Читать книгу "Начало звёздного пути - Александр Санфиров"

Николка заинтересованно поднял голову.

– А что такое цугундер, бабушка?

– Ай, не знаю я, отставной солдат Яшка Бровкин всегда так ругался, когда выпьет. Но думаю, что плохое место, – сообщила бабушка.

После завтрака Николка приободрился и стал смотреть на происходящее веселее.

«Может, бог даст, все обойдется», – думал он.

И тут появилась вновь Аленка и молча поманила его за собой. Снова они прошли к особняку, и вновь он, раскрыв рот, оглядывал при дневном свете все это великолепие. На этот раз его путь лежал в комнату, которая служила местом для занятий Катеньки.

Сама Катенька уже была там, она сидела на месте учителя и нервно мяла в руках батистовый платочек. Она была одета в самое свое роскошное платье, тонкая нитка жемчуга была на ее шейке, а в ушах были золотые сережки, прикрытые локонами волос. Немного в стороне сидела мадам Боже, которая до последнего сопротивлялась напору воспитанницы, но была вынуждена уступить. Единственное, что она выторговала, так это то, что она должна обязательно присутствовать при этом так называемом «обучении».

– Ну, наконец-то вы появились, – возмущенно заговорила Катенька. – Аленка, сколько можно ходить, тебя не дождешься.

Аленка благоразумно молчала, опустив голову.

– Иди, – вновь обратилась Катенька к ней, – ты мне пока не нужна.

Она повернулась к парню, который был еще в ступоре от ее наряда.

– Тебя Николка ведь зовут, мне сказали, что ты научился сам читать и писать. Это правда?

– Нет, Екатерина Ильинична, меня научил отец Василий.

– Ну все равно ты научился очень быстро, – сказала Катенька, – я решила, что буду учить тебя французскому языку. Может быть, ты этого не хочешь? – неожиданно спросила она, и на ее груди появились красные пятна от волнения.

– Как пожелает ваша милость, – благоразумно ответил Николка.

– Вот и хорошо! – воскликнула Катенька и приступила к учебе.

Мадам Боже молча смотрела на это представление. Она не сомневалась, что при всей настойчивости Катенька закончит обучение тупого русского крестьянина уже на втором, а, может, и на этом занятии.

Через двадцать минут она уже широко открыла глаза и не дыша глядела на разворачивающееся перед ней действо.

Николка выучил французский алфавит сразу, после единственного просмотра, и сейчас бойко повторял за Катенькой французские слова, ухитряясь правильно произносить их уже со второго или третьего раза.

Наконец, мадам Боже не выдержала и сама приняла участие в этом процессе.

«Господи, – думала она, – это же уникум, у него феноменальная память, откуда он только взялся?»

Урок длился уже почти два часа, когда двери кабинета открылись, и туда ворвался мокрый и грязный Илья Игнатьевич и с удивлением уставился на представшую перед ним картину.

К сожалению, Илья Ефимович Репин еще не родился в своем украинском Чугуеве, и поэтому не мог написать маслом эту сцену, которая была достойна его кисти и могла иметь такое же название, как его настоящее творение «Не ждали».

Наступившее неловкое молчание, наконец, нарушила Катенька.

– Ах, папенька, – защебетала она, – а я тебя так быстро не ждала, что-то случилось, ты выглядишь таким уставшим?

После этого она подошла к нему и, стараясь не испачкаться, поцеловала его в щеку. При этом, сморщив носик, потому что от папеньки несло лошадиным потом, как от конюха.

Вершинин после этого немного обмяк и ласково спросил:

– Доченька, может, объяснишь, что тут происходит, откуда взялся этот хлопец и что он тут делает?

Катенька слегка покраснела, но бойко затараторила:

– Представляешь, папенька, это бывший деревенский дурачок Николка из Чугуево. Его вчера привезли оттуда, чтобы он казачком был вместо Лешки. А я решила научить его французскому языку.

Глаза Ильи Игнатьевича чуть не вылезли из орбит от услышанного. Он молча несколько секунд разевал рот, потом повалился на стул и засмеялся. Он заливался до слез, хохотал, после нескольких часов скачки на коне и всяких тревожных мыслей, копошащихся в его голове, он почувствовал такое облегчение, когда увидел, что его дочка, вместо того чтобы конспектировать произведения маркиза де Сада, возится с деревенским дурачком.

– О-хо-хо, – начал он успокаиваться, – Катенька, ну и как ваши с мадам Боже успехи, удалось вам научить его чему-то?

Катенька гордо посмотрела на него.

– Николка, быстро расскажи французский алфавит.

Наш герой, который при появлении Ильи Игнатьевича вскочил со стула и низко поклонился, вопросительно посмотрел на того.

– Давай, давай, говори, – приободрил его Вершинин, в полной уверенности, что парень собьется через две-три буквы.

Но по мере того как тот называл букву за буквой, с абсолютным эльзасским произношением мадам Боже, у него брови поднимались все выше и выше.

– Это что же, – он обратился к мадам Боже, – дурачок выучил алфавит сегодня?

– Если бы только алфавит, он выучил еще почти сто слов и может отвечать на простые вопросы, – ответила мадам.

Илья Игнатьевич резко посерьезнел.

– Так, так, давай-ка, Катенька, расскажи мне все с самого начала, кто, чего и откуда.

Он внимательно выслушал всю нехитрую историю и потом, как бы между делом, спросил:

– Катенька, скажи, дружок, ты прочитала последние романы, которые я тебе привозил? – и с видимым безразличием ожидал ответа.

Ни один мускул не дрогнул на безмятежном личике барышни.

– Ах, папенька, ты прости, но мне было не до них в эту неделю. Две книжки так и лежат на подоконнике. А что ты спросил? Я должна была их прочесть?

– Нет, нет, – засуетился Вершинин, – я просто привез тебе еще романы, а те захотел прочесть сам, может, ты мне их принесешь?

– Папенька, – в полном недоумении посмотрела на него девушка. – Ты! Хочешь почитать романы?!!

– Ну вот нашла на меня такая блажь, – принужденно улыбнулся Илья Игнатьевич. Только отнеси книжки сразу в мой кабинет и положи на письменный стол. А я пока побеседую с этим пареньком. Вы, мадам Боже, тоже можете идти. Думаю, что на сегодня ваша учеба закончена. Но не исключено, что у вас появится еще один ученик, – добавил он задумчиво.

Илья Игнатьевич с молодых лет обладал очень ценным качеством, которое помогало ему во время службы и потом, когда он вышел в отставку и начал восстанавливать свое имение, почти разоренное его отцом. Он умел находить нужных людей и быстро понимал, чего они стоят. Так, например, его управляющий Карл Францевич, пятнадцать лет назад нищий немецкий эмигрант, приехавший в богатую Россию на заработки, был замечен им и взят на службу, что принесло большую пользу обоим. Мадам Боже тоже относилась к числу таких находок.