Читать книгу "Полководцы Великой Отечественной. Книга 3. Борис Шапошников, Василий Чуйков, Михаил Катуков, Николай Ватутин, Николай Кузнецов, Иван Черняховский - Михаил Мягков"

«Отстранить меня от службы флоту невозможно», – говорил Кузнецов.

Мечта молодого моряка сбылась после окончания Военно-морской академии в 1933 г. – он был назначен командиром крейсера «Червона Украина». При нем крейсер стал лучшим на флоте. Сам Н. Г. Кузнецов вспоминал: «Три года я буквально наслаждался хотя и тяжелой, но такой приятной обязанностью управлять крупным кораблем. Что может быть лучше, когда чувствуешь, как крейсер, оснащенный четырьмя мощными турбинами, движется по твоей воле в нужном направлении. А когда был приобретен немалый опыт, то и совсем хорошо служилось на корабле, который я за пять лет службы на нем крепко полюбил». Во время одной из стрельб в присутствии командующего ВМФ крейсер «Червона Украина» поразил цель первым залпом артиллерии главного калибра, чем удивил высокое начальство. Так возникло движение, получившее название «За первый залп».

Посты у нас могут быть разные, но все мы – адмиралы, офицеры, матросы – люди советского общества, интересы у нас одни и те же. Этим сознанием должен быть пронизан каждый поступок командира, каждая его мысль. Бывает, что командиру приходится действовать круто, говорить резко, но и тогда в его словах и поступках не должно быть и тени высокомерия, безразличия к людям. Этого никогда никому не прощают.

В 1936–1937 гг. Кузнецов находился на военно-дипломатической работе в Испании, где был военно-морским атташе, главным военно-морским советником республиканского правительства и возглавлял группу советских военных моряков, направленных для противодействия фашистам в условиях гражданской войны в Испании. Здесь он принимал активное и творческое участие в разработке боевых операций Республиканского флота и отработке взаимодействий его сил с сухопутными войсками и авиацией. Из Испании капитан первого ранга Н. Г. Кузнецов возвратился с двумя высшими правительственными наградами – орденами Ленина и Красного Знамени.

В 1935 г. командующий Черноморским флотом И. Кожанов в газете «Красная звезда» дал своему подчиненному такую характеристику:

Несомненно, он самый молодой среди капитанов всех флотов мира. Но рост этого молодого командира непрерывен. Мне не раз приходилось критиковать ошибки Кузнецова и, вероятно, не раз еще придется. Но критикуя Кузнецова, я в то же время любуюсь им, ибо ошибки его – не от праздности, самоуспокоенности или лени. Это ошибки роста, молодой энергии и смелой инициативы, не всегда еще уложенной в рамки строгого расчета, ошибки накапливаемого опыта. Кузнецов растет как организатор.

В 1937–1939 гг. Кузнецов занимал должность зам. командующего, затем командующего Тихоокеанским флотом.

В марте 1939 г. Н. Г. Кузнецов был назначен заместителем наркома, а через месяц с небольшим – народным комиссаром ВМФ СССР, главнокомандующим флотом. Сам Кузнецов свое столь стремительное восхождение по служебной лестнице объяснял впоследствии результатом чисток в армии и на флоте в 1937–1938 гг., когда Вооруженные силы СССР потеряли многих командиров и комиссаров самого высокого ранга. Действительно, его предшественники на этом посту, армейский комиссар I ранга П. А. Смирнов и командарм I ранга М. П. Фриновский, были репрессированы, так что принимать дела Кузнецову было не у кого. К тому же, не имея отношения к флоту по роду своей предыдущей деятельности, П. А. Смирнов и М. П. Фриновский не могли должным образом заниматься оперативно-стратегической подготовкой ВМФ, военно-морским искусством и т. п. Поэтому Кузнецов должен был столкнуться с большим количеством нерешенных проблем.

Прежде всего при создании Наркомата ВМФ в 1938 г. не было четко определено его место в структуре Вооруженных сил. Наркомат обороны и Генеральный штаб РККА занимались, по сути, только сухопутными войсками, а «флотские вопросы висели у них камнем на шее», – писал в воспоминаниях Н. Г. Кузнецов. Кроме того, каждый Наркомат «замыкался» на кого-то из членов правительства, за исключением НКО, НКИД и НКВД, и вновь созданного Наркомата ВМФ – ими Сталин руководил сам. «Это было и хорошо, и плохо, – вспоминал Кузнецов. – Хорошо потому, что многие важнейшие вопросы решались быстро и в самой высокой инстанции, а плохо из-за того, что никто иной, кроме Сталина (даже Молотов), их решать не хотел».

Адмирал В. А. Касатонов, в то время – командир дивизиона подводных лодок ТФ, так вспоминал о своем командующем:

Он посещал надводные корабли и подводные лодки, авиационные и береговые части, штабы, доходил до каждого командира и матроса, вникал в отработку организации службы, быта, досуга личного состава кораблей, частей и соединений. Не раз на служебных совещаниях и в личных беседах Николай Герасимович указывал, как тщательно надо изучать и беречь оружие, технику, готовить личный состав к боевым действиям и приводить их в боевую готовность, изучать противника, знать театр боевых действий. Большую заботу проявлял он о плавающем составе, много внимания уделял подготовке командиров кораблей – единоначальников, их умению самостоятельно решать задачи в море, а также и во взаимодействии с другими. Способности нашего командующего – твердость, инициатива, решительность – ярко проявились в период вооруженного конфликта на озере Хасан летом 1938 г. Он неуклонно проводил в жизнь четкую систему оповещения, связи, оперативных готовностей флота, которая им практически воплощалась в жизнь, чтобы нас не могли застигнуть врасплох, – об этом он напоминал, требовал, учил.

На подготовку к большой войне история отвела Кузнецову почти два года. Под его руководством были разработаны и обновлены боевые уставные документы, наставления и руководства, разработана система оперативных готовностей на случай войны.

Благодаря своевременным действиям Кузнецова, узнавшего накануне войны о подготовке высшим военным руководством страны тревожной директивы для приграничных округов, флот встретил 22 июня 1941 г. в состоянии боевой готовности № 1 и не понес в этот день серьезных потерь.

Летом 1941 г. Кузнецов выступил одним из инициаторов нанесения бомбовых ударов по Берлину силами морской авиации, базирующейся на Балтике. В августе – сентябре 1941 г. морские летчики совершили 52 самолетовылета и сбросили на Берлин 36 тонн фугасных бомб и 34 бомбы с листовками. Хотя материальный урон столице Третьего рейха оказался не слишком велик, политическое и морально-психологическое значение этих бомбардировок вполне очевидно.

В связи со стремительным продвижением немцев вглубь страны, что привело к потере вначале передовых (Либава, Одесса), а затем и основных (Таллин, Севастополь) баз ВМФ, флоту на время пришлось отказаться от активных самостоятельных действий. Действующие флоты в оперативном отношении в начале войны были подчинены фронтам. Руководящая роль наркома ВМФ флотами оказалась сложной, т. к. задачи перед ними ставило фронтовое командование и реже Ставка. Корабли, авиация, береговая оборона и части морской пехоты, тесно взаимодействуя с сухопутными войсками, оказывали фронтам посильную помощь на приморских направлениях. Морскую авиацию перенацелили против танковых группировок противника и вражеских самолетов, надводные корабли были привлечены огнем поддерживать приморские фланги группировок Красной Армии. Корабли флотов перевозили сотни тысяч людей, миллионы тонн различных грузов. В октябре 1941 г. на флотах и флотилиях было сформировано 25 морских стрелковых бригад, участвовавших в битве за Москву и затем во всех боях и наступлениях наших войск до самого Берлина.