Читать книгу "Сказки, которые живут в Ярославле - Наталья Обнорская"

– Расскажи о себе, Амет-Хан, – зазвучали голоса. – Откуда ты родом, как в Ярославле оказался?

– Я родился в Крыму, в Алупке. У нас там зелёные горы, море огромное, как небо, и небо – голубое-голубое! Как у нас солнце светит! В небе выше гор орлы летают, и мне всегда хотелось взлететь выше орлов, жить в небе, как они! Сразу после школы я Симферопольское железнодорожное училище закончил, стал работать слесарем в железнодорожном депо. Паровоз – машина что надо! Только самолёт – лучше! В Симферополе стал учиться в аэроклубе, потом в Качинскую школу военных лётчиков направили. За год до войны окончил её младшим лейтенантом, стал служить в боевом полку. Фашистов бил с первого дня войны. Сколько боевых вылетов было – сам со счёта сбился, говорят, больше шестисот. А вот сколько фашистских гадов сбил – точно помню: сам – тридцать, с товарищами в группе – ещё девятнадцать. Мог бы больше, да война закончилась!

Памятник Герою Советского Амет-Хану Султану

– Я, ребята, об Амет-Хане много слышал, – хрипловато проговорил солдат с Резинотехники, – мы с ним в одном районе Ярославля стоим – в Заволжском. Он над нашим районом, над Тверицким бором, фашистский самолёт сбил. Тоже на таран пойти пришлось – и, говорят, так в фашиста врезался, что самолёты сцепились и вместе на землю упали! Лётчики на парашютах спаслись. Фашисту – плен, а Амет-Хан вскоре опять на фронте воевал, дважды Героем стал!

– Да, за воздушный таран звание Героя – честная награда! – прозвучал чей-то голос.

Памятник в пос. Резинотехника

– За тот бой ему никакого ни звания, ни ордена не дали, – перебил солдат с Резинотехники, – его только город Ярославль часами наградил!

– Это неважно, – заговорил снова сам Амет-Хан. – Удалось отвести беду от города – и хорошо. Я Ярославль, в основном, с неба видел: наш полк у вас недолго стоял. Весна была, всё, помню, внизу зеленеет, Волга синяя широко разлилась, на улицах ребят много… Красивый город! Я, товарищи, и после Победы ещё Родине служил, – всё больше волнуясь, рассказывал лётчик. – Я до первого февраля 1971 года летал, испытывал разные новейшие самолёты и первый, экспериментальный самолёт-космоплан. Это ещё до полёта космонавтов. И когда будущие лётчики-космонавты впервые испытывали невесомость на борту пикирующего ТУ-104М, мне довелось за его штурвалом быть! Даже космонавт Леонов выход в открытый космос на борту моего самолёта-лаборатории репетировал! Знаете, ведь всего через шестнадцать лет после войны именно наш лётчик, Юра Гагарин, первым в мире в космос поднялся! В войну он ещё маленьким мальчиком был… Нет, не зря мы сражались за нашу Родину, за наш народ!

Памятник Герою Советского Союза В. П. Мирошниченко

– А почему Вы только до первого февраля 1971 года летали? – спросил молодой солдат.

– Самолёт взорвался, – просто ответил Амет-Хан Султан, – бывает… А вы Виктора Мирошниченко знаете? Вот он вместе с мостом подорвался, чтобы фашистов остановить. Осенью 1941 года это было. Виктору ещё и двадцати пяти лет не исполнилось. Сержант в железнодорожных войсках служил, ему звание Героя посмертно присвоили. Виктор, ты здесь?

– Здесь я, – скромно откликнулся молодой человек, стоящий в стороне. – Я ведь в Ярославле и не бывал. Спасибо, ваши воины-железнодорожники меня не забыли, теперь я на территории их части стою. Там недалеко речка есть со смешным названием Шевелюха! – вдруг улыбнулся он.

– Это тебе великая благодарность, сержант Мирошниченко! – раздался голос Маршала Советского Союза Фёдора Ивановича Толбухина. – Нет у нас чужих героев! Люди и сейчас должны помнить всех защитников нашей Родины! И мы все ради этого до сих пор на своих постах стоим!.. А кто это там, за сержантом Мирошниченко, прячется? Леночка?! Ты что же, всю смелость потеряла?! Выходи, выходи!

Памятник Герою Советского Союза Е. Ф. Колесовой

И маршал сам пошёл навстречу красивой девушке, которая, улыбаясь, тоже вышла на середину круга воинов:

– Вот, будьте знакомы: Елена Фёдоровна Колесова. Или просто Лена? Ведь ей, товарищи, всего двадцать два года! Учительница, в младших классах ребятишек грамоте учила. А когда враг на нашу землю напал, с оружием в руках пошла этих ребятишек защищать. Ей бы стихи читать и крестиком вышивать, а она стала командиром отряда девушек-партизан. Минировали дороги в тылу у фашистов, пускали под откос железнодорожные составы, громили полицейские участки и вражеские гарнизоны в деревнях. Об отваге и дерзости этих девушек легенды рождались! Елену прозвали Алёшкой-атаманом! За её поимку враги обещали дать тридцать тысяч марок, две коровы и литр водки. Не поймали! В бою Лена погибла… Где ты сейчас стоишь?

– Я, товарищ маршал, снова в школе. В школе № 80 в Ярославле. Скульптор Югова мой портрет вылепила. Её, между прочим, тоже Еленой звали. Еленой Борисовной. Я рада, что снова среди ребятишек. Они, как и раньше, такие же неугомонные, шумные, я их так люблю! Только теперь они намного больше всего знают, у них намного больше радостей, чем было у моих довоенных ребят. Смотрю на них, радуюсь за них, желаю, чтобы не было у них никакой беды…

– Правильно ты, девушка, о моих детях и их друзьях сказала, – раздался тихий голос из полумрака майской ночи. Немолодая женщина в наброшенном на плечи тёплом платке сделала шаг вперёд. – И шумные, и бедовые они были, мальчишки и девчонки довоенные, ни мобильников, ни мороженого вдоволь у них не было, а людьми стали хорошими, настоящими. Я к вам с Нижнего посёлка пришла. У нас посёлок был как столица всех торфоразработок заволжских. Торф-то знаете, что такое? Земля болотная, горючая. Добывали его и в Вакареве, и у нашего Нижнего посёлка, и возле Яковлевского, и там, где теперь зоопарк построили. Этим топливом дома обогревали, топили электростанцию, котельные заводов. Торф и в мирное время нужен, а в войну – особенно. Добывать его – работа тяжёлая. Но когда враг напал, мы, немолодые уж матери и старики, работать пошли, а детей наших на фронт проводили. Ждали весточки от детей, ждали сыночков и дочек с победой… Победы дождались, а детей – не всех. 155 наших кровиночек не вернулись. Матери их всю жизнь ждали. Я теперь последняя из тех матерей осталась.

Памятник «Скорбящая Мать» в Нижнем посёлке

– Фёдор Иванович, – обратилась женщина к Толбухину, – я вот хочу нынешних людей поблагодарить. Не забывают меня и ребят наших. Приходят ко мне, цветы приносят. Постоят рядом, попечалятся со мною. А я им всем желаю жизни счастливой, долгой, радостной.