Читать книгу "Напиток мексиканских богов - Елена Логунова"

Впечатление, произведенное на меня бесстрастным Артемом Петровичем, сильно не понравилось гордячке Нюне.

– Ну, чисто кролик перед удавом! – едва очнувшись, досадливо упрекнула она меня и тут же сделала попытку переломить ситуацию, задействовав все наши резервы наглости:

– Что значит – кто я буду? Вас моя следующая жизнь интересует?

– Меня интересует не ваша жизнь, а ее смерть, – едко ответил Артем Петрович.

И я сдулась, как пробитый воздушный шарик.

– Понимаете, у меня подруга пропала! – кривя губы и прижимая к груди подрагивающие руки, сбивчиво объяснила я. – Мы с ней в одном номере живем, а она этой ночью не пришла. Я ужасно беспокоюсь!

– Только потому, что подруга ночевать не пришла? – Артем Петрович цинично усмехнулся. – Может, ее пустили переночевать добрые люди! Подруга, что, тоже хорошенькая?

– Не то слово! – с жаром воскликнула я, не сразу сообразив, что собеседник подарил мне комплимент.

За это польщенная Нюня тут же предложила лишить его непочетного звания Мистер Заурядность. Обыкновенно мужчины не засыпают меня похвалами: по пятибалльной шкале (если принимать за максимум Клаудиу Шиффер, Мэрилин Монро и Пэрис Хилтон) моя наружность тянет на три с плюсом. А вот Раисе с ее новодельным бюстом и ухоженной парикмахерской гривой вполне можно поставить пять с минусом – и то лишь потому, что она не блондинка.

– Моя подруга – красивая длинноволосая брюнетка с роскошной фигурой! – сообщила я Антону Петровичу.

Тут Мистер Незаурядность сухо крякнул – словно веточка под каблуком сломалась – и сменил насмешливый тон на более любезный:

– Хорошо, давайте поговорим.

Он слегка качнул головой, и громилу отнесло в сторону, как невесомую пушинку.

– Интересно было бы узнать, кто он такой? – заинтересовалась личностью Артема Петровича моя бойкая Тяпа.

– А вы кем будете? – дерзнула спросить я, заимствовав его собственную формулировку.

– Когда-нибудь, надеюсь, генералом, – усмехнулся Артем Петрович.

– Мент! – убежденно шепнула мне Тяпа.

– Или сотрудник спецслужбы! – взволнованно выдохнула Нюня.

– Да какая, блин, разница! – шикнула я на них. – Что менты, что фейсы – одна порода. И те и другие парни крученые, от них хорошо бы держаться подальше…

– Да, да, неподходящая это компания для приличной молодой девушки, – закручинилась Нюня.

– Из хорошей индийской семьи, – язвительно пробормотала Тяпа. – Короче, бангалорские принцессы! У вас комплексов больше, чем в студенческой общаге тараканов! Давите их, или не будет вам счастья! В двадцать восемь лет некоторые девушки уже по третьему разу замуж идут, а кое-кто из присутствующих всего лишь однажды развелся!

На это Нюня обиженно вякнула, что счастье девушки из приличной семьи крученые парни из силовых структур составить никак не могут, а Тяпа в ответ с дурным намеком помянула свинью, которая безрезультатно роется в апельсинах. Тема была интересная, но я решительно пресекла дискуссию, напомнив спорщицам, что у нас тут не боевой поход за мужскими скальпами. Я ожидала, что мне покажут мертвое тело, и собрала всю волю в кулак, чтобы не грохнуться в обморок еще до того, как я опознаю (или не опознаю – это было бы гораздо лучше!) в утопленнице свою пропавшую подругу. Однако ничего более страшного, чем сеанс акупунктуры с пронзительным стальным взглядом вместо иглы, мне испытать не довелось.

Уединившись под сенью большого полосатого зонта, мы с Артемом Петровичем просто поговорили. Причем, загипнотизированная и замороченная дымным и необоримым, как отравляющий газ, взглядом будущего генерала, я с большим опозданием поняла, что обмен информацией был произведен по крайне невыгодному для меня курсу. Я вкратце изложила собеседнику десятилетнюю историю наших с Райкой взаимоотношений и при этом выдала подруге полную характеристику, какой не требовалось даже для вступления в ряды КПСС. А в ответ получила только веское, но абсолютно неконкретное обещание, что те, кто надо, встретятся со мной, если будет нужно. А погибшую женщину мне вовсе не показали!

– Не стоит вам на это смотреть, – экранируя свой сильнодействующий взор непроницаемыми стеклами, безапелляционно заявил Артем Петрович в финале нашей встречи – такой же короткой и результативной, как товарищеский матч национальной хоккейной сборной и команды престарелых ветеранов параолимпийских игр.

Мои робкие возражения услышаны не были. Незаурядный Артем Петрович мгновенно растворился в густой тени под катальными горками, а его дрессированный бронтозавр молча выдавил меня за ворота.

От обиды за себя и тревоги за Раису я разревелась и побрела прочь, не разбирая дороги. Слезы мои были такими едкими, что хваленая водостойкая тушь не выдержала и потекла с ресниц селевым потоком. Это очень плохо сказалось на остроте моего зрения. Не пройдя и десяти шагов, я наткнулась на какую-то жесткую конструкцию, ойкнула и услышала в ответ металлический лязг, деревянный стук и скрипучий бабий голос, сердито поинтересовавшийся:

– Ну, куды ты скочишь?! У тя повылазило?!

– Прости-и-и-ите! – покаялись мы с Нюней, тоскливым коровьим ревом заглушив хамскую реплику Тяпы, которая именно выскочила, желая сообщить сердитой бабуле, что не ей, плешивой, заикаться о том, у кого что повылазило.

Я присела, помогая бабушке поднять упавшую швабру и перевернувшееся ведро.

– Че ревешь-то? – мигом подобрев, спросила бабуся. – На-кась, утрись!

Я послушно промокнула зареванную физиономию мягкой салфеткой, оказавшейся при ближайшем рассмотрении большим лоскутом чистой и непорочной туалетной бумаги, и виновато посмотрела на маленькую старушку в длинном, не по ее росту, синем халате из облегченной джинсы. Нагрудный кармашек щегольской спецодежды украшал значок-табличка с логотипом отеля. Надпись на бейдже гласила: «Таисия, сотрудник клининговой службы».

– По-русски – просто «уборщица», – перевела всезнайка Нюня.

– Небось хахаль обидел? – не дождавшись моего ответа, предположила бабушка Таисия, называть которую по имени я бы постеснялась – на вид старушке было лет сто. – Поматросил да и бросил? Ох, девки, девки… А то вы не знаете, что на морях все мужики холостые, как патроны, а только верить им никому нельзя – враз обдурят! С вечера он соловьем разливается, а утром ласточкой – фьюить! И поминай, как звали!

Типичная жизненная история, лаконично изложенная многомудрой старушкой, была не обо мне, но сочувственный тон меня подкупил.

– Ох, бабушка! – скорбно вздохнула я, собираясь с мыслями, чтобы внятно пожаловаться доброму человеку на свою эксклюзивную беду.

Однако баба Тася не стала меня слушать. Она уже выстроила стройную картину мира и не собиралась ее менять.

– Ну, милая, не ты первая, не ты последняя! – старушка ободряюще потрепала меня по локотку. – Ты, главное, не сильно убивайся! Руки на себя наложить не вздумай, это уж самое распоследнее дело: и тебе лучше не станет, и другим людям сплошные проблемы и неприятное беспокойство. Вона, нынче девка в бассейне утопла – небось тоже не просто так, а по уважительной причине, да только кому от этого хорошо? Теперича воду надо спускать, трубу чистить, да еще крайнего искать, кто решетку на сливе не закрыл. Кого-то уволят, а то и посадят за халатность, директору нашему штраф впаяют, глядишь, и вовсе аквапарк закроют, а скоро высокий сезон, самое время работать, и тут на тебе – всем нам прямой убыток…