Читать книгу "Убийство на виадуке. Три вентиля - Рональд Нокс"

Значит, и к мистеру Салливану следовало обратиться, представившись членом клуба; в итоге выбирать маску или предлог Гордону было почти не из чего. Он решил, что наиболее выгодным окажется полный блеф. Поэтому, едва Салливан открыл дверь на звонок, Гордон начал:

– Мистер Давенант не оставлял никаких сообщений для меня сегодня утром, перед уходом?

– А что такое?

– Вчера я встретился с мистером Давенантом на станции и пытался условиться с ним насчет игры в следующее воскресенье, а он пообещал оставить мне записку в клубе. Но там я ее не нашел, вот и подумал, что он, возможно, оставил ее здесь. Вам он ничего об этом не говорил?

– Не говорил. Мистера Давенанта я в глаза не видел с самого утра понедельника.

– Но вчера ведь он был здесь?

– Не был.

– Удивительно, я же встретил его на станции, и, насколько я понял, он направлялся сюда. А он не мог, случайно, остаться в клубе?

– Мог.

– Ну что ж, простите за беспокойство. Всего доброго.

У Гордона создалось отчетливое впечатление, что Салливан подошел к двери не ответить на звонок, услышать который он бы попросту не успел, а потому, что куда-то направлялся. В конце дорожки, ведущей к Хэтчерис, высилась густая живая изгородь; с прискорбием сообщаю, что за ней и спрятался Гордон. Человеком он был самым заурядным и незлобивым, но и на нем начинал сказываться пыл охоты. Уже через полторы минуты Салливан вышел из коттеджа, держа в руках небольшую сумку, и направился по тропе, ведущей к полю для гольфа. Какое-то время наблюдатель размышлял, не последовать ли украдкой за ним, потом решил, что это было бы глупо. Если Салливан направится к полю, на открытой местности преследование невозможно не заметить, и кроме того, на линксе наверняка полно знакомых, которые могут остановить и задержать его. Внезапно Гордон отважился на еще более героический поступок. В коттедже больше никто не жил – так почему бы не проникнуть туда, пока Салливан отсутствует, и не поискать косвенные свидетельства, чтобы узнать, побывал Давенант здесь все-таки или нет?

Как правило, вломиться в дом непросто, даже если это ваш собственный дом, досконально известный вам. А вломиться в незнакомый дом, не зная даже наверняка, есть ли в нем собака, – поступок, требующий недюжинной отваги. Дверь была заперта, окна на нижнем этаже – закрыты и заперты на задвижки. Единственный шанс сулила крыша небольшой пристройки к дому: взобравшись на нее, можно было влезть в открытое окно второго этажа – окно ванной, судя по огромной губке, которая сушилась на подоконнике. Благодаря обуви на резиновой подошве Гордон взобрался на крышу пристройки довольно легко. Окно оказалось более серьезной задачей – мало того что узкое, так еще и заставленное изнутри рядами бутылочек и флакончиков. В такое окно легко просунуть голову и плечи, но в этом случае дальше придется пикировать на пол носом вниз. В то же время лезть ногами вперед означает вероятность ненароком что-нибудь разбить. Очень осторожно Гордон убрал все в пределах досягаемости хрупкие предметы и с величайшим трудом протиснулся в окно ногами вперед. Но несмотря на все предосторожности, был момент, когда ему уже казалось, что он неизбежно сломает себе хребет, не успев пролезть в окно даже наполовину. Наконец благополучно опустившись на пол, он поспешно отправился на осмотр безмолвного коттеджа.

Его интересовала только та часть дома, которую занимал Давенант, – ванная, спальня, маленькая столовая и кабинет. Все они носили следы недавнего присутствия хозяина, но можно ли было судить по ним о чем-либо? Так или иначе, возвращения Давенанта в будний день не ожидалось, а Салливан, по мнению Гордона, не принадлежал к числу людей, склонных наводить порядок по понедельникам, если для этого сгодится и пятница. И действительно, постель была заправлена, но из камина в кабинете не убраны окурки; стол в столовой чист, но газета за понедельник все еще валялась на стуле так, как ее бросили впопыхах. В целом все в доме указывало на понедельник как день отъезда: на отрывном календаре красовался листок с понедельником, а не вторником, принесенное в понедельник вечером письмо еще ждало в прихожей, корзина для грязного белья пустовала. Благодаря опыту, приобретенному в Бинвере, Гордон почувствовал себя таким авторитетом по части стирки, что исследовал и принесенное из прачечной белье, и прилагавшийся к нему список. И тут обнаружился любопытный факт: в списке значились два воротничка, два носовых платка и пара носков как возвращенные бинверским заведением, однако в действительности ничто из перечисленного так и не было обнаружено.

– Бинверу есть чем гордиться, – пробормотал Гордон себе под нос, – по крайней мере, так кажется…

Продолжая осмотр, он вновь заглянул в ванную: губка действительно была там, словно настаивая на том, что Давенанту принадлежат два комплекта того, что в магазинах именуют туалетными принадлежностями, но в таком случае где же бритва, мыло для бритья, зубная щетка? Значит, Давенант все-таки забрал их с собой, вместо того чтобы оставить «воскресный» набор в коттедже. Но… Боже милостивый! Еще любопытнее: в ванной не обнаружилось мыла, хотя следы его наличия еще виднелись. Но кто, проведя выходные за городом, увозит мыло с собой? Не было и полотенца для лица, однако о нем недвусмысленно упоминал список из прачечной. Нет, с отъездом Давенанта определенно было что-то не так.

И еще один любопытный факт: по всем признакам, Давенант курил, однако в кабинете не нашлось ни единой сигареты, ни трубки, ни унции табаку. Разумеется, Салливан мог настолько любить порядок, что убрал их куда-нибудь, или оказался настолько бесчестным, что попросту присвоил. Однако у Гордона сложилось впечатление, что Давенант собирался так, словно покидал временное обиталище надолго, а не так, словно в очередной раз уезжал из коттеджа, где жил с субботы до утра понедельника. Он как будто даже направлялся за границу, иначе зачем ему понадобилось забирать с собой мыло? Следующая любопытная деталь обнаружилась в кабинете. На письменном столе в нем стояла большая, украшенная орнаментом рамка для фотографии, однако снимка в ней не было, а задняя панель рамки снята, словно фотографию совсем недавно и поспешно вынули. Если косвенные улики хоть что-нибудь да значили, из них следовало, что Давенант покинул этот дом в последний раз, по-видимому, в понедельник, покинул так, как уходит человек, не рассчитывающий в ближайшее время вернуться и потому забравший с собой все самое необходимое.

Осмотр продолжался до тех пор, пока Гордон, случайно выглянув в переднее окно, не заметил с тревогой, что Салливан уже возвращается со стороны переулка. Терять времени не следовало; Гордон поспешно сбежал вниз и выскочил в переднюю дверь. Доверяться лабиринтам сада за домом означало бы идти на серьезный риск, поэтому он предпочел устремиться к живой изгороди. Но прежде чем он достиг ее, Салливан вывернул из-за поворота садовой дорожки и столкнулся с Гордоном нос к носу.

– Прошу прощения, – заговорил Гордон, на которого снизошло вдохновение, – не могли бы вы назвать мне адрес мистера Давенанта? Мне необходимо написать ему, а этот адрес – единственный, который известен в клубе.