиденьем, везущим пассажира и груз. Водитель находится сзади, управляя велосипедом при помощи руля, который, в свою очередь, поворачивает колесо. Я могла представить, насколько неравномерно распределяется давление расшатанного старого велосипеда, когда тот катится с крутого склона.

– Когда я впервые сел в свою новую коляску, – с улыбкой вспоминал Там, – пассажир сразу же нашелся. Мы доехали до перекрестка, и я забыл, что педали не вращаются в обратную сторону. Нога попала в ось, и пассажир выпал прямо на улицу! Я слез, чтобы помочь ему, но он так испугался, что вскочил на ноги, бросил мне пару монет и сбежал.

Там быстро свыкся со странностями своего транспортного средства и очень скоро стал колесить по всему городу с пассажирами и грузом. Но даже если он работал до седьмого пота, денег едва хватало на аренду коляски, штрафы и прочие расходы вроде спустивших шин и колесной мази. В конце концов доведенный до отчаяния Там стал околачиваться у отеля, где жили иностранцы. Это было рискованно: не желая, чтобы посторонние осознали, насколько сильно город зависит от велорикш, правительство запретило колясочникам появляться вблизи отелей. Полицейские постоянно караулили заблудших рикш, и штраф составлял невообразимые тридцать долларов. Там научился прятать коляску за отелем и заманивать потенциальных покупателей подальше от внимательных глаз слонявшихся повсюду доносчиков.